Богатство ли нувориша или его растущее в городе влияние сильно задели председателя горисполкома Непомнящего, только к Листопаду пришел некто, предложивший отчислять часть средств в фонд, организованный новым мэром.
Листопад непиететно спустил этого "некто" с крутой лестницы, в результате чего получил настоящую войну.
На промышленные предприятия тучей налетели налоговые проверки. Кафе оказались в одночасье закрытыми, - выявились вдруг бесчисленные нарушения санитарных и противопожарных норм. На кооператив "Архимеды" обратил свое строгое око Комитет государственной безопасности, - не представляет ли открыто разрабатываемая тематика угрозу безопасности страны.
Не поняв прямого намека, настырный Листопад завалил суды встречными исками.
И тогда по нему ударили из орудия главного калибра, - по обвинению в хищении и злоупотреблении должностным положением задержали сразу трех листопадовских помощников. Попытались арестовать и самого Листопада, однако сделать это с разгону не удалось, - ни в одном из кооперативов он не значился председателем и ни под одним финансовым документом его подписи не оказалось.
Листопад понимал, что спастись может, лишь сделав свершающийся над ним беспредел достоянием гласности, - как в деле модельщиков. И Иван буквально попер на скандал. Областная молодежная газета опубликовала его памфлет "Присосавшиеся", где с безупречной логикой ученого анализировалась хроника планомерного уничтожения чиновниками бизнеса, прибылью от которого с ними не захотели поделиться. В статье назывались конкретные фамилии, должности, приводились неоспоримые факты. Что касается председателя горисполкома Непомнящего, организовавшего, по мнению Листопада, травлю, то он был поименован зажравшейся свиньей, подрывающей корни дуба, желудями с которого сам же и кормится. Пути назад больше не было, - словно окруженный врагами боец, Иван швырнул себе под ноги последнюю гранату,
Увы! Цифры и факты прокуратуру не заинтересовали. А вот с обвинением в свинстве Листопад, похоже, переборщил. Потому что в суд был подан иск о защите чести и достоинства гражданина Непомнящего.
Решением суда ответчику предписывалось принести публичные извинения и выплатить истцу в качестве компенсации морального ущерба двадцать тысяч рублей. При средней-то зарплате по стране, на минуточку,сто двадцать рубликов.
Законопослушный Листопад отреагировал незамедлительно. В той же газете появилась короткая заметка за его подписью. "Ранее я назвал В.Непомнящего зажравшейся свиньей. Суд счел данную фразу оскорблением. Во исполнение решения суда приношу Непомнящему В. К. извинения. Оснований утверждать, что председатель горисполкома - зажравшаяся свинья, у меня не было. У него по-прежнему очень хороший, просто-таки свинячий аппетит, что могут подтвердить руководители всех городских кооперативов. Денежная компенсация за нанесенную обиду будет выплачена гражданину Непомнящему в пятницу, в четырнадцать часов, у здания горисполкома. Вход на церемонию бесплатный".
Естественно, всем захотелось поприсутствовать. Тем паче, по городу прошел слух, что Листопад зачем-то повсюду скупает металлическую мелочь и готовит диковинную хохму.
К назначенному времени перед зданием горисполкома в предвкушении забавы собралась толпа.
Ровно в четырнадцать со стороны набережной Степана Разина послышался звук колокольчика, и на площади Ленина появился тучный хряк, которого вел на поводке Листопад. Через круп животного были переброшены два наполненных позвякивающих мешка. На шее болталось заключенное в рамку решение суда.
Приветливо помахивая рукой расступающимся людям, Листопад подвел хряка к исполкомовскому крыльцу и потребовал вызвать председателя - "под расчет".
Попытки милиционеров отогнать странного визитера Иван пресек, указав на судебное решение.
Его поддержали разрезвившиеся зеваки. Под дирижирование Листопада они принялись скандировать: "Даешь хряка!"
Вышедшему на крики заместителю председателя Листопад объяснил, что привез деньги, которые по решению суда должен передать из рук в руки самому Непомнящему.
Предложение пройти внутрь отмел:
- Знаю вас, тихарей. Потом скажете, что не довез. Публично, на людях, рассчитаюсь. Или вы собственных избирателей боитесь?
Дико оглядев разрастающуюся на глазах, уже перегородившую трамвайную линию толпу, зампред исчез в подъезде. Дверь за ним тотчас заперли. Исполком затих, будто крепость, внезапно подвергшаяся нашествию варваров.
Трамвайное движение оказалось парализовано. Пассажиры выскакивали из останавливающихся трамваев и увеличивали собой число зевак.
Кто-то из исполкомовских с перепугу позвонил в воинскую часть. Прибывшие на двух грузовиках вооруженные солдаты с любопытством выглядывали из кузова. В кабине сидел нахохлившийся, растерянный офицер. В отдалении опасливо похаживали подтянутые отовсюду милицейские патрули. Меж тем на другой конец площади, к Театру юного зрителя, подкатил автобус с иностранцами, которых привезли насладиться святым - памятником Ленину. Но при виде скандирующих людей интуристы смяли перетрусившего гида и, выхватывая на ходу фотоаппараты и камеры, устремились к исполкому, - митинг протеста в Советском Союзе был по тем временам зрелищем невиданным.
Вслед за иностранцами из Москвы подъехали телевизионщики и принялись сноровисто разматывать кабели. Начались недоуменные звонки из обкома КПСС.
Делать нечего. В сопровождении двух сотрудников и милиционера на крыльцо вышел сам председатель исполкома Непомнящий. Заметно округлившийся.
- Хряк появился, - выдохнула толпа. И - в ожидании дальнейшего затихла.
- Я принимаю деньги, - сухо поджав губы и стараясь не глядеть на Листопада, отчеканил Вадим.
- А вот хренушечки! Сперва пересчитаешь до копейки, - Иван с усилием снял мешки и шмякнул Непомнящему под ноги. - Суд тебе велел принять, - выполняй. А то, шо мелочь, - уж извиняйте, дядьку, что набрал. С шапкой по людям, можно сказать, пришлось пойти после твоего погрома. Так шо садись на карачки и в соответствии с решением суда пересчитывай. Или ты, перерожденец, наш советский суд и советскую власть не уважаешь? Так народ тебя поправит!
Вадим с тоской поглядел на глумящегося, ненавистного врага, легко манипулирующего толпой и явно способного одним словом бросить ее на штурм исполкома. Устроит массовые беспорядки, а потом решением суда прикроется.
О том, чтоб пересчитывать двадцать тысяч мелочью самому, не могло быть и речи. Но даже если поставить трех-четырех доверенных лиц, окаянный Листопад наверняка зажучит пару монеток, а потом потребует пересчитывать заново. Так что процедура могла тянуться сутками, - на потеху всему городу.
- Чего ты добиваешься, Дуров задрипанный? - с тихой ненавистью произнес Вадим. - Выдашь расписку в получении. Но шоб под мою диктовку! - на всю площадь объявил Листопад. Выхода не оставалось. С цирком надо было заканчивать немедленно. Непомнящему передали листок и ручку. Он покрутил головой в поисках подставки.
- А пиши на родиче! Его тоже Вадичка зовут, - Листопад, под общий хохот, с готовностью похлопал по крупу хряка. Такого удовольствия Вадим ему не доставил. Один из сотрудников подсунул папку.
- Пиши! - прогремел Иван. - Я, такой-то сякой-то, публично поименованный зажравшейся свиньей, настоящим подтверждаю, что по решению суда деньги получил полностью и претензий за свинью больше не имею...Подпись не забудь, погромщик!
Укрывшись в спасительном подъезде, Вадим еще раз глянул на беснующуюся толпу. "Вадичка, и тебе это нужно? Или нет других способов хорошо жить?" - чувствуя внизу живота холодок страха и ненависти, пробормотал он.
Сразу после той истории Листопад распродал остатки разоренных предприятий. Вырученных денег хватило, чтоб освободить арестованных кооператоров и рассчитаться с сотрудниками. Из Твери Иван уехал таким же, каким когда-то сюда попал, - злым и голодным.
А через полгода следом убыл в Москву под отцовское крыло и Вадим Непомнящий. Идти на перевыборы под кличкой "хряк" оказалось неуютно и, главное, бесперспективно.
Слушая тогда мать, Антон невольно улыбался. Да, это был прежний его друган Иван - во всей красе. Несгибаемо-наглый с недругами и щедрый с теми, кто доверился. И все-таки встречи с ним не искал. Не мог забыть ни поспешного бегства, ни брошенных модельщиков. Хотел бы забыть, как ни бывало. Но - было ведь.
