Роман появился в 1889 году. Внешне казалось, что за прошедшее пятилетие Марк Твен больше занимался изданием чужих книг в издательской фирме, им субсидированной, чем писанием своих, но в действительности он вынашивал книгу, содержание которой пугало его самого[348].
Сюжет романа был навеян легендами об Артуре, обработанными Томасом Мэлори, которые Твен прочел в 1883 году. Заметки Твена 1883–1884 годов говорят о том, что роман вначале был задуман только как юмористический. Твен обыгрывал ситуацию: человек XIX века попал в условия жизни VI века[349]. Прошло пять-шесть лет, богатых значительными политическими событиями. В 1888 году Твен принялся за окончательную доработку романа[350]. Оригинальный фантастический сюжет с острыми и волнующими коллизиями, картины драматической борьбы, разнообразие и богатство языка — все это получило новую окраску.
Теперь Марк Твен создавал сатирический, а не только комический роман. Причем делал это совершенно сознательно, точно определяя объекты осмеяния.
«Никакой бог и никакая религия не могут пережить насмешки, — писал Твен в период работы над «Янки». — Ни церковь, ни аристократия, ни монархия, ни любой другой обман не могут встретиться лицом к лицу с насмешкой и продолжать после этого свое существование»[351].
Вокруг книги закипела полемика еще до ее появления в свет. Гоуэлс, прочтя роман в рукописи и уловив направленность, назвал его «титанической», «блестящей книгой»[352]. Такая оценка не была случайной: Твен пошел гораздо дальше Гоуэлса с его романом 1889 года «В погоне за удачей», дальше Беллами и его романа «Оглядываясь назад»[353].
«Янки» был еще в гранках, а буржуазные критики уже набросились на Твена с обвинениями в «оскорблении общественного вкуса». Книгу называли «злобным пасквилем», «дурной литературной пародией».
Твен был возмущен до глубины души, хотя знал заранее, что роман будет встречен враждебно.
«Я не писал для тех, кто считает себя критиками, и вообще не позволю, чтобы они своими руками хватали мою книгу, — писал он Гоуэлсу. — Это моя лебединая песня, мой уход из литературы, и я хотел бы пройти на кладбище незапятнанным… Да, моя книга создана — пусть выходит, но если бы мне пришлось ее писать снова, не было бы выпущено так много. Это жжет меня, это продолжает расти и расти, но это теперь не может быть сказано»[354].
В. И. Ленин, говоря о «свободе печати» в буржуазной республике, указывал на «власть капитала над прессой, которая проявляется во всем мире тем ярче, тем резче, тем циничнее, чем развитие демократизм и республиканский строй, как, например, в Америке»[355].
Письмо Марка Твена является одной из бесчисленных иллюстраций, подтверждающих ленинский вывод.
Твен ненавидел грязную буржуазную «критику», которая выполняет роль негласной цензуры и наступает честному художнику на горло, ненавидел уклад жизни, который грязнит и калечит духовную жизнь писателя и лишает его счастья говорить правду. Он знал, что ему предстоит ожесточенное сражение, и был готов принять бой; несмотря ни на что, он выполнит свой писательский долг — «пусть выходит». А «если бы пришлось ее писать снова, не было бы выпущено так много». Необычайно ценно это признание. С каждым новым произведением Твен становится все смелее, желание бросить в лицо врагу обвинение делалось сильнее всяческих опасений («это жжет меня, это продолжает расти и расти»). Аллегоризм твеновских романов становился лишь небольшим укрытием, из-за которого писатель совершал свои атаки.
Истинный друг Твена — широкий, демократически настроенный читатель — и враждебная ему буржуазная критика одинаково быстро расшифровывали фантастические иносказания произведения, без труда обнаруживая его острую злободневность.
«Янки при дворе короля Артура»- страстный публицистический роман, в котором Твен говорит об угнетении человеческой личности, о праве народа на управление государством, о ничтожестве привилегированных классов, о власти религии и монархии, о жестокости законодательства в государстве эксплуататоров.
После выхода романа из печати злобные нападки реакционной критики стали еще ожесточеннее. Ханжи в литературе то выражали притворное сожаление о «прискорбной неудаче» талантливого писателя, то вопили о «дерзком святотатстве» и «нестерпимой грубости» Твена. Английские реакционные журналы заявили, что «Янки» — «грубая, вульгарная книга», «не для культурного класса».
В ответ на это Твен написал гордое письмо, адресованное Эндрью Лэнгу, известному в то время английскому буржуазному критику, который всегда заявлял о себе как о «почитателе» Твена. Письмо Твена было явно рассчитано на опубликование. Но «почитатель» не счел нужным его печатать. Начало письма было утеряно, однако в сохранившейся части оно весьма выразительно.
«Критика все время считает, — пишет Твен, — что если книга не подходит под стандарт культурного класса, то она не имеет ценности»[356]. И далее писатель-демократ гневно обрушивается на тех, кто пренебрежительно относится к культурным запросам и художественному вкусу народа, кто пишет лишь ради услаждения и похвал представителей господствующего класса.
«Массы никогда не увидят старых мастеров, — продолжает Твен, — это зрелище для немногих, но ремесленник, выделывающий хромолитографии, может поднять их на одну ступеньку вверх в оценке искусства; они не могут иметь оперы, но шарманка с певцами поднимает их немного по направлению к этой далекой высоте; они никогда не прочтут Гомера, но проходящий мимо рифмоплет их времени оставит их выше, чем найдет»[357].
«Я, — продолжает он с глубокой иронией, — никогда не пытался, ни единого раза, помогать цивилизовать культурные классы. Я недостаточно подготовлен к этому и в отношении природных талантов, и по образованию. И я никогда не имел никаких претензий в этом отношении, но всегда искал большего — массы… Моя публика нема, ее голос не раздается в печати, и я поэтому не знаю, снискал ли я ее расположение или только осуждение»[358].
Эта гневная отповедь высокомерным буржуазным критикам и искренняя, глубоко волнующая защита права писателя творить для народа, быть создателем народных эстетических ценностей прекрасно дополняют роман о жизни обездоленных и угнетенных и дорисовывают облик самого Твена-друга народа, чей голос прорывался к своему читателю сквозь все заслоны буржуазной печати.
После выхода романа многие английские «поклонники» таланта Твена из лицемерных друзей превратились в откровенных недругов. Отзвуки полемики вокруг «Янки» слышались долгие годы[359].
А. Пейн, первый биограф Марка Твена, игравший при нем роль секретаря и «друга», писал о романе:
«Янки при дворе короля Артура» не только оскорбил английскую нацию, но многое из романа оскорбило лучшие вкусы соотечественников Марка Твена, и со временем это должно было оскорбить даже самого Марка Твена»[360].
Однако этот «прогноз» не оправдался: спустя много лет Твен не только не «оскорблялся», а откровенно наслаждался, перечитывая свой роман. Незадолго до смерти, в письме к дочери Кларе, 10 марта 1910 года он писал: «Вчера я прочел «Янки при дворе короля Артура» в первый раз по прошествии тридцати с лишним лет. Я остался необыкновенно доволен этой книгой — большой, доставивший мне удовольствие, сюрприз!»[361].
Марк Твен ошибся на десятилетие, когда говорил о «тридцати с лишним» годах, прошло двадцать с небольшим лет.
Выпады Пейна интересны в том отношении, что они говорят о существовании единой оппозиции против романа, который был враждебен в равной мере и правящему классу Англии и правящему классу Америки.
Твена травили. Случилось то, чего он боялся, когда создавал свой роман. Но он нашел в себе мужество, выпустив в свет свое произведение, устоять, не дрогнув под градом нападок и оскорблений, и, таким образом, действительно выполнил свой писательский долг. Твен хотел быть «учителем жизни», а не «шутом публики». Он знал, что, выступая в качестве безобидного юмориста, он всегда мог рассчитывать на гул восторженных одобрений со стороны буржуазной критики и таких же читателей. Но он предпочитал позиции сатирика-обличителя. И. А. Гончаров говорил: «Сатира — плеть, — ударом обожжет…» Именно такую «плеть» все крепче сжимал в своей руке Твен.
В «Позолоченном веке» и в рассказах 70-х годов Марк Твен объективно раскрыл суть буржуазной республики — как государства, построенного на наглом обмане и грабеже; в «Принце и нищем» показал страдания и бесправие народа, придавленного жестоким законодательством; в «Приключениях Гекльберри Финна» рассказал о рабстве в «американском раю»; в «Письме ангела-хранителя» и в «Янки при дворе короля Артура» обрушился на самый оплот американской «демократической» государственности.
