может быть, – потрясенно прошептала она.
– Я же сказал уходить, – спокойно сказал Иван вышедшим из развеявшегося вихря подмастерью и лесавкам. – Что же ты вечно меня не слушаешься?
– Прости наставник, – виновато произнес покачнувшийся парень и присел, под прикрытие взлохмаченного пулями деревянного угла. – Я бы себя не простил. Это хуже той петли, из которой ты меня вытащил.
Лесавки сразу же прислонились к нему и стали слабо светиться. Юра почувствовал прилив сил и дрожащей рукой размазал смешавшийся с сажей пот, выступивший на лице.
– Дурень ты, – покачал головой наставник. – Ведь помрешь почем зря.
– Наше дело правое, – улыбнулся Юра в ответ.
Ничего, не ответив, Иван попросил Грома отпустить девушку. Она покорно дала себя повернуть на живот и связать руки. При этом она со смесью страха и интереса смотрела на эту странную компанию.
– Мы же вроде пленных не берем, – отдышавшись озадачился парень.
– Сам посмотри, – ответил Иван, перевернув и усадив связанную девушку.
– Господи, девчонка ведь еще, – произнес он разглядев пленницу. – Они там охренели совсем, женщин в оборону бросать?
Полынь одновременно с Громом прислушалась и просто растворилась в воздухе, будто и не было ее. Ее примеру последовала и Крапивка, а пес, смотря на забор, принял боевую стойку.
С треском, проломив хилый заборчик, к лапам черного пса вывалилась еще одна женщина. Над ней стала видимой Крапивка. Ее товарку с круто заломленной за спину рукой, в пролом провела Полынь.
Первая, что–то быстро залепетала, сжав кулак, но гром зарычал настолько убедительно, обдав ее горячим дыханием, что она сбилась и прикрыла голову руками.
– Вяжи их, – бросил Иван подмастерью, и выглянул из–за укрытия.
Выстрелы не заставили себя ждать. Мастер едва не схлопотал пулю.
– Что нам с ними делать? –с просил Юра связав руки последней. – И как прорываться дальше, а? Вань?
– Откуда я знаю, – устало ответил наставник. – Меня не учили воевать с людьми. Меня учили охотиться на нечисть. Хотя какие это люди… Не знаю. Хорошо бы сдать их властям. Им было–бы интересно узнать, что тут творится. Но нам этим заниматься некогда. Если живы останемся, отдадим на милость их сестрам. – Мотнул он головой в сторону лесавок.
Полынь на это предложение хищно ухмыльнулась. Упорно молчащие женщины под ее взглядом съежились и спрятали глаза. Весь вид воинственной лесавки давал понять, что на пощаду им надеяться не стоит.
– Кто вы такие? – вдруг решительно спросила первая пленница.
– Тебе не все–ли равно? – ответил Юра.
– Кто вы? – повторила она.
– Мастера, – бросил Иван обдумывая план дальнейших действий.
– Ты лжешь, – вдруг взвилась она. – Вы лжецы. Колдуны. Пособники нечисти.
– Вот, – ответил мастер задрав рукав куртки.
Она увидела плохо различимое во мраке клеймо, сосредоточилась и что–то быстро прошептала. Клеймо отозвалось. На руке мужчины было не поддельное, настоящее клеймо мастера.
– Я не понимаю, – растеряно прошептала она. – Как. Как такое…
Иван подобрался к ней и закатал рукав ее камзола, поверх которого был надет кожаный доспех.
– Чем дальше в лес, тем толще людоеды, – задумчиво произнес мастер. – Юрка, она из наших.
– Да ну? – не поверил парень.
– Ты Орденская или из Обители? – строго спросил Иван.
– Какая разница, – взвилась она. – Вы предатели. Вы заодно с этими, – она презрительно стрельнула глазами в лесавок.
– С кем с этими? Со стихийными, которых отлавливают, а после издеваются и бог весть что еще с ними делают, – зло цедил Иван. – С женщинами и мужчинами которых вы похищаете, только за то, что они одарены больше других? С невинными? С кем? Ну?
Она замолчала и уставилась в одну точку.
– Чего молчишь? Кто из нас предатель? Нас воспитывают, для того, чтобы уничтожать тварей. С каких пор безвредные стихийные и одаренные перешли в разряд тварей?
– Они не люди, – хмуро отозвалась она мотнув головой в сторону лесавок.
– Одаренные тоже не люди? Ты сама ведь одаренная. Нет, сестра, ты здесь предательница, не мы. Ты предала все идеи братства. Ты все человеческое предала. Не тебе нас судить.
– Я не мастер, – всхлипнула она, – а колдунья, слабосилок. Я хотела, меня не взяли в охотники.
– Какая разница, – махнул рукой Иван. – У нас одно дело: спасать и оберегать. Ты что–то перепутала девочка, в Обители на людей охотиться не учат. Нас не учат устраивать геноцид.
– Я орденская, – тихо ответила она. – Меня перевербовали. Мир на грани катастрофы. Понимаешь ты? Все больше существ выходит в физический план. Все больше рождается сильных одаренных. Они опасны для себя и окружающих. Сила возрастает, – упоенно вещала она будто молитву. – Из–за магии человечество деградирует. Откатывается в каменный век. Рушится с трудом восстановленное равновесие. Сильные колдуны будут ставить на колени простых людей, превращать в рабов. Существа начнут вытеснять человечество. Это нужно предотвратить. Пока не поздно. Любой ценой.
– И этой херней вам забивают голову? – с кислым выражением лица хмыкнул Юра. – Это бред.
– Он прав, – согласился Иван. – Вам просто промывают мозги и используют в своих целях. Я пока не понимаю в каких, но все что вам здесь рассказывают, ложь.
Вы просто пешки, с бессмысленными идеалами. И судя по всему, вы слишком заигрались в вершителей судеб человечества.
Вы убийцы. Обычная мразь. Были уже такие радетели всего человечества, что измеряли всех одной меркой, а тех, кто в эту мерку не вписывался, пачками травили газом и жгли в крематориях. Только знаешь, что с ними сталось?
То, что будет с вами, когда вы сделаете все грязные дела для своих хозяев. Вы будете болтаться в петлях. И сунут туда ваши головы, те, кто сейчас заливает это дерьмо в ваши уши.
– Нет–нет–нет! – не желая слушать Ивана стала сучить она ногами. – Ты не прав!
Юра глядя на ее упорство грустно улыбнулся, мол, что с умалишенной возьмешь. Иван встал и поднял девушку на ноги. Он освободил ей руки, а она непонимающе смотрела на него, растирая затекшие запястья.
– Проваливай, – сунув в ножны на ее поясе нож и махнув рукой сказал он. – Дай Бог, чтобы твои мозги на место встали. Чего смотришь? Иди, и лучше добровольно сдайся властям, иначе петли тебе не миновать.
Не веря, что ее отпускают она, часто оглядываясь, и ожидая получить пулю в спину, побрела на отсветы пожара.
– Слушай, – обратился Юра к Ивану, провожая взглядом медленно удаляющуюся девичью фигуру. – Что–то на нас тут как–то не особо наступают.
– Некому, – вдруг подала голос одна из пленных женщин. – Там одни ведьмы. Они и стрелять то толком не умеют.
– А чего не бросят все и не бегут? – задал резонный вопрос мастер.
– Там такие же фанатички как эта, – она качнула головой в спину
