Орду доложили о приготовлениях противника ещё утром, когда Генрих только выводил войска из города. Хан уже знал, что смоленский воевода огородил свой лагерь деревянными ежами, полночи копал хитрые ямы, заполняя их какой-то гнилью, закрывая ловушки слоем дёрна. Тогда он только посмеялся, но теперь оценил мудрость Рысёнка, предвидевшего ход событий. Собрав в своей юрте всех темников, Орду отдавал приказы.
– Байдар, когда центр станет отступать, проведёшь отвлекающую атаку на фланг, а основными силами обойди силезцев и ударь в тыл.
– Будет исполнено Орду-Ежен. – Тысяцкий кивнул головой.
– Рысёнок, ты прикрываешь левое крыло, центр выдвинется вперёд на два полёта стрелы. Запомни, для меня не будет разницы, бегущие русы или наступающие силезцы. В этом случае, и те и другие для меня враги. Когда нойоны покинули юрту, внутри остался Орду с Байдаром.
– Краковцы разгромят обозников, оттеснят их к болоту, потеряют треть кавалерии и как раз выйдут на меня. Пока Генрих не пошлёт свой последний резерв в бой, не атакуй. Выжидай, тереби их фланг, можешь потерять всю лёгкую конницу, но сохрани тяжёлую, пастухов в степи много, наберём ещё.
– Ты попросил остаться только поэтому?
– Нет. С рассветом прибыл мой шпион. Конрад Мазовецкий, как и было договорено, через пару дней войдёт в Краков. Завтра Вацлав поворачивает на Лужицы, а тебе придётся идти на Майсен. Это то, что касается похода…
– Давай, о другом, поговорим после боя, а то, плохая примета, загадывать на будущее.
Байдару не нравилось, когда Орду затевал с ним тайные беседы, в которых, по его предположениям, после смерти Угедея, среди правящей верхушки начнётся резня за власть.
– Да, конечно, – Орду прикрыл глаза, – тебя ждут твои воины.
Полог юрты закрылся за Байдаром, а Орду продолжал сидеть на войлоке, размышляя над предложением Бату, захватить власть в свои руки и основать в кипчакских степях новую империю. Все, с кем он начинал вести задушевный разговор, почуяв его направление, старались перевести беседу в другое русло. Положиться можно было только на верных аланов, под командованием Ильи, что составляли большую часть его двухтысячного войска.
Кочевники выдвинулись навстречу армии Генриха, строя свои отряды в форме изогнутого лука, приготовленного к стрельбе. Ставка Орду, подобно оперению стрелы расположилась позади линии фронта, выставив, перед собой полторы тысячи аланской конницы и пять сотен кешиктенов. Джунгар, левое крыло войска, оставался неподвижен, в виде изготовившегося к обороне обоза с тысячей русов под командованием Рысёнка. Бараунгар, правое крыло, Байдар отвёл почти к самой речке Нисса, построев свою тысячу в пять рядов. Хол, центр войска, состоял из двух тысяч всадников лёгкой конницы и пятисот средней, образуя многорядовую линию протяжённостью почти с версту. По плану Орду, они должны были вступить в бой, постепенно начать отход, изматывая и заманивая противника, сокращая линию фронта, после чего обратиться в бегство, подставляя преследователей под удар аланской конницы, которая должна опрокинуть расстроенные ряды Генриха. Силезкий князь наверняка бросит свой резерв на спасение центра, и тогда, Байдар ударит с тыла, оставляя узкий коридор для отхода, бегущего с поля боя противника. Лёгкая конница в это время закончит переформирование и станет преследовать драпающих до полного уничтожения.
Битву начал Болеслав, но не так, как планировал Орду. Не дойдя двухсот шагов до противника, силезцы остановились. За плотным строем щитоносцев прятались арбалетчики. Первая шеренга присела, над головами высунулись арбалеты и, по громкой команде: – Бей! – Болты выкосили лошадей первой линии, внеся сумятицу в левой части монгольского центра.
– Щитами прикрылись. – Скомандовал Пётр Куша, когда в небо взметнулась тысяча стрел со стороны кочевников.
Ответный залп практически не принёс никаких результатов. Силезцы стояли и не двигались вперёд, как это было во всех битвах, через которые прошли степняки. Ровный строй щитов украсился древками впившихся в них стрел, вместо раненых и убитых встали щитоносцы третьей шеренги, а полторы сотни арбалетчиков сделали ещё один выстрел, поражая коней левого фланга. После пятого, по счёту залпа, Болеслав дал команду двигаться вперёд, устремившись со своей дружиной на поредевшие шеренги кочевников, сосредоточив таранный удар в том месте, где степняки не успели перестроиться, начиная отход. В этот момент Мешко, двигавшийся в сторону тысячи Байдара, резко развернул своё войско влево, оставляя тевтонцев прикрывать фланг и, атаковал степняков. В середине силезкого войска образовался прорыв, но вместо того, чтобы воспользоваться этой ситуацией, кочевники стали отходить согласно заранее разработанного плана. И получилось так, как говорил Тороп, когда беседовал с Генрихом. Линия фронта монгол при умышленном отступлении не сократилась, а распалась на три части. Манёвр притворного бегства провалился. Четвертая часть хола кочевников осталась без лошадей, вступив в рукопашную с горняками Золотой горы. Краковцы пошли вперёд одновременно с Мечиславом, в итоге выровнив линию фронта.
Сулислав в это время остановился перед бревенчатыми ежами, за которыми были видны составленные один к одному телеги руссов. Обойти обороняющихся со стороны топкого болота было бессмысленно. Атаковать в лоб стену из повозок – глупо, оставалось принять левее.
– Если бы подхалимы Качинские не пытали смоленского боярина, то сейчас бы, у нас был союзник. – Глоговский воевода Клеменс зло сплюнул на землю, поправляя щит на левой руке, куда вонзилась стрела, прилетевшая со стороны русского обоза.
– Поздно, Генрих верит своим прихлебателям больше чем нам. Эти подонки только и умеют прятаться за спины своих оруженосцев. Вперёд! Отомстим за Краков! – Сулислав пришпорил коня, оставляя справа от себя берёзовые ежи.
Впереди из земли струился дымок, но краковцы не предали этому значения, посчитав, что рядом с болотом торф иногда способен на подобную пакость. А когда большая часть отряда Сулислава преодолела торфяное поле, со стороны русского обоза, по настильной траектории полетели странные шары, извергающие из себя едкий дым.
Два десятка смолян по команде Егорки натягивали большие рогатки, выстреливая по краковцам дымовыми шашками. Лошадь одного из Качинских наступила на еле заметную кочку и, под копытами скакуна раздался хлопок. Конь от испуга дёрнулся, столкнулся с соседней лошадью и сбросил седока. Качинский шмякнулся на землю так, что лязгнули зубы. Рядом с ним, из земли повалил густой белый дым.
– Проклятье! Это проделки дьявола. – Выругался Качинский.
Струящийся из-под дёрна дымок стал набирать силу. Слабый ветерок нехотя относил его в сторону Легницы, но дышать уже было нечем.
Рыцари Болеслава прошли сквозь пастухов-кочевников как нож через холодец. Степняки прыснули в разные стороны раскрывая в центре проход и попали под жёсткий удар полуторатысячного отряда Мешко с левой стороны. Опольский князь разделил отряд на две части, выставив перед Байдаром почти двести тяжеловооружённых пехотинцев, ощетинившихся копьями, прикрыв их лёгкой конницей и отрядом рыцарей Помпо де Гостерно, а сам с тысячей, двинулся вперёд, как и было условленно. Болеслав, вместо того, чтобы пройти по центру, как расчитывал Орду, завернул вправо и стал избивать лёгкую конницу монгольского войска. Приказа отступать не было и кочевники летели на землю как сочный клевер под умелой рукой косаря.
Генрих пошёл по центру. Ударить всем вместе, захватить инициативу и навязать противнику свой бой, как советовал Тороп.
– Эх, зря пытали боярина. Сейчас бы храбрый рыцарь пригодился на поле. – Думал про себя Генрих.
Пока всё получалось и без неоценимой помощи перебежчика. Сумислав почти подошёл вплотную к русским обозникам, сейчас сомнёт их и выйдет в тыл степнякам, перекрывая возможный удар Орду.
Байдар выслушав посыльного, отдал приказ об атаке тевтонского заслона. Сотня конных лучников устремилась к пехотинцам, осыпая их стрелами без какого-либо видимого результата. Немцы выстроили черепаху, прикрывшись щитами. Как только монголы организовали хоровод, с двух сторон к ним устремились конные кнехты. Бросок лёгкой кавалерии был настолько стремителен, что стрелки не упели рассеяться и отойти. Спаслись не более двадцати человек, отходя в беспорядке, пытаясь вывести кнехтов к основным силам. В ответ на уловку убегающих, Помпо приказал отступить и перестроиться. И вовремя. Байдар видя, что затея провалилась, повёл тяжёлую кавалерию в атаку, обходя строй пехоты, намереваясь ударить с тыла. Навстречу атакующей лавы степняков в бой бросилась рыцарская конница, с одновременным наступлением пехоты. Короткая сшибка и, конница Байдара завернула коней, оставляя поле боя за Помпо. Наступил паритет. Немцы потеряли половину, а от монгольского бараунгара осталось шесть сотен.
