- Подушка? – Невинно спросила Мелли, осторожно нащупывая за спиной ворой снаряд.
- Нет, что подушка – это я уже понял. – Гуннар неожиданно рассмеялся. – Но зачем? Ты боишься, что я подойду ближе, или злишься, что напугал?
- Зачем ты вообще пришел? – Растерянность прошла, уступив место тревоге. – Что-то случилось?
- Случилось. – Теперь Гуннар уже не смеялся. Присев на край кровати он, как показалось Мелиссе, немного смущенно провел рукой по волосам. – Ты стала меня бояться. Я решил, что лучше выяснить все сейчас, пока не поздно.
- А еще не поздно? – Все, что до сих пор знала Мелли о королевских свадьбах, утверждало обратное.
- Вообще-то… – Гуннар немного помялся, но ответил честно. – Если мы сейчас отменим свадьбу, будет большой скандал. Но если тебе противна сама мысль, чтобы оказаться связанной со мной, я… – Он на миг замолчал, а потом бессильно опустил руки. – Я не знаю, что делать.
Мелли, пойми, Люнборги служат, в первую очередь, Люнборгу. Да, я знаю, что твой дядя тебе наговорил. Но мне до сих пор казалось, что мы с тобой прекрасно поладили. Объясни мне, что случилось и могу ли я что-нибудь исправить?
В его голосе было столько заботы, что у Мелли перехватило горло. До сих пор ей казалось, что они с Гуннаром просто помогают друг другу. Причем, с его стороны помощи, как ни крути, больше. И сейчас ее одинаково тронули и его беспомощность перед титулом и долгом, и его попытки исправить хоть что-то. И, одновременно, его слова заставили задуматься, что именно она хочет исправить?
- Ты мне не противен. – Мелисса решилась и, протянув руку, осторожно провела пальцами по длинным волосам. Гуннар, видно, тоже только что готовился ко сну, потому что волосы были неубраны и слегка влажные на концах. – Даже когда я пыталась представить… – Ее голос сорвался, но Гуннар понял, что она пыталась представить. Поймав ее руку, он бережно поцеловал ее в ладошку, но ничего не сказал, призывая продолжать.
- Но мне ужасно неловко, что весь дворец судачит о предстоящей ночи. Как подумаю, что за нами закроется дверь, а они все там будут сидеть и думать… И точно знать, что мы делаем…- Она поежилась, зябко поведя плечами.
- И только?! – В голосе Гуннара было столько облегчения, словно Мелли только что сняла с него тяжкий груз.
- Только? Тебе, наверное, не привыкать, а мне…
- Да, Мелли, ты права, мне не привыкать жить в стеклянном доме. Но дело даже не в том. О нас, конечно, посудачат сегодня-завтра. И без пары сальных шуточек не обойдется, как не обходится без них ни одна свадьба: хоть в замке, хоть в древне. Но вечером, когда мы уйдем, большинству гостей уже будет не до нас.
Кого-то свалит обильная выпивка и сытное угощение. Кто-то, распаленный теми самыми шуточками, займется своими наследниками, вместо того, чтобы думать о наших. А кто-то вообще приедет на эту свадьбу не ради нас, а ради важных переговоров и заключения выгодных союзов.
В общем, Мелли, когда тебе снова станет неловко, вспомни о том, что большинству этих людей нет до тебя лично никакого дела. Ты для них – всего лишь фигура на службе Короны. А потом, наутро после свадьбы, мы уедем, как я и обещал. И там мы будем только вдвоем: ты и я. И старый замок. И озеро у подножья холма. И там ты сможешь делать все, что захочешь: принять меня благосклонно или выставить из своей спальни, даже побить подушкой, если вздумается… или придушить ею же.
- Ты хочешь сказать, я зря себе все напридумывала? – Мелли было немного стыдно. Сейчас, когда Гуннар говорил так легко и уверенно, ее страхи казались глупыми даже ей самой.
- Нет, не зря. Ты открыто назвала свои страхи, а они этого очень не любят. Страх – это твой враг. Чем больше ты от него прячешься, тем сильнее он становится. Но зная его в лицо, ты всегда можешь найти способ с ним бороться.
- Это только для рыцарей. – Пробормотала Мелли.
- А я и есть – рыцарь, хотя на службе и обхожусь без доспехов. А ты… Ну-у, раз ты служишь Короне, то, наверное, ты тоже теперь – рыцарь, хоть немножко.
- Болтун! – Мелли рассмеялась.
- Не болтун, а дипломат! – Гордо выпятив грудь, рассмеялся Гуннар в ответ. Зато ты теперь нее боишься. Так что как дипломат я – очень даже неплох.
- Ты и так – очень даже неплох. – В темноте было легче решиться и прошептать слова, развязывающие мужчине руки, позволяющие сделать следующий шаг.
- Мелли… – Голос Гуннара звучал хрипло, словно внезапно сел. – Мелли… Ты понимаешь, что ты сейчас предлагаешь?
- Я? – Опомнившись, Мелли отодвинулась от жениха и, на всякий случай, подтянула одеяло повыше. – Нам же нельзя, ну… до свадьбы! И вообще, нам даже видеться нельзя, говорят, плохая примета.
Конечно, Мелисса прекрасно понимала, что Гуннар не станет набрасываться на нее прямо сейчас. Но осознание, что она невольно спровоцировала мужчину, отрезвляло и пугало одновременно.
- Мелли, – казалось, ее паника немного отрезвила и Гуннара, – нас завтра будут благословлять именем Творца. Какие тут могут быть плохие приметы?!
- Ты думаешь, они не сработают?
- Издеваешься, да? Мелли…
- Прости, я сама удивляюсь, что на меня в последние дни находит. Я словно на качелях…
- Мелли, можно я тебя поцелую? – Этот вопрос был задан настолько будничным тоном, что Мелисса кивнула, даже не задумываясь над смыслом вопроса.
И только когда крепкие мужские руки осторожно притянули ее поближе, а мягкая бородка защекотала лицо, она поняла, что Гуннар не шутил.
- Ты только не дерись, ладно, – шептал он тем временем ей на ухо. – Мы лишь немного прорепетируем, чтобы завтра перед алтарем ты не смотрела на меня такими испуганными глазами. А с синяком на лицее
