вы? – спросил он напряженно.
– В Криклвуде, я…
– Я еду к вам домой, но раз так, можем встретиться где-то по пути.
– А что случилось?
– На Криклвуд-бродвей есть бар, называется «Араукария», знаете такой?
– Да, он тут как раз неподалеку. Что случилось, Питер?
– Встретимся, расскажу. Мне до вас минут десять.
«Араукария» было модным заведением с ярким освещением и кучей зеркал. Несколько не в моем вкусе: я предпочитал старые добрые пабы с камином и хорошим выбором пива. Я заказал кофе и уселся за столик в углу, краем глаза посматривая на входную дверь. На стене висел большой телевизор, по которому как раз шли местные новости. Полицейские поиски в Фраент-парке были одной из главных тем. Снятые издали мобильные шатры около озера – видимо, ближе полицейские репортеров не подпускали, – и человек шесть криминалистов в белых комбинезонах. Они носили какие-то коробки, копали, фотографировали, переговаривались, указывая на что-то пальцами, в общем, создавали впечатление чрезвычайно деловых рабочих муравьев. Я предполагал, что поиски идут полным ходом, но все равно знакомый вид парка, летнего театра и моста заставил меня вздрогнуть. Всего два дня назад я пытался встретиться там с Беном. Под ложечкой засосало, и на меня навалилось какое-то непонятное мрачное предчувствие, будто впереди меня ждет что-то ужасное, но свернуть я не могу и должен двигаться навстречу неизвестности.
Звук был отключен, но по нижнему краю экрана двигалась бегущая строка.
Полиция проводит поиски в парке на северо-западе Лондона в рамках расследования убийства. Криминалисты работают на территории Фраент-кантри парка в Кингсбери уже более суток. Информацию о возможно находящихся там уликах сообщил правоохранителям неравнодушный гражданин.
Вошел Ларссен, раскрасневшийся и с отдышкой. Увидев меня, он поспешил к столику и сел напротив. Пока он, пытаясь отдышаться, доставал из дипломата планшет, я начал рассказывать о событиях сегодняшнего утра и последних находках. Но адвокат меня перебил:
– У нас мало времени, поэтому я постараюсь быть предельно кратким.
Глава 64
– В деле две новости. Во время обыска у вас дома полиция забирала какие-то вещи?
– Да, кучу всего.
– И телефон, который вы использовали последнее время?
Я кивнул и сделал глоток кофе. Он был черным и горячим, я почувствовал, как кофеин сразу попадает в кровь. Позже это, как обычно, обернется головной болью, но сейчас крепкий кофе был единственным способом побороть бессилие и усталость после нескольких бессонных ночей.
– Но он практически новый, пользовался им меньше недели.
– Да, его сейчас изучают полицейские айтишники.
– Айтишнки?
– Да, те, кто изучает цифровой след, метаданные и вообще все, что подозреваемый делает в сети. Раньше они работали в основном над расследованиями дел педофилов, высокотехнологичных мошенничеств и тому подобного. Но сейчас их привлекают практически к любому расследованию – телефон теперь есть у каждого.
Я пытался вспомнить, кому звонил или писал. Бену, Мел, на домашний. Еще пара номеров, в общем, ничего подозрительного.
– Ну ладно, – сказал я.
– И похоже, они всерьез заинтересовались некоторыми поисковыми запросами, которые вы вводили.
Я почувствовал укол беспокойства.
– Какими запросами? Мне привезли телефон в субботу, а забрали его вчера. Браузер я даже не открывал.
– И значит, не искали, чем отличается умышленное убийство от убийства по неосторожности?
– Нет.
– И что такое «состояние аффекта» с юридической точки зрения и как это может быть использовано в суде в качестве смягчающего обстоятельства?
– Нет.
– Сколько крови или слюны нужно для проведения ДНК-анализа? Расположение ближайших свалок?
Я покачал головой в полном замешательстве.
– И это все запросы с моего телефона?
– Похоже, так.
– Но я ничем подобным не интересовался. Мне эта информация и не нужна.
– Но кто-то все же делал эти запросы.
Мел?
Но она не знала пароля, чтобы разблокировать телефон: не спрашивала, а я не говорил. Да и в любом случае чертова железка была у меня всего несколько дней. Какие еще варианты? Кто-то, кто очень хорошо разбирался в современных компьютерных технологиях, мог взломать мой телефон, кто-то, кто чувствовал себя в сети как рыба в воде и мог обойти любую защиту.
Кто-то типа Бена.
– А то сообщение, что я видел на компьютере в понедельник ночью – угрозы от Бена, – полицейские вычислили отправителя?
Ларссен пожал плечами:
– Судя по всему, это вирус-троян, он мог быть скачан по ссылке, прислан по электронной почте или установлен локально, и это произошло недавно. Вообще на вашем компьютере было довольно много вирусов, с помощью которых злоумышленник мог делать с машиной что угодно. Такое часто бывает.
– Они могут определить, кто это был?
– Вряд ли. Более того, полиция считает, что вы заразили компьютер намеренно в попытках изобразить из себя жертву.
Я снова недоверчиво покачал головой и уставился в окно. К остановке подъехал автобус, выплюнул с десяток людей на Криклвуд-бродвей и двинулся дальше. Покупатели входили и выходили в двери множества магазинов. В барах и ресторанчиках сидели припозднившиеся с обедом клерки или компании за пивом. Жизнь окружающих текла своим чередом, а моя рушилась на глазах.
– Кто еще мог получить доступ к вашему телефону? – спросил Ларссен.
– Никто. Я не знаю. Жена, наверное. Но она не знает пароля.
– А она могла его подобрать? – спросил адвокат, отпивая кофе.
– Сомневаюсь. Она свой-то запомнить толком не может, не то что чужой подобрать.
– Уверены?
Ты вскрыл ее телефон, почему бы ей не проделать то же самое с твоим? Я не стал отвечать.
– И что теперь? После того как они нашли все эти запросы?
Ларссен сделал еще один глоток кофе.
– Для Нейлора это еще один кусочек головоломки, который встал на место. Улики косвенные, но для присяжных все равно сгодятся.
– Присяжных?
– Да.
– В смысле в суде присяжных?
– Да, Джо. И давайте морально готовиться к нему.
– Пару дней назад вы говорили, что скоро все уляжется.
– Пару дней назад у полиции не было ничего, даже отдаленно похожего на недавно обнаруженные улики. Они не перекапывали парк в поисках тела.
– Господи, ну и дела, – пробормотал я, закрыв лицо руками.
Мы помолчали, за окном слышались гудки проезжающих машин. Больше всего в жизни мне хотелось, чтобы все это безумие прекратилось.
– Это не все, Джо, – тихо сказал Ларссен, с извиняющейся интонацией.
– В каком смысле?
– Я боюсь… это была не самая плохая новость.
Внезапно я понял, что не могу сделать ни глотка из поднесенной ко рту чашки. К горлу подкатила тошнота.
– Слушаю, – произнес я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
– Они забрали не только телефон, но и машину, верно?
– Да.
Ларсен говорил так тихо, что мне пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать
