– Летиция, – голос казался очень напряженным, – я не знаю, что и сказать. Мне показалось – меня ударили молотом, когда я увидел тебя.
«Мне тоже», – молчаливо согласилась она, но вслух произнесла:
– Все годы, Дэвид, я думала, что ты убит. Твоя мать так сказала, и я поверила…
Летти замолчала. После короткой паузы он ответил:
– Она тоже верила в это. Я был взят в плен, и очень долго обо мне ничего не сообщали. – Со слабой попыткой пошутить он добавил: – Боюсь, что турки не слишком хорошо работали в этом направлении.
Затем, после более продолжительного молчания, его голос, совершенно безжизненный, продолжил:
– Моя мать сказала мне, что ты вышла замуж.
– Да, – начала Летти, но вдруг поняла, что концы не сходятся с концами.
– Не может быть! – вскричала она. – Я еще не была замужем, когда разговаривала с твоей матерью в шестнадцатом году. А после этого мы не виделись.
– Но она сообщила с твоих слов, – недоумевал Дэвид.
– Я никогда подобного не делала, – горячо возразила Летти в совершенном пренебрежении к правилам грамматики. Когда-то ошибки в ее речи очень веселили Дэвида. Но не сейчас. – Она врала тебе!
– Наверное, она что-то перепутала.
– Она никогда ничего не путала, – негодовала Летти. – И знала, что делает. Просто твоя мать всегда была против меня, против нашего брака. Что же, ее мечты сбылись. Но это подло – говорить…
– Летиция, – оборвал он резко, – моя мама умерла два года назад.
– О, – Летти была готова прикусить язык. – О, Дэвид, извини, мне очень жаль, я не знала.
– Ты и не должна была знать. – Голос стал более спокойным. – Я звоню, потому что увидеть тебя было для меня большим потрясением… Ты, наверное, тоже испытала шок, думая, что я… Вот я и решил позвонить и извиниться.
Она ответила так же сдержанно:
– Не стоит. Но очень мило с твоей стороны позвонить мне. Рада, что ты счастлив и хорошо устроен… – «Мило»… «Рада»… Глупые слова! Сразу выдают ее происхождение.
– Летиция. – Сдержанность и спокойствие исчезли начисто. – Увидеть тебя после всех этих лет… Летиция… Я должен поговорить с тобой. Мы могли бы где-нибудь встретиться?
Она услышала свой ответ будто со стороны.
– Не думаю, что это удачная мысль, Дэвид. Мы… оба семейные люди… – Но она хотела увидеть Дэвида, хотела так отчаянно, что помимо своей воли спросила, где он хочет встретиться, и согласилась, когда он назвал ресторан недалеко от Оксфорд-стрит, пообедать с ним.
Украшенный и расцвеченный рождественской мишурой ресторан был забит до отказа. Половина населения Лондона лишилась работы и голодала, другая – каждый день ела в таких ресторанах.
Дэвид нашел место в дальнем углу. Летти, абсолютно не испытывая аппетита, заказала кофе и булочку, к которым не притронулась. Дэвид пил только кофе. Вокруг раздавался непрерывный гул голосов.
– Ну что? – спросила Летти, когда ей наскучило размешивать кофе. – Ради чего ты пригласил меня?
Дэвид уже был в ресторане, когда она вошла. В приличном сером костюме, лицо беспокойное. Его огромные карие глаза посветлели, когда она наконец появилась. Он привстал и взял ее за руку, но Летти быстро высвободилась, и они уселись друг против друга.
Дэвид наклонился вперед, поставив локти на стол.
– Летиция, дорогая… Она застыла.
– Послушай, Дэвид, я тебе не «дорогая».
– Извини, – быстро поправился он, глядя в чашку. – Я только подумал…
– Что можешь подобрать меня там, где оставил? – закончила она, ненавидя себя за эту фразу, но тем не менее продолжая бросать ему в лицо обвинения:
– Ты решил, что все, что говорила твоя мать, – чистая правда. Но, уверяю тебя, она ничего не перепутала. Она просто вылила поток лжи. Да, я знаю, твоя мать мертва. И мне очень жаль. Но я должна объясниться. Я любила тебя, я любила тебя все эти годы, даже думая, что ты убит. И я…
Она остановилась и глубоко вздохнула. Придется договорить до конца.
– У меня был ребенок. Твой ребенок. Его зовут Кристофер и ему сейчас девять лет.
– Боже мой! – Лицо сидящего напротив мужчины стало белым. – Она никогда не говорила мне об этом.
– Она не знала. – Хотя Летти и ненавидела мать Дэвида, надо быть справедливой. – Я не сказала твоим родителям, потому что боялась, что они заберут ребенка. И я тогда потеряю то единственное, что осталось после тебя.
Она тихо рассказывала, как Винни забрала Криса и воспитывала его, упрямо не отвечая на вопросы Дэвида о том, на кого похож его сын, знает ли он об отце, захочет ли встретиться с ним. Он должен увидеться с сыном!
Летти заметила боль, появившуюся в глазах Дэвида, когда она рассказала, как потребовала сына назад и вышла замуж за Билли. Как, будучи замужем, ей удалось вернуть сына.
– Билли – замечательный человек. Я так многим обязана ему. Он мне очень нравится.
– Нравится? – хриплым голосом переспросил Дэвид. – Но ты его не любишь?
– Не знаю, что ты называешь любовью, Дэвид, – бросила она ровно. – Может быть, настоящая любовь – это уважение, с которым я отношусь к Билли. Я знаю только – он очень хороший муж и отец для Кристофера, хотя и инвалид. Билли никогда не жалуется и делает все, чтобы облегчить мне жизнь. Для меня честь – ухаживать за ним.
– Ты смотришь одновременно и за мужем, и за отцом?
– Нет, папа снова женился. На Аде Холл, которая раньше помогала убираться в квартире. Они сейчас живут в Стратфорде. Наверное, это была еще одна причина, по которой я вышла за Билли. Я чувствовала себя такой одинокой после отъезда отца.
Дэвид нахмурился, с жалостью и удивлением глядя на Летти.
– Это так он отблагодарил тебя за все жертвы, принесенные ради него? Уехал и оставил одну! А в свое время не давал нам возможности пожениться.
– Со мной все было хорошо, – быстро сказала Летти. Ей не нужна его жалость. – Когда я вышла за Билли, мы сложили сбережения и купили тот магазин, где мы с тобой встретились. Дела идут замечательно, и…
– И я в твоей жизни уже ничего не значу, – закончил он, обращаясь скорее сам к себе.
Больше всего Летти хотелось крикнуть: «Нет, ты значишь очень много!», но она сдержалась.
– Возможно, это к лучшему, – продолжила она, испытывая отчаянное желание дотронуться до Дэвида, вновь почувствовать его кожу. – Билли – замечательный человек, и я очень уважаю мужа.
Дэвид смотрел куда-то в сторону.
– Завидую тебе. Хотел бы сказать то же самое о моей жене.
Это прозвучало так горько, что у Летти на глаза навернулись слезы. Она протянула руку и коснулась его плеча.
– О Дэвид, я не знала, – сказала она, почувствовав, как он вздрогнул.
– Мы терпим друг друга. У нас нет детей. Мадж боялась их заводить, и я пошел навстречу. А сейчас она презирает меня. Никогда не говорит, но я вижу. Считает меня слабаком. Возможно, так оно и есть. Мне кажется, я сильно сдал после войны. Годы плена… Затем вернулся и узнал, что ты… думал, что ты вышла замуж, забыла меня. Я чувствовал, что меня предали. Был зол, обижен. Боже, как же меня это ранило. А тут подвернулась она. Мой отец и ее вместе владеют большим магазином на севере Лондона – «Бейрон и Ламптон». Может быть, слышала?
