понадобится, я выпущу когти или ядовитые клыки.
День в суете прошёл быстро и бодро. В теле чувствовалась приятная нега после тяжёлой физической нагрузки. Засыпала, выпив раствор порошков, тщательно размешав их в стакане с водой. Никаких сновидений, никаких мыслей, ни шанса проснуться уставшей от собственных кошмаров.
Следующее утро разительно отличалось от предыдущих. Я уже не чувствовала себя воскресшей.
В комнате стоит полумрак, и лишь через щель не задернутых плотно занавесок пробиваются лучи дневного света.
Я натянула колготки до талии и прошлепала по холодному полу до ванны. Там висело немного запылившееся зеркало с разводами, которые отмыть я была не в силах — ни одно средство их не брало.
Я зависаю на несколько минут, рассеяно рассматривая комнатку. Обычная, почти идеально чистая акриловая ванная с купленным резиновым ковриком кислотно-розового цвета, старая полупрозрачная занавеска, уже висевшая здесь, когда я въехала. По углам красиво и чётко расставлены шампуни, бальзамы и другие косметические средства. Всё лишнее, что успело закончиться, а руки не доходили донести до помойки, всё, чем больше не пользуюсь, я выкинула ещё днём ранее. Здесь было чисто и опрятно.
У меня получается оторвать взгляд от баночки с кремом и тоника для умывания, строящих на раковине, и посмотреть на себя в зеркало. Я бросаю взгляд на своё помятое после сна лицо. На щеке остался след от подушки, длинные рыжие волосы растрёпаны, глаза всё ещё кажутся сонными. Смотрю на свои темные синяки под глазами. Несмотря на мрачный вид что-то изменилось. Взгляд этой девушки больше не омрачен, она не кажется мне забитой и напуганной. Такую Салдарину я не узнавала. Эта я, эта часть меня была мне незнакома. Я ощущала себя иначе.
После всего, что происходило со мной в последние месяцы, вряд ли я осталась бы прежней. Вопрос: на что я способна сейчас и что я буду делать дальше.
Решимость. В зелёных глазах читалась так же четко, как и уверенность в себе.
То, что я собиралась сегодня сделать… Ник никогда не поймет. Возможно, не простит.
Я открыла кран и позволила холодной воде слиться, прежде чем сунуть ладонь под теплую струю.
Николас ведь нарочито раскрыл мне секрет Арриана, поставив нас обоих в неловкое положение, лишь бы потешить своё эго. Буквально бросил мне в лицо правду, в очередной раз доказывая своё превосходство. Хотел мне раскрыть глаза и раскрыл. Николас думал, меня это отвернёт от Арриана. Он так и не понял, что… Несмотря на уже забытый страх и тонну противоречивых мыслей, несмотря на сумбурные эмоции… Сейчас я видела возможности. Потому что если кто-то и сможет дать мне пару ясных ответов так это Хранитель. По крайней мере Арриана никто не дергал за ниточки, чтобы добиться своих гнусных целей. Уж если и делать выбор и отдавать квоту доверия, то ему.
«Ветер защитит, верь ветру, девочка».
Неужели всё было предрешено задолго до?
«А дальше странно: я ничего не вижу, Дара».
Значит, я действительно должна была умереть? Меня охватила дрожь, а страх лизнул нутро. Диаман должен был совершить этот ужасный поступок, но Хранитель вмешался. И я осталась жива.
Значит, об этом было предсказание карт. Он действительно меня защищал!
Тогда какую чушь внушали всё это время судьбоплеты Николасу? Они твердили ему, что мы связаны, а он надумал, что мы предназначенные, что я должна стать его женой.
«А что если они правы?» — шепнул внутренний голос.
Что если я бегаю от правды. Что если я должна стать его женой, должна войти в род Рейнсейров?
Мне стало тошно и я отмахнулась от этих мыслей. Жизнь покажет. Сейчас я ни за какие деньги мира не скажу Нику «да»!
* * *
Двери лифта открылись практически бесшумно. Меня тут же встречали пальмы в горшках и молчаливая беззвучная пустота. Справа — небольшое вытянутое окно позволяло увидеть двор и часть большого загородного парка. Дом был невысоким, захватывающих дух панорам на город и его улицы здесь не было. Только деревья, покачивающие своими голыми ветками, и двор, разделенный на несколько секций: зону для животных, детскую площадку и зону отдыха для взрослых с беседками. А прямо под носом кофейня. Идеально.
Я повернулась и сфокусировала взгляд на своем размытом отражении в металлических дверях лифта. Пригладила распушившиеся волосы, убрав прядь за ухо. Меня охватил лёгкий мандраж — начало знобить и я засунула руки в карманы пальто, в надежде их согреть.
На этаже горят жёлтые лампы — совершенно обычные, встроенные в потолок; стены бежевые, ровные, выкрашенные самой обычной краской, под ногами гладкий пол из плитки под мрамор, отчего моя резиновая подошва сапог, соприкасаясь с ней, создавала смешной пищащий звук, словно я наступала на плюшевую игрушку. Я сделала поворот, чтобы выйти из фойе и, наконец, попасть в длинный коридор с номерами квартир.
Здесь царил неприятный полумрак, жёлтые лампы не справлялись с полноценным освещением. Я следовала дальше, разглядывая нарисованные черной краской однотипные четырехзначные номера над каждой жилой дверью. Я двигалась до тех пор, пока не уткнулась в последнюю. Вот она — нужная мне: темная, железная, непримечательная. Обычная. Так и не скажешь, кто здесь может жить…
Я подняла руку, положила палец на звонок и замерла. Неуверенность охватила меня, вызвала дрожь в теле. Стоит ли оно того? Может зря я приехала? Но потом я напомнила ради чего всё это и страх медленно отступил. Я держала руку в кармане, пальцами сжимая ту самую визитку.
Или сейчас, или никогда.
Может пройтись по охранке пальцами? Это лучше звонка в дверь. Хотя…
Прикрыла глаза и заставила себя нажать маленькую, похожую на пуговицу, выпуклую черную кнопочку.
Мне стало боязно и нервно, ледяная волна прокатилась вниз, взяв в тиски мой желудок. Холодная капля пота скатилась по спине. Ожидание — вечность. Я переминалась с ноги на ногу, кусала губу и мысленно проклинала себя за это. А если… А вдруг…
Я должна бояться Хранителей. Так почему я здесь? Почему не боюсь?
Ох, знала бы мама, до чего я докатилась и что я творю! С кем я дружу и общаюсь! Ладно, она бы и дружбу с Николасом не одобрила, уж теперь-то я понимаю почему.
Арриан открыл дверь и замер на пороге. Ему понадобилось секунды, две, чтобы прийти в себя. На прекрасном лице первым делом отразилось замешательство и удивление, которое быстро сменилось настороженностью. Я смотрела на него во все глаза и, видя реакцию, пожалела о своем решении прийти.
— Я…
В его глазах что-то
