В «годы застоя XVII века» появляется принесенный из Германии лубок.
Царь-колокол отлит в Москве в 1654 году.
На Москве же появляется до 3 тысяч каменных домов, и расцветает новый пышно-парадный стиль, пряничное «нарышкинское барокко».
Эпоха Алексея Михайловича — это время работы таких ученых людей, как Симеон Полоцкий и его ученик Сильвестр Медведев.
Это эпоха распространения портретной живописи — «парсуны», то есть «персоны». Известны портретисты Симон Ушаков, Иосиф Владимиров.
Читатель! Все сведения о любимом и уважаемом мной Алексее I Михайловиче я взял из своей собственной книги «Правда о допетровской Руси».
И завершил я ее призывом получше вспомнить русский XVII век таким, каков он был: «С каменными домами в Москве, капиталистическими предприятиями по всей Волге, с генералом Григорием Ромодановским и флотом Григория Ивановича Касогова, с совершенно европейской по составу и вооружению армией образца 1680 года. С победами над турецкой армией Матвея Осиповича Кравкова и интеллектуальными речами царя Федора Алексеевича. С книгами Авраамия Палицына и Симеона Полоцкого, с гравюрами и парсунами Симона Ушакова и Иосифа Владимирова, с полемикой Никона и Аввакума. С дворцом в Коломенском, с кадашевским полотном и оружейными заводами в Туле, с «нарышкинским барокко», Хохломой и Гжелью».[150]
Почему Алексею Михайловичу так не повезло?
Почему же русский XVII век ославлен временем дикости и отсталости, временем «кондовой» «допетровской Руси»?
Да потому, что мы упорно считаем: величие и прогресс связаны с эпохами переломов и гражданских войн. Отсюда и культ эпохи Петра I: она достаточно кровава, противоречива и тяжела, чтобы считать ее «великой».
Вот если в государстве «тихо» — значит, там ничего не происходит. Это при том, что самое важное во все времена произрастает в периоды не катаклизмов, а созидательного постепенного труда.
Если мы продолжаем в это верить, то и эта книга в России не нужна, и Алексея Михайловича нам совершенно ни к чему помнить.
Только вот беда, если нас чаруют эпохи Петра и Сталина — ведь рано или поздно накликаем что-то подобное.
А вот если нас интересует эпоха «застоя XVII века» и другие периоды «застоев»… Если мы понимаем, что величие и прогресс куются в эпохи мирного созидания, тогда появляется шанс, что и в будущем нас ждет нечто подобное. Что-то похожее на почти сказочную «допетровскую Русь» — век позабытой русской славы. Век величия, пущенного по ветру полусумасшедшим Петром.
Застой Ивана Калиты и московских князей
В самом основании Руси тоже лежит некий «период застоя». Этот «период застоя» связан с именем Ивана Калиты и его ближайших наследников. Иван I Данилович (?—1340), внук Александра Невского и сын великого князя Даниила Александровича, он долгое время оставался в тени своего старшего брата Юрия Даниловича.
Только когда Юрий Данилович получил великое княжение и уехал в Новгород, Москва оставлена была в полное управление Ивана.
Все годы правления Ивана I были эпохой усиления Москвы и ее возвышения над остальными русскими городами.
Для начала Иван научился хорошо ладить с ордынским ханом. Он часто ездил в Орду и вскоре заслужил расположение и доверие Узбека. Он ловко использовал Орду для того, чтобы возвыситься над остальными русскими князьями.
Княживший в Твери князь Александр Михайлович принял в 1327 году участие в народном восстании, в котором тверичи убили татарского посла Чолкана и всю его свиту.
Узбек очень рассердился, узнав об участи Чолкана. По одним сведениям, он сам послал за московским князем. По другим известиям, Калита первый поехал в Орду, торопясь воспользоваться тверским происшествием. Узбек дал ему ярлык на великое княжение и 50 000 войска. Присоединив к себе еще князя суздальского, Калита пошел в Тверскую волость; татары пожгли города и села, людей повели в плен и, по выражению летописца, «положили пусту всю землю Русскую». Спаслись лишь Москва да Новгород, который дал татарским воеводам 2000 гривен серебра и множество даров.
Не будем рисовать Ивана I только розовой краской. В 1337 году Александр Тверской помирился с ханом и получил обратно свое княжество. И тогда в 1339 году Иван 1 Данилович Калита поехал в Орду с доносом на Александра. Что он говорил — мы не знаем. Знаем, что хан велел князю Александру и его сыну Федору приехать в Орду. Там оба они были казнены.
Калита же, по словам летописца, вернулся в Москву «в великой радости», послал в Тверь и приказал снять с церкви Св. Спаса колокол и привезти его в Москву. По понятиям того времени это было очень чувствительное унижение, акт подчинения Твери Москве.
Вот и начался «застой». Во-первых, «перестали поганые воевать русскую землю, — говорит летописец, — перестали убивать христиан; отдохнули и опочили христиане от великой истомы и многой тягости и от насилия татарского; и с этих пор наступила тишина по всей земле».[151]
Говоря современным языком, пока другие русские земли страдали от татарских вторжений, владения князя Московского оставались спокойными, наполнялись жителями и сравнительно с другими находились в цветущем состоянии.
Во-вторых, Калита добился прекращения междоусобий. Московское княжество много поколений не знает резни братьев и дядей—племянников, наводящих друг на друга Орду.
В-третьих, Иван Калита огромное значение придавал хозяйству, экономике. Он беспощадно расправлялся со своими политическими противниками, но точно с той же жестокостью преследовал и казнил разбойников и воров. При нем дороги московского княжества сделались безопасны. Это высоко оценили и торговые люди, и крестьяне, и жители городов — все, чьим трудом прирастало экономическое могущество государства.
Если даже летописцы преувеличивают личные достоинства великого князя, именно Иван I Данилович не только избавил Русскую землю от татей и разбойников, но всегда чинил «правый суд». Человек справедливый, он охотно помогал бедным и нищим, защищал вдов и сирот от насильников. За это он кроме «Калиты» получил второе свое прозвище — Добрый.
Он и законодатель: в 1339 году Иван I ввел в действие земледельческий закон, основанный на Византийском праве.
В годы его правления и после вокруг Москвы одно за другим возникали села. Росли торговые города и ярмарки. Одна из них, Мологская, приобрела общероссийское значение. Бояре и «годные к оружию» вольные люди тоже охотно переходили к московскому князю: ему было что дать своим слугам.
Раздавая земли с обязанностью службы, Калита следил, чтобы бояре не творили «неправый суд» и чтобы не обижали и не притесняли «меньших людей». В сравнении с другими княжествами, жить в Московском княжестве сделалось и сыто, и безопасно.
В княжение Ивана I обнесен стеной из дуба кремль Московский. А ведь кремль защищал не только центр города, но и посад за его пределами. В самом же кремле Иван I построил Успенский и Архангельский соборы, церковь Иоанна Лествичника. В Москве он воздвиг Преображенскую церковь, а при ней открыт монастырь. Свято-Данилов монастырь был перенесен им на новое место. В Переяславле-Залесском Иван I основал Горицкий (Успенский) монастырь.
Эти монастыри были окружены крепкими стенами, в них делались запасы продовольствия и оружия.
Внук Ивана I Калиты, Дмитрий 1 Иванович Донской в своей духовной грамоте отметил, что Иван Калита купил Углич, Галич Мерьский и Белоозеро. Не завоевал, не получил от хана: купил. Местные князья в купленных городах фактически превращались в наместников московского князя.
Кроме того, он покупал и выменивал села в разных местах: около Костромы, Владимира, Ростова, вдоль рек Мета и Киржач. Законы Господина Великого Новгорода запрещали князьям покупать там земли. Тогда Иван I Калита стал заводить в Новгородской земле слободы. Покупал вроде не князь, а подставное лицо. Князь же населял купленную землю своими людьми и таким образом получал опору и в Новгороде.
Иван I сумел убедить побольше жить в Москве митрополита Петра… Это было не очень трудно: митрополит всея Руси должен был жить в Киеве, но Киев слишком часто подвергался нашествиям и захватам. Поэтому в Киеве Петр прожил только год и переехал во Владимир.
Во Владимире его встретили плохо: князь Михаил Тверской хотел посадить в митрополиты своего ставленника. Заручившись поддержкой Владимирского епископа Андрея, князь стал жаловаться в Константинополь на митрополита Петра. Константинопольский патриарх расследовал жалобы и убедился, что все это — вранье. Как ни сердился Михаил Тверской, Петр остался митрополитом.
Чтобы поменьше раздражать князя, митрополит Петр подолгу не задерживался во Владимире, больше разъезжал по епархиям. В том числе бывал в Москве… В Москве же князь Иван Калита охотно общался с митрополитом, почитал его как своего духовного наставника. Специально для Петра он построил в кремле подворье, чтобы митрополит мог жить в Москве недалеко от князя.
