Лори неспешно наслаждалась прохладным квасом из запотевшего глиняного кувшина.
Кроу с безутешным видом огляделся вокруг — ну кто-нибудь? Стражи потихоньку утопали прочь. Игроки потрусили за ними, трусливо крича о том, что им пора на охоту. Рыбы спрятались обратно в пруд. Орел Крис засунул голову под крыло. Кашемор нырнул под холм, утащив за собой брата. Остальные работники поспешили за ними. Вскоре на участке не осталось никого, разве что ме-е-е-дленно уползала прочь большая улитка, что-то бормоча себе под нос. Гному показалось, что улитка бормотала «в это лучше не лезть»…. Или же: «тебе пришел полный….».
Лори с хрустом вырвала вторую ногу у курицы.
— Ну? — осведомилась воительница, ткнув вырванной конечностью в гнома Кроу — Так и будем молчать, пока я не доем жареного петуха? Кстати, хозяин его зарезал, потому что птичка не хотела кукарекать…
Если бы Кроу обладал особым божественным взором и еще раз взглянул бы на небо, он узрел бы удивительную картину — метрах в сорока над ним в воздухе катался угорающий от смеха ангел. Он молотил золоченным сандалиями, бился мигающим нимбом об облачко, затыкал обеими руками себе рот. Наверное, еще никогда суровая местность не видела столь искреннего и безудержного ангельского веселья.
Чертовы хитрованы шулера и музыканты успели смыться. И оставили бедному гному наполовину разваленный плот и довольно-таки злую девушку, медленно доедающую жареного петуха.
— Уважаемая, вы не могли бы убрать курицу с забора — трагичным голосом произнес Кроу — А то пятна остаются.
— Это петух, а петуху на заборе самое место — отрезала рыжая, явно обрадовавшись тому факту, что Кроу нарушил молчание.
— Хм…. Уважаемая, быть может, вы хотите что-то купить?
— Угу. Дубину. А еще десять гвоздей, одну лопату, большую белую простыню и две увядшие ромашки.
— Ты не меняешься — вздохнул тяжко гном — Тебе лишь бы похоронить кого-нибудь и пару ромашек возложить. Это давно уже вышло из моды — бросать в могилу закутанный в простыню труп утыканный гвоздями. Хоть бы на гроб потратилась. На дубовый.
— Фиг тебе — рыжая вскинула голову, в ее глазах чертиками плясали слившиеся воедино радость и злость — Так и знала! Давно поняла, когда твои новые друзья рассказали уйму интересного про твои словечки, оговорки, способы боевых действий и эту столь знакомую мне вялую нерешительность ушибленного хомяка.
— Но-но-но! Попрошу без оскорблений.
— А как еще назвать твою страсть к длительной подготовке? На плот глянь! Это же не плот! Это бревенчатый бронированный крейсер с орудиями и медотсеком! Блин…. А я все гадала….
— Привет — Кроу исподлобья взглянул на девушку — Привет, Кроха. Я рад, что ты проснулась. А ведь врачи ничего не обещали….
— Хочу тебя обнять — рыжая сердито утерла левый глаз тыльной стороной ладони — Пусти в гости.
— Извини. Частная собственность — замотал головой гном — Нельзя!
— Да я разок. Обниму чуток, может даже поцелую. В щечку.
— Ну…. Если только чуток и если только в щечку.
— Угу. Можно?
— Я должен подумать. Дай мне три дня. Хотя нет — мне нужна где-то неделя.
Рыжая шмыгнула носом, молча встала, перепрыгнула через забор и сразу же угодила в крепкие объятия Кроу. Так они и застыли обнявшись. Просто обнявшись, в полной неподвижности. И так простояли минут пять. А затем, утирающая слезы Лори пробубнила:
— Привет, Цап. Нас уделали, да? Совсем-совсем уделали.
— Ну, не совсем — прошептал Кроу, бережно гладя девушку по волосам — Не совсем. Ведь мы еще живы и скоро отрастим длинные когти и острые зубы.
— Было так больно, когда проснулась. Так больно. А тебя не было рядом!
— Прости, Кроха. Прости. Мне сказали, что шансов почти нет. А простое ожидание свело бы меня с ума. Поэтому я решил действовать. Но как же я рад, что ты проснулась. Сейчас тебе больно?
— Не-а. Сейчас нет.
— Ну и славно. Вальдира лечит. Угостишь меня квасом и жареным петухом?
— Нет. Дай дубину и десять гвоздей….
Витающий над обнявшейся парой ангел медленно таял в воздухе, с едва заметной хитринкой улыбаясь. А может быть с некоторым удовлетворением — будто он приложил к случившемуся свою ангельскую руку. С легким хрустальным звоном ангел исчез, а в прудик опустилось две яркие искорки, легшие под водой на лист водоросли и оказавшиеся маленькими золотыми икринками.
Глубокой ночью в гробнице было тихо….
Ну, почти тихо. Тихий шум доносился от разложенного поверх каменного пола толстого одеяла.
Правда, простая суровость чисто мужского шерстяного одеяла была довольно сильно разбавлена двумя большими и мягкими подушками уложенными в рядок, а так же тонкой простыней и крестьянским лоскутным покрывалом. Рядом потрескивал медный подсвечник с тремя восковыми свечами. Две пустые бутылки вина лежали поодаль.
Забросившая на Кроу руку и часть плеча Лори задумчиво цокала языком. Получалось у нее звонко и часто. Кроу не мешал, прекрасно зная, что рыжая амазонка сейчас все обдумывает. А заодно сердится — если бы не сердилась, то цокала бы языком не так часто.
Спустя минуты три девушка наконец завершила медитативное цоканье и пробурчала неохотно:
— Ну, шансы есть. Мизерные.
— Но есть.
— Но мизерные.
— Но все же есть. Большего нам и не надо.
— С моим приходом шансов стало больше, верно?
— Не-а. Только головной боли добавилось. Ты когда уходишь? С рассветом?
— И правда уйду — пригрозила девушка.
— Хорошо — спокойно кивнул гном, ткнувшись подбородком в плечо Лори — Уходи. На охоту. В шесть утра. Как вернешься с добычей — разбудишь.
— Ха-ха….
— Я серьезно. Конечно, если не захочешь включиться в идею.
— Я с вами! — мгновенно отозвалась амазонка и натянула на обнаженное плечо покрывало — У тебя всегда в гробнице сквозняк? Кстати, я отчетливо вижу два тайника в стене.
— Взяла уже умения?
— Угу. Я все же почитательница Лары Крофт. Стараюсь соответствовать. Помнишь, как именно я обнаружила скрытую в полу нишу заполненную Черным Эхом и спасла всем жизнь?
— Да этого и не забудешь — ты же постоянно напоминаешь.
— А как я увидела скрытый в сплетении виноградных лоз крохотный рычаг открывающий секретную дверь в волшебную кладовку шаха Газ Аль Лебири? Помнишь?
— Да помню, помню.
— То-то же! А что в твоих тайниках? Стройматериал?
— Угу. Кирпичный. И чуток деньжат. В общем, ты с нами, да?
— С вами, с вами. А наш лучезарный лидер хватки не потерял? Не утонул в самосозерцании, самолюбовании и самовосхвалении?
