Таким образом, наметившаяся общая тенденция в целом указывает на ликвидацию разрыва в получении доступа к Интернету. Однако эта тенденция характеризуется наличием одного существенного, значимого исключения: это увеличение этнического разрыва. Так, с одной стороны, темпы расширения использования Сети среди этнических групп составили 54% для афроамериканцев и 43% для испаноамериканцев против 34% у белых и 38% у американцев азиатского происхождения. В результате у обеих этих групп имело место значительное увеличение скорости распространения (для индивидуумов): с 19 до29,3% у афроамериканцев и с 16,6 до 23,7% у испаноамериканцев. Однако,несмотря на столь высокие темпы распространения, разница в скорости проникновенил Интернета между домохозяйствами афроамериканцев и белых с 1998 по 2000 год увеличилась на 4%, достигнув уровня в 22,6%. А разрыв между домохозяйствами белых и испаноамериканцев возрос на 5,3%. Таким образом, расовое неравенство продолжает оставаться отличительной особенностью Америки (и возможно, не только Америки) в эпоху Интернета.
Однако каким все же образом расовое неравенство способствует углублению различий в доступе к Интернету? Имеющиеся показатели, дающие возможность сравнить белых с афроамериканцами в том, что касается использования ими Интернета, позволяют выдвинуть ряд гипотез (Hoffman and Novak, 1999), отличных от постоянно вызывающих сомнения результатов исследований, посвященных культурным различиям между отдельными расами. Исследователями не было выявлено никаких различий между белыми и афроамериканскими студентами в использовании Всемирной паутины в случае наличия у них дома компьютера. В то же самое время белые студенты, не имевшие домашнего компьютера, гораздо более активно пользовались Всемирной паутиной в других местах, поскольку они располагали более широкими возможностями для доступа к Сети. К примеру, школы для белых, как правило, имеют более совершенные компьютерные лаборатории. Исследования также показали, что афроамериканцы и испаноамериканцы реже имеют домашний компьютер при том же уровне доходов и образования. Таким образом, меньшая вероятность приобретения домашнего компьютера и ограничение возможностей получения доступа к Сети вне дома оборачиваются понижением уровня доступа к Интернету. Если владение домашним ПК и способность использовать компьютер на самом деле являлись главными факторами, обусловливавшими этнический цифровой разрыв, то тогда эти тенденции вскоре могут претерпеть соответствующие изменения в силу следующих двух причин.
Во-первых, различия между этническими группами в том, что касается владения собственным компьютером, оставаясь по-прежнему весьма значительными, с 1998 по 2000 год, похоже, стабилизировались. А именно в случае афроамериканских домохозяйств соответствующая разница по отношению к общенациональному среднему уровню слегка уменьшилась (с 18,9 до 18,4%), а в случае испаноамериканцсв она немного возросла (с 16,6 до 17,3%), что контрастирует с феноменом расширения разрыва, имевшим место на протяжении 1990-х годов. По мере того как стоимость компьютеров будет уменьшаться и в Сети можно будет найти больше приложений, у национальных меньшинств и групп населения с низким уровнем доходов будет больше стимулов и меньше препятствий для приобретения домашнего компьютера (Spooner and Ramie, 2000). Во-вторых, спад на рынке ПК, разработка других технических средств доступа к Интернету при помощи портативных устройств, увеличение масштабов публичного доступа к Сети в школах, библиотеках и в публичном пользовании, а также широкое использование Интернета на рабочих местах представляют собой тенденции, которые, похоже, указывают на расширение возможностей доступа к компьютеру для национальных меньшинств и тем самым преодоления наиболее очевидного барьера на пути к онлайну. В самом деле, исследование «Pew Internet and American Life Project» 2000 года, проведенное с использованием своей собственной выборки жителей США, позволило выявить сокращение разрыва в доступе к Интернету между белыми и афроамериканцами: если в 1998 году пользователями Сети были 23% афроамериканцев и 42% белых, то соответствующие показатели в 2000 году оказались равными 36 и 50% (Spooner and Rainie, 2000).
Что касается испаноамериканцев, то здесь помимо тех же самых проблем, с которыми сталкиваются афроамериканцы, определенную роль, возможно, играет языковый барьер (в частности, для недавних иммигрантов с ограниченными знаниями английского языка), поскольку 87% мировых web-сайтов представлены только на английском языке. С другой стороны, возможность использования Интернета в качестве недорогого средства связи со своей родиной побуждает новых иммигрантов к онлайновому общению. Язык сам по себе не должен представлять проблемы, поскольку Интернет глобален и существует масса возможностей для путешествий по Сети с использованием испанского языка (в самом деле, число web-страниц на испанском растет более быстрыми темпами в сравнении с web-страницами на английском). Однако результаты исследований показывают, что национальные меньшинства предпочитают использовать Интернет главным образом для решения практических вопросов, связанных с поисками работы, образованием, медициной и своей повседневной жизнью. Поэтому для иммигрантов английский язык американских сайтов, в которых они действительно нуждаются для нормальной жизни в США, может оказаться определенным препятствием. Тем не менее, поскольку численность, степень влияния и покупательная способность испаноамериканской диаспоры в США постоянно возрастают, широкое распространение двуязычных сайтов в американском Интернете — это только лишь вопрос времени (Cheskin Research, 2000).
Короче говоря, если иметь в виду опыт Соединенных Штатов, то для раннего Интернета был характерен глубокий цифровой разрыв, который сохраняется до сих пор (за исключением разрыва, связанного с дифференциацией по полу), однако существующие различия сойдут на нет, когда процесс распространения Сети захватит большую часть населения. С учетом того, что прогнозируемая на 2003 год степень распространения Интернета составит 63% американцев, а на 2005 год этот показатель может превысить три четверти населения, цифровой разрыв в том, что касается доступа к Интернету, станет в основном заботой беднейшего и наиболее дискриминируемого сегмента населения, что будет способствовать его дальнейшей маргинализации. Но для большинства жителей (включая большинство индивидуумов из числа национальных меньшинств) доступ к Интернету станет максимально широким, и мы увидим, как существовавшие ранее серьезные различия (между представителями разного пола, между сельскими и городскими регионами и между различными возрастными группами) либо исчезнут вовсе, либо существенно сократятся в течение пяти лет.
Аналогичный процесс, похоже, имеет место и в других странах. Здесь достаточно сослаться на один характерный случай — исследование российского Интернета, проведенное Киселевой и Кастельсом (2000), которое выявило существенный разрыв в том, что касается возраста, социального происхождения, пола и территориальной принадлежности, притом что на Москву и Санкт-Петербург в середине 1990-х годов приходилось около двух третей всех пользователей Интернета. Однако тенденции 1998—2000 годов, по-видимому, являются зеркальным отражением аналогичных тенденций в Соединенных Штатах, правда, с гораздо более низкой степенью распространения и более медленной ликвидацией существующих видов неравенства. К примеру, распространение Интернета в российских регионах в 1998—2000 годах происходило высокими темпами, в результате чего москвичи лишились своего подавляющего превосходства по численности пользователей Сети. Аналогичным образом российские женщины добились немалого прогресса в отношении онлайнового присутствия благодаря облегчению доступа к Интернету и расширению диапазона прикладных программ.
Здесь,однако,необходимо заметить,что по состоянию на ноябрь 2000 года имело место не только отставание мира от Соединенных Штатов по масштабам распространения Интернета (за исключением Скандинавии, Канады и Австралии): цифровой разрыв в отношении доступа к Сети в Европе был больше, чем в Северной Америке (опять же за исключением североевропейских стран). Так, исследование, проведенное Pro Active Institute, результаты которого были обнародованы NUA Surveys, показало, что в среднем пользователями Интернета являлись 25% европейцев в сравнении с 53% в США. Однако сопоставление групп населения с максимальными и минимальными доходами дало для случая Соединенных Штатов 82 и 26% соответственно, в то время как для Европы эти показатели оказались равными 51 и 7%. Дискриминация по возрасту также намного резче выражена в Европе: 44% лиц в возрасте 55—64 лет использовали Интернет в США и только 12 — в той же возрастной группе в Европе. Американские женщины имели доступ к Сети почти наравне с мужчинами (52 и 55% соответственно), в Европе же сохранялся разрыв между представителями разного пола, причем отставание женщин от мужчин здесь составляло 20—35%. Кроме того, существовали значительные национальные различия в практическом использовании онлайнового доступа между странами Северной и Южной Европы: если в Великобритании, Германии и Нидерландах масштабы распространения Интернета составляли две трети от уровня США, то во Франции, Италии и Испании данный показатель не достигал и трети от американского уровня.
