- Нет, не имел… Но этот офицер довольно часто доставлял мне неприятности плохой службой…
- А почему же вы за него держались? Вы надеялись, что осел может стать когда-либо лошадью?
- У меня давно уже лежит рапорт, в котором я просил командование о снятии его с должности. Подполковник Дикс, дайте мне приказ об отдаче Кауфмана под суд.
Дик протянул ему бумагу.
- Мне непонятны ваши колебания, господин генерал Мильдер. К офицерам, которые не хотят честно служить фюреру, нельзя проявлять никакого снисхождения. Вы ослабили внимание к вопросам дисциплины.
Мильдер краснел, белел и вновь краснел, слушая наставления рассерженного командующего.
…Осмотрев дивизию, командующий приказал подготовить ее к наступлению и лично доложить ему. К удивлению Мильдера, командующий охотно согласился остаться у него и даже задержался на отдых после весьма удачного, по его словам, обеда. После отдыха он намеревался побывать еще в двух дивизиях. Но планы его были нарушены.
Вечером прилетел на самолете с группой штабных офицеров сам Герман Геринг.
Молодежный бомбардировочный полк был его гордостью. Гитлер упрекнул Геринга в том, что его любимцы сбросили бомбы на немецкую пехотную дивизию. Но Геринг упорно защищал летчиков и утверждал, что все это маловероятная версия.
Впервые Мильдер видел Геринга близко на одном из совещаний перед началом войны с Францией. Совещание проводил Гитлер. Мильдер сидел тогда недалеко от Геринга и хорошо рассмотрел его. Геринг был в летной форме, выполненной для воздушных сил Германии по его рисунку. Летный мундир был плотно пригнан к его неимоверно тучной фигуре. Спереди чрезмерно широкий вырез, а сзади мундир плотно облегал спину, будто приклеенный, оставляя мощные ягодицы не закрытыми мундиром.
Вблизи Геринг был просто страшен своей тучностью. Он представлял собой бесформенную мясную тушу и мог бы с успехом стать чемпионом среди толстяков. Лицо его заплыло жиром, щеки свисали подушками из-под широко расставленных мутновато-голубых холодных глаз.
Мильдер знал, что фигура Геринга была предметом шуток среди немцев. Его считали образцом чистопородного арийца, и когда надо было определить, насколько тот или иной немец отвечает этим требованиям, то говорили: «Ты должен быть худым, как Геринг».
Рейхсмаршал был, видимо, в хорошем настроении. Он весело улыбался всем и, не теряя ни секунды, тут же дал задание прибывшим с ним офицерам начать расследование «прискорбного недоразумения», а сам удалился с командующим танковой группой.
В этот вечер Мильдер записал в своем дневнике:
«Если в этой войне я не вытравлю из своей души остатки гуманизма, мне нельзя ждать ничего хорошего от самой блестящей военной кампании. Если солдат имеет сердце - он уже не солдат. Сегодня я убедился в этом на собственном горьком опыте. Я проявил человечность по отношению к Кауфману, зная его плохую службу, и чуть было не поплатился за это, уронив честь своего мундира. Никому никакой пощады во имя великой Германии! Этому учит наш фюрер. Только так можно приблизить день желанной победы нации, призванной управлять всеми народами мира».
3
Мильдер, вооружившись лупой, тщательно изучал аэрофотоснимки. Да, сомнений не было, русские стянули сюда огромное количество артиллерии - не менее пяти полков. «Замысел их ясен - они пропустят мои танки через водный рубеж, завлекут в леса, болота и там устроят «артиллерийскую баню». Он долго изумлялся, как это удалось русским быстро сосредоточить столько артиллерии, и возмущался, что начальник разведки упустил это скрытое сосредоточение.
На рассвете разведчик танковой дивизии Мильдера - Эрнст Заутер из группы Кауфмана - явился в штаб. Заутер, опытный разведчик, гордился данной ему товарищами кличкой «Волк». Он рассказал, что большинство из их группы уничтожено при столкновении с русскими войсками, когда они углубились в их оборону более чем на километр. Его, Кауфмана, Миндеса и Клепера русские взяли в плен. Но на допросе он, Заутер, убил русского офицера, схватил его полевую сумку и выскочил в окно.
Мильдер, восхищенный подвигом столь храброго и находчивого разведчика, велел немедленно послать аттестацию на присвоение ему звания штабс-ефрейтора и представить к награде. В руках Мильдера была отчетная карта дивизии Русачева. Изучив ее очень внимательно и сличив со снимками воздушной разведки, Мильдер пришел к выводу, что данные, полученные воздушной разведкой, подтверждаются. В этот же день он получил отрадные сведения из штаба левого соседа: тот сообщил, что на его участке оборона противника прорвана.
Через несколько минут в штабной автомобиль пришли офицеры штаба. Среди них был начальник штаба Дикс, новый начальник разведки майор Беккер и другие более мелкие чины. У каждого карта, набор карандашей. Дикс доложил Мильдеру, и все быстро, бесшумно уселись за откидные столики и стулья и, развернув карты, внимательно уставились на Мильдера.
Несколько минут генерал сидел молча, закрыв глаза и откинув голову на спинку кресла. Подчиненные знали - так обычно он начинал служебные совещания. Генерал собирается с мыслями… Вот он открыл глаза и пристально уставился в карту, будто видел ее впервые.
- Господин майор Беккер, доложите свои соображения, где, по-вашему, наиболее слабые места в обороне русских?
Вновь назначенный начальник разведки стремительно вскочил. Из его доклада Мильдер мог сделать вывод, что левее участка, где находится их дивизия, оборона слабее, так как левый сосед прорвал ее и противник отошел на неподготовленный рубеж. Там же проходил крупный лесной массив… Мильдер вдруг прервал Беккера:
- Как ваше мнение, можем ли мы провести наши танки лесными дорогами?
- Там есть одна хорошая дорога…
- Одной мало, - проговорил Мильдер. - Да и русские плохо содержат дороги… Карте доверять нельзя. Дайте распоряжение воздушной разведке проверить дороги и забросьте двух-трех разведчиков-саперов с рацией. Пусть разведают и доложат мне. Для выполнения этого задания даю одни сутки.
Беккер быстро записал указание в штабную тетрадь, сделал пометки на карте. Потом штабные офицеры отвечали на вопросы Мильдера. Он требовал, чтобы через сутки дивизия была обеспечена всем. Офицеру по пропаганде среди вражеских войск Мильдер приказал подготовить текст листовок и принести ему на просмотр.
Мильдер строго взглянул на своих подчиненных.
- Я хочу отметить, господа офицеры, что мы плохо используем внезапность, с таким блеском примененную нами в первые дни войны. Мы обладаем бесспорным преимуществом в боевой технике, а поэтому не должны давать русским никакой передышки. Я стою за то, чтобы не прекращать наступления даже ночью. В ближайшее время я лично доложу командующему свое мнение по этому вопросу. И если он одобрит, я намерен немедленно его осуществлять. Завтра, подполковник Дикс, надо будет собрать ко мне всех офицеров дивизии.
Отпустив офицеров, Мильдер опять долго и сосредоточенно смотрел на карту. «Так и сделаем… Только удар нанесем не по флангам, а с одного - левого фланга. И один полк, самый малочисленный, оставим действовать перед фронтом противника. Когда два других зайдут в тыл вражеской дивизии, он может ударить с фронта… Справа нельзя. Там болота и нет дорог. Как этого не учитывает Дикс?…» И вот у Мильдера созрел окончательный план разгрома дивизии Русачева. Надо оставить перед обороняющейся дивизией Русачева в основном только пехотную дивизию, она будет отвлекать русских и непрерывно их беспокоить. А чтобы у русских не возникло сомнения, что перед ними по-прежнему остаются танковые части, двум другим совершить ночью скрытый маневр и, используя успех левого соседа, выйти к рассвету в тыл дивизии Русачева. Бомбардировщики тем временем нанесут удар по скоплению русской артиллерии, а танки двинутся в решительную атаку и навсегда разделаются с этой «проклятой» дивизией.
Командующий, выслушав план Мильдера, одобрил и приказал авиагруппе бомбардировщиков ближнего действия нанести с рассветом мощные бомбовые удары по районам сосредоточения русской артиллерии и по обороняющимся войскам, чтобы во взаимодействии с танками уничтожить русские дивизии, задерживающие продвижение к Днепру.
Глава третья
1
На рассвете в землянку командира полка быстро вошел запыхавшийся Чепрак и разложил на столе карту.
- В чем дело? - всполошился Канашов, протирая заспанные глаза.
- Немцы опять начали атаки, без артиллерии, внезапно.
Командир полка искоса взглянул на Чепрака, удивленный его взволнованным видом.
- Докладывайте!
- В результате внезапной атаки противнику удалось потеснить наш полк.
Чепрак опять склонился над картой,
