— Шелковые ткани, — обронил Аддай Аггей, будто говоря о чем-то несущественном. — Без воды их не удастся окрасить, как нужно.
В отличие от дочери, епископ не заметил, что перс необыкновенно оживился при этих словах, хотя быстро вернул себе невозмутимый вид. И Умару это весьма озаботило.
А епископ сопроводил всю компанию до порога «Приюта странников». Благодаря слону их въезд в Дуньхуан привлек всеобщее внимание: вокруг так и сновали толпы детишек, визжавших от восторга. Когда добрались до постоялого двора, красивый молодой человек, которого вождь персов на радостях сразу освободил от пут, подошел к Умаре и почтительно поздоровался.
Умаре очень хотелось заговорить с юношей, но она не осмелилась. Тот тоже не успел больше ничего сказать, потому что толмач в тюрбане потянул его за рукав, и молодой человек сразу поспешил к корзине на спине прекрасного черного коня, очень осторожно снял ее и понес в дом.
Вечером Умара решилась и так попрощалась на ночь с отцом:
— Доброй ночи, папа! Однажды ты расскажешь мне, зачем стал изготовлять шелк в пустыне.
— У меня была для этого серьезная причина, дорогая моя. Позже я все объясню, — только и ответил отец. — А теперь нужно спешить, монахи заждались меня в церкви!
Прошло несколько дней. Каждое утро, глядя, как по стенам и потолку ее комнаты бегают юркие ящерицы, девушка размышляла о случившемся, пока ее не приходила будить толстуха Голеа. Умаре хотелось помочь отцу, но кое-что ее смущало: она не могла понять, какие причины могли подвигнуть его на обустройство тайной мастерской. Умара боялась все испортить своим вмешательством.
А еще ей вспоминалось красивое лицо юноши, который, вероятно, был пленником персов. Кто он такой? Судя по виду, китаец. В таком случае что делает он среди персов? Он их раб? Но рабов обычно не связывают, им все равно некуда идти, особенно в пустыне.
Безмолвный разговор с ним стал для девушки событием даже более ярким, чем встреча со слоном Синг-Сингом. Выпадет ли ей еще шанс встретиться с прекрасным китайцем?
А несчастный Аддай Аггей, стоя на коленях среди своих монахов, истово молил о том, чтобы могмарт сумел вернуть иссякшие воды. Ему уже перестало казаться странным, что он молит своего бога об успехе языческого мага. И не приходило в голову, что, раскрыв свою роль в тайном производстве шелка вождю персов, он не только оказал тому величайшую услугу, но и заручился его поддержкой скорее, чем сумел бы с помощью самой щедрой платы.
ГЛАВА 20
ОАЗИС ТУРФАН, ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ
![]()
Целую неделю Море Покоя вел себя в полном противоречии со своим именем.
Совершенный Учитель манихейской общины не мог скрыть накопившегося раздражения. После бессонных ночей он усталым вставал на утреннюю службу, где воспевал гимн Свету, уныло взирая на изображение великого пророка Мани. Вокруг стояли другие Совершенные в одинаковых ослепительно-белых одеяниях — по счастью, они ничего не замечали. Затем все вместе съедали несколько благословленных фиников, запивая их хрустально-чистой водой, которую служка зачерпывал большим серебряным половником из бронзовой крестильной чаши. Все, как всегда…
Семь дней и ночей глава Церкви Света в Турфане ждал тайного посетителя, который почему-то не появлялся, что само по себе странно: он еще ни разу не позволил себе опоздать. В назначенный день тот всегда подъезжал к Церкви Света, восседая на спине верблюда и ничем не отличаясь от прочих китайских купцов, торгующих лечебными снадобьями. Лицо его было прикрыто платком, защищавшим от пыли и ветра пустыни. Все звали этого человека Морская Игла, но Море Покоя был одним из немногих, знавших, кто он на самом деле.
Под предлогом приватных бесед о лечении и целебных травах поддельный торговец спускался с высокого седла, проходил в двойную дверь жилища Совершенного, тщательно закрывал ее за собой — и эти двое получали возможность спокойно говорить обо всем, что не предназначалось для посторонних ушей. Личина торговца лечебными снадобьями была удобна и для беспрепятственного прохода через пять таможенных застав от Чанъани до Турфана, установленных администрацией Тан. Под маской китайского фармацевта скрывался молодой уйгур Торлак, несколькими годами ранее обратившийся в манихейство.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он был беспредельно предан наставнику, который напоил его, умиравшего от жажды, когда юноша постучал в ворота Церкви Света в Турфане. В то время она выглядела всего лишь как небольшая деревянная часовня, с трудом возведенная горсткой верующих. Возможность напиться вволю чистой прохладной воды после долгого пути по иссушающей пустыне способствовала тому, что открывшееся новое духовное знание произвело на странника сильное впечатление.
Море Покоя был настолько уверен в преданности Торлака, что без колебаний выбрал именно его в качестве тайного агента Церкви Света в Чанъане. Плоское лицо и узкие глаза делали его этническую принадлежность неопределенной и не бросались в глаза ни в многолюдном и разноплеменном китайском городе, ни по дороге.
Поделив производство на две части, Море Покоя и Аддай Аггей договорились о ценах на шелк, отправляемый в Китай. Аддай Аггей показал себя надежным и честным компаньоном, который справедливо делил доходы и был осмотрителен, соблюдая секретность. Но даже самого честного человека не следует искушать чрезмерным доверием, — так рассуждал Море Покоя, и потому Морская Игла никогда не сидел без дела, поспешая с проверкой то туда, то сюда. Одним из его постоянных поручений было убедиться, что все «колеса смазаны, как надо», а китайская администрация не подозревает о расцветшем у нее под боком тайном рынке шелка. Эту часть миссии Морской Иглы назвали «Красная Нить».
Не следует думать, что молодой уйгур лично пробегал по всей длиннейшей цепочке шелковой торговли и совал нос во все щели, рискуя, во-первых, упасть от изнеможения, а во-вторых — примелькаться и вызвать подозрение. Нет, дело было поставлено гораздо умнее и с немалым размахом: глава манихеев выделял большие средства, чтобы его поверенный мог вербовать за плату множество глаз и ушей. Мужчин и женщин, молодых и старых, самого разного рода занятий, объединили в сеть, каждая ячейка которой не контактировала с другой, поддерживая связь с одним лишь посредником. В итоге, даже если кто-то из рядовых осведомителей окажется пойман, многого из него вытрясти не удастся.
Самые деятельные и ловкие, поставлявшие особо ценные сведения, содержались на жалованье. Но даже они не были лично знакомы ни друг с другом, ни с другими членами организации. Единственным признаком, по которому они могли узнать друг друга, была красная шелковая нить на запястье, намотанная наподобие браслета, — достаточно тонкая, чтобы окружающие не обращали на нее внимания.
Безусловно, сеть соглядатаев была необходима, однако Море Покоя всерьез беспокоило, что от раза к разу Морская Игла требовал все больше денег на ее содержание, и это поглощало существенную часть доходов от производства шелковой нити в Турфане.
И вдруг загадочный мор среди шелковичных червей! Глава манихеев не знал, что и подумать, когда это совпало с многодневной задержкой донесений. Казалось, одно с другим никак не вяжется, но в голове замученного переживаниями и недосыпом аскета понемногу стали выстраиваться самые невероятные фантазии.
Когда молоденький служка пришел к наставнику, чтобы доложить наконец о прибытии долгожданного гостя, Море Покоя готов был обнять мальчика, принесшего добрые вести, и резво вскочил, словно собираясь пуститься в пляс. Он поспешил во двор, где Слушатели уже снимали с двух верблюдов тюки со снадобьями. Морская Игла был облачен в шерстяную накидку с широкими длинными рукавами — тонкая красная нить лишь пару раз мелькнула на его правом запястье, когда он жестами указывал, куда следует положить тюки.
По отсутствию привычной улыбки Совершенный Учитель догадался, что дела идут не лучшим образом.
