— В столице неприятности. Власти обнаружили незаконную торговлю шелком — дело дошло до императора. Ходит слух, что Гао-цзун лично возглавил расследование. Я постарался устранить все, что может навлечь подозрения, — утомленный дорогой уйгур тяжело опустился на ковер.
— А сеть «Красной Нити», как она? Еще работает или… — разволновался Совершенный Учитель.
— Пока действует. Наш способ сохранять тайну оказался успешен, власти ничего не прознали.
Ожидавший услышать, что все рухнуло, Море Покоя почувствовал некоторое облегчение и на радостях не поскупился на похвалы и благодарности помощнику. Молодой уйгур кивнул, но лицо его осталось, как всегда, невозмутимым.
— Следует ли мне предупредить несториан? — озабоченно нахмурился Совершенный.
— Если они еще не знают, все равно известие скоро дойдет и до них. Искренность ничего не стоит, а добытое ею доверие полезно.
— Хорошо сказано, Торлак! Н-да… Нити у нас на складе почти нет. Если мы несколько месяцев не сможем поставлять товар, возможно, власти Китая подумают, что добились успеха в искоренении подпольной торговли, и не начнут копать дальше? — с робкой надеждой спросил Море Покоя.
Губы уйгура еле заметно дрогнули, и он поспешно скрыл усмешку, отпив душистой апельсиновой воды, очень кстати принесенной одним из служек. Отставив питье, он перевел разговор на другую тему:
— Луч Света прибыл в Чанъань. Вам следовало предупредить меня. К счастью, я узнал об этом от своих людей. Юноша действует осмотрительно, но всякое может случиться.
— Я отправил его, когда ты уже успел покинуть Турфан. Как бы мне удалось предупредить тебя? Нам потребовались новые шелкопряды!
— Он завел знакомство с молодой работницей Императорского шелкового двора. Похоже, он по-настоящему увлекся ею, — с досадой сказал молодой уйгур.
При этих словах Море Покоя чуть не подпрыгнул на месте, а на лице его отразилось изумление.
— Он сошел с ума! Потерял голову! Он что, хочет подвергнуть нас всех опасности? — Наставник манихейской общины просто кипел от гнева: — Слушатель Церкви Света вообще не имеет права вступать в любовную связь! Луч Света играет с огнем, с адским огнем!
— Наставник… — еле заметно поморщился уйгур, — вы ведь послали его за коконами? Я полагаю, от нее Луч Света получит все необходимое. Как иначе он добился бы этого? Плохо лишь то, что он слишком влюбленно смотрит на эту девицу.
— Ты думаешь, он мог все ей разболтать? Но я не рассказывал ему о ячейках.
— Да, но у него на запястье повязана красная нить, мне подтвердил это надежный человек. Он полагал, что столкнулся с кем-то из моих людей…
— Ах, это… Не бойся — я просто посчитал разумным дать Лучу Света этот знак, не объясняя, что он означает. Надеялся, что в случае опасности ему помогут те, кто понимает значение нити… Если бы я только знал, что дело обернется подобным образом, ни за что бы так не поступил!
— Да уж, не стоило, — ехидно заметил Торлак.
— Ты его видел? Говорил с ним? Как ты ему представился? Он что-нибудь заподозрил? — забеспокоился Море Покоя.
— Вы же знаете, я не приближаюсь к тем, кто может встретить меня в ином месте и опознать. О его присутствии в Чанъане мне сообщил член нашей ячейки, владелец лавки под названием «Шелковая бабочка». После чего я велел своим людям наблюдать за Лучом Света.
— А, самое верное решение! — похвалил Совершенный Учитель.
— Эта девица, которую он приручил… представьте, она, по странному совпадению, снимала комнату над лавкой моего агента, где несториане устроили склад своего шелка. Поэтому заведение не должно было привлекать внимания посторонних. И она привела парня именно туда!
— Конечно, это совпадение… но весьма пугающее! Что же в итоге произошло? — Море Покоя жаждал подробностей.
— К сожалению, этот мой человек, купец Ярко-Красный, оказался предателем. Он раскрыл все, что знал о тайной торговле шелком, китайским властям. Мне сообщили, что однажды его лавку посетил телохранитель императрицы У-хоу, который устроил вдруг обыск по всему Шелковому кварталу. Видели, что он довольно долго пробыл в «Шелковой бабочке», а затем увез торговца. Куда — неизвестно. Предположительно в императорский дворец. Мои люди убедились, что в лавке все товары перевернуты и сверху валяются рулоны без печати. Купец вернулся из дворца живым и невредимым, как ни в чем не бывало занялся наведением порядка в лавке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И что же? Следовало немедленно позаботиться о…
— Да, я помню данные мне указания. Я все исполнил.
Совершенный передернулся:
— Ты что, своими руками…
— Нет-нет. В Чанъане существует немало маленьких харчевен и невзрачных постоялых дворов, где за серебряный таэль можно назвать имя и адрес жертвы, чтобы уже назавтра все проблемы были улажены. Впрочем, в этом случае я не поскупился на золотой таэль, чтобы исполнитель поторопился.
— Понятно… Тебе удалось спрятать от властей Луча Света и его девицу?
— Убийство купца — не слишком громкое событие. Однако устранение именно этого купца весьма обеспокоило власти! Его лавку взяли под наблюдение. Полагаю, за нею следят люди Главной инспекции. Поэтому я позаботился, чтобы эту парочку предупредили об опасности и нашли им убежище в доме одного из членов сети «Красной Нити». Им запрещено выходить на улицу. Чтобы все это устроить, я и задержался в Чанъане.
— Да, ты отлично справился! — Море Покоя в очередной раз поразился, какая находка этот уйгур и как удачно судьба его привела на порог его церкви. — А тот человек, — у которого ты разместил парочку, он надежен?
— Он художник и каллиграф, чистокровный китаец. Помышляет только о своем искусстве. Несмотря на талант, ему не удалось пока добиться членства в Императорской академии живописи и каллиграфии, а потому перебивается случайными заказами. А ведь он вынужден кормить весьма многочисленную семью…
— Понимаю, в деньгах нуждаются даже утонченные художники! Как его зовут?
— В Чанъане он известен под именем Быстрая Кисть. Ему нет равных в умении одним грациозным жестом начертать древний стих! Он виртуозно рисует цветы и лошадей, — добавил Морская Игла, на которого искусство художника явно произвело впечатление.
— Надеюсь, твой мастер каллиграфии умеет держать язык за зубами, даже когда голова его занята древними стихами! — проворчал Море Покоя.
— Быстрая Кисть — великий художник. Он проводит дни в уединении и почти не разговаривает.
— И сколько денег нужно тебе на этот раз? — с тоской поинтересовался Море Покоя.
— Потребуется две меры серебра, не меньше. Ведь теперь мне приходится оплачивать проживание этих двоих у каллиграфа, по таэлю в день. И самому каллиграфу следует увеличить вознаграждение, вы же понимаете, наставник…
Убедившись, что двери кабинета надежно заперты, Совершенный Учитель распахнул створки тяжелого, обитого бронзовыми гвоздями шкафа, стоявшего в углу комнаты, сразу за рабочим столом наставника общины. И не сдержал тяжкого вздоха при виде того, как уменьшились накопления за последние месяцы.
— У меня почти не останется денег. Надежда только на возобновление работы! — бормотал он, отсчитывая серебряные и золотые монеты.
— Я знаю, что требую многого, и приношу извинения, — смиренно произнес Торлак.
— Тут нужны не извинения! Тут дело нужно. От твоей «Красной Нити» зависит в том числе и наполнение этого шкафа… Скажи, как по-твоему, можем ли мы полагаться на честность несториан? Не пожертвуют ли они нами, если случится беда?
Уйгур уклонился от прямого ответа:
— Ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным… Когда дела принимают скверный оборот, каждый действует в собственных интересах…
Море Покоя пристально всмотрелся в глаза Торлаку. Тот ответил прямым и твердым взглядом. Наставник вздохнул.
— Не желаешь поужинать со мной? Повар приготовил пшеничные лепешки и отличный овощной бульон, — предложил он.
— Бесконечно благодарен, но предпочитаю сразу отправиться назад. Возьму с собой припасы и поем в дороге.
