— Да, да, помню… Нам скучно будет без Митрича!
Это он сказал уже на ходу и, словно маленький гусек, возглавив белую стаю докторов, повел их на дневную кормежку. Когда дверь за ними закрылась, Шабанов вскочил и распахнул форточку. На улице действительно начинался летний день, и под самым окном команда выздоравливающих солдат, раздевшись до пояса, красила известью бордюры пешеходных дорожек.
— Эй, воины? — окликнул он. — Фруктов хотите?
— Давай! — закричали снизу.
Герман бросал сначала по одному яблоку, и солдатики ловили, сбившись в тесную кучку и выставив вверх раскрытые руки и веселые глаза. А когда ему надоело, он просунул в форточку коробку с фруктами и опрокинул ее на головы парней. Внизу раздался счастливый, мужской рев.
Шабанов не услышал, как открылась дверь и в палату вошел Заховай — увидел его, когда вытащил голову с улицы…
Начальник особого отдела полка не видел, как вниз летели яблоки, апельсины, лимоны и бананы, потому принес увесистый пакет фруктов и торжественно поставил его на стол.
— Это тебе от товарищей! И от меня лично, — засмеялся. — Ешь, набирайся витаминов!.. Ну, как ты тут? Знаю, слышал про твои подвиги. Что сказать? Молодцы!
— Про какие подвиги? — не понял Шабанов.
— Как же? Ты ведь летал с Главным Конструктором?.. Пока наши телились, организовывали поиск обломков, вы провернули такое дело! — Заховай сел, снял фуражку. — Значит, докладываю самое главное. Магнитозаписи «черных ящиков» расшифрованы, восстановлена полная картина событий. И сразу все встало на свои места!
Особиста распирало от удовольствия и какого-то особенного отношения к Шабанову, что вообще выглядело удивительно. Он спокойно сидеть не мог, часто менял положение, то и дело переступал ногами, словно застоявшийся конь, и размахивал своей фуражкой.
— Скажу прямо: все вопросы, касаемые этого неудачного перегона сняты. И особо отмечены твои заслуги… Ладно, об этом еще будет разговор. Сейчас могу рассказать по эпизодам, как ты летел и куда.
— Где мыло? — перебил его Герман. — То самое, что нашли в НАЗу? Кусок земляничного мыла?
— При чем здесь мыло? — слегка опешил Заховай. — Ты послушай сначала…
— Меня интересует, какое заключение вынесла экспертиза?
— Я не знаю. Будет информация — скажу. Так вот, на четырнадцатой минуте полета ты должен был в первый раз заметить резкое отклонение от нормы бортовых систем, в том числе, и системы ориентации…
— Ничего не заметил…
— Почему?
— Был занят, грабил НАЗ.
— А «Принцесса» среагировала на внешнее воздействие. И «черный ящик» записал это на пленку. Ты ничего не видел в это время? Лучей, свечения?..
— Видел… Сначала шар по курсу. Потом он превратился в предмет, напоминающий спелую тыкву…
— Про тыкву мы потом поговорим, — мягко остановил его особист. — Твою машину спутник не обнаружил, прибор сработал отлично, но сама «Принцесса» засекла радиолокацию противника, то есть, слежку за собой. Но приняла это за луч самонаводящейся ракеты, понимаешь? Мозги у нее такие. Да, забыл главное. Охота за ней, а значит, и за тобой, была организована грандиозная, на высшем уровне. Такие силы задействовали!.. Есть, конечно, и наша вина. Произошла утечка информации. Противник точно знал, что МИГи с «Принцессами» прибыли и находятся в Пикулино. Возможно, где-то поблизости работает агент разведки или произошло… прямое предательство кого-то из обслуги. Мы это выясняем… Короче, над нами повесили спутник-шпион, который и зафиксировал твой взлет с аэродрома. Потом ты включил прибор невидимости и потерялся. Тогда спутник стал отслеживать территорию Монголии и снова засек тебя, когда ты вошел в зону локации Алтупа и выключил «Принцессу». По всей видимости валить тебя рассчитывали где-то в пустынном районе неподалеку от аэродрома, пока ты не включил прибор после взлета. Сейчас уже точно установлено через монгольские спецслужбы: с пассажирского самолета, следующего чартерным рейсом из Пакистана через Улан-Батор в Японию, был сброшен десант. И рассчитано было точно! Ты заправлялся на базе Алтупа, а охотники в это время уже приземлились в двадцати семи километрах и имели с собой комплекс «Стингер». Но ты слишком рано включил «Принцессу»… Может, что-то почувствовал?
— Да нет, я косточку догрызал, — просто признался Герман. — Ну, еще джем доставал из «малямбы»….
— В рубашке родился! Это счастливая случайность! — вместо сурового выговора восхищенно произнес Заховай. — Короче, операцию в монгольских степях ты им провалил!.. Но оказался под полным контролем спутника.
— Но «Принцесса» была включена. Такого не может быть.
— Сейчас специалисты выясняют, почему так случилось. Вероятно, на спутнике имелась какая-то аппаратура слежения за излучением самого прибора. На всякого мудреца довольно простоты… Да и он сам еще далек от совершенства, хотя Главный Конструктор дает гарантии… Но ты-то как почувствовал, что тебя обнаружили?
— Ничего я не почувствовал…
— Хватит прибедняться! Что ты в самом деле? Скрывать-то тут нечего! Наоборот!.. Почему сделал разворот на сто восемьдесят и пошел на север?
— Решил, что сбился с курса.
— Ну, будет скромничать, Шабанов! «Черные ящики» не обманешь, а они записали полную исправность системы ориентации, правильность курса и боевой разворот, выполненный вручную.
— В таком случае, это все проделки неопознанного летающего объекта. — Герман пожал плечами. — Он как раз и появился после взлета с базы Алтупа. Впрочем, вполне опознанный объект…
— Он шутит! — сам себе сказал Заховай. — Да ты хоть понимаешь, что сделал? Своим этим обратным курсом сбил с толку все спецслужбы НАТО! Они остались в полном заблуждении, кому была продана машина-невидимка, куда ее перегоняли, и перегоняли ли вообще. И никак не ожидали, что ты объявишься в районе реки Чаи. Если бы не спутник, все бы осталось в абсолютной тайне. Но зафиксировали место падения и только через сутки туда выбросили десант из девяти человек. С чартерного рейса Мюнхен — Токио, с высоты восемь тысяч метров. Он тебя и преследовал. Трех уложил ты во время перестрелки на реке. Остальные были ликвидированы в тот день, когда вы обнаружили обломки самолета. Двое из них захвачены живыми и сейчас дают показания. Все они были когда-то нашими гражданами, да и не простыми… Твари продажные, прошли специальную подготовку, великолепно знают обычаи и нравы сибирского населения.
— Они бы взяли меня. В порогах… Но появилась белая лодка. Вернее, шлюпка.
— Что еще за шлюпка?
— Белая такая, лоцманская. Провела через пороги, а дальше они сунуться не могли. И никто не может…
— Про лодки тоже потом! Основная версия правильная?
— Похоже, но не так, — заключил Шабанов. — Впрочем все это теперь неважно.
— Не нравится твое настроение! Забудь ты про тыквы, про лодки. Ничего не было! Чем скорее забудешь — быстрее вернешься в строй.
— Узнайте, что с моим мылом. Результаты экспертизы.
— Нашел о чем просить — мыло!..
— Для меня очень важно. Это единственная вещь, которую я вынес из того мира. Материальная вещь.
Заховай достал бланк с коротким отпечатанным текстом, дописанным от руки в свободных строчках, положил перед Шабановым.
— Читай и расписывайся.
Это была подписка о не разглашении обстоятельств, связанных со злополучным перегоном МИГа с «Принцессой», причин, повлекших катастрофу и ее местонахождение. На всю оставшуюся жизнь, ни под каким предлогом и ни в какой форме.
— Такой подписки дать не могу, — сказал Герман.
— Надо, капитан.
— Но вы же не верите тому, что со мной произошло!
— Я не верю. Но есть люди, готовые поверить.
— И хорошо, что они есть.
— А ты подумал о них? Что станет с ними, если они получат реальные факты существования… иного мира? Ты представляешь, что будет с нашим миром? Исчезнут последние радости жизни, люди перестанут рожать детей, пахать землю, защищать Отечество. Знания для сегодняшнего человека — это конец света, понимаешь? А сможет твой этот иной мир вобрать в себя, вместить наш, бренный и грешный? Нет! Хуже того, мы его испоганим, выбьем, как скот пастбище, сожрем все его ценности, как саранча… И ничего не останется ни здесь, ни там!
Шабанов сел, засунув руки в карманы, скрючился. Особист надел фуражку, пожал его вялую руку.
— Сиди и думай… Свидетель нашелся, пророк… Сказал бы я тебе, да врачи предупредили, чтобы не очень тебя волновал… Так что отбываю и жду скорейшего возвращения, — склонился к его уху, попробовал внушить, должно быть, по настоянию врачей. — И запомни: ничего не было. Никаких миров, летающих тарелок… Ничего такого не было!
Как только он ушел, Герман снова забрался на подоконник и высунулся в форточку. Солдатики красили, нежились на солнце, говорили о дембеле.
