— Черт побери, Джонни, — прервал его Латроп, — именно за сенсацией. Я их обожаю. Сколько ни давай сенсаций, мне все мало. Откуда нам известно, вдруг Белый Дом не сохранит нашу родную сенсацию в секрете? Что, если произойдет утечка? В Вашингтоне не бывает секретов, если только на деле не стоит гриф «секретно».
— Маловероятно, что они проговорятся, — ответил Гаррисон. — Им нужно время, фора во времени, поэтому они будут держать язык за зубами для собственной выгоды. Им так же не выгодно проговориться, как и нам.
— Прямо не знаю, что и делать, — вздохнул Латроп, — сообщать Вашингтону или нет. Мне нужно подумать. Я переговорю с издателем.
55. На борту самолета, приближающегося к Миннеаполису
— Они хотят превратить их в остров гладких злых великанов, которые спустились с неба, чтобы приносить нам вред, — сказала Кэт. — Но я же знаю, что это не так. Я добровольно дотронулась до Сто Первой… Я имею в виду, не только до ее поверхности, но и до ее живого духа, который скрывается под оболочкой. И когда я сказала об этом президенту, он выразил живейший интерес. Он сам мне сказал, что ему это очень интересно. Но в действительности ему не было интересно. И всем остальным тоже. Они могут думать только о своей драгоценной экономике и о том, что с ней будет теперь. Конечно, они хотели бы найти способ поговорить с пришельцами, но только затем, чтобы попросить их перестать делать то, что они делают.
— Ты должна понять, в каком положении сейчас президент, — сказал Джерри. — Ты должна понять, с чем столкнулась администрация.
— А тебе не приходило в голову, — сказала Кэт, — что президент может ошибаться, что все мы можем ошибаться? Что вся жизнь, которую мы ведем — все это совершенно неправильно и длится уже довольно долгий срок.
— Ну, естественно, — проговорил Джерри, — мы всегда делаем ошибки…
— Я говорю не об этом, — перебила его Кэт, — не об ошибках в повседневной жизни. Я говорю об ошибке, совершенной в какой-то момент на нашем пути. Если бы могли отправиться в прошлое, то могли бы найти тот момент, в который был сделан неправильный шаг. Я слишком плохо знаю историю, чтобы определить, когда мы упустили этот момент. Но мы ступили на неверный путь, это определенно, и дороги назад не было. Несколько недель назад я брала интервью у одной группы студентов в университете, — продолжала Кэт. — Очень большие чудаки. Их движение называется «Любящие». Они мне сообщили, что любовь есть все. И смотрели на меня большими ясными глазами, их души были обнажены и светились, а мне было не по себе, я их жалела и, когда писала статью, мне становилось все хуже, потому что они заблуждаются не больше, чем все мы. Просто мы так привыкли к собственному заблуждению, что не замечаем его. Мы думаем, что мы всегда правы. Все есть любовь — это наверняка неправильно, но все есть деньги, жадность… Джерри, поверь мне, это тоже…
— Ты думаешь, пришельцы пытаются наставить нас на путь истинный?
— Нет, не так. Так я никогда не думала. Они просто не знают, что с нами происходит, что мы ошибаемся. Может, если бы они знали, то решили бы, что это наше личное дело. Они и сами могут ошибаться. Но то, что они делают, пусть правильно или неправильно, поможет нам обнаружить собственные заблуждения.
— Я вот думаю, — сказал Джерри, — что в любой ситуации, при любых условиях невозможно определить, что правильно, а что нет. Мы и пришельцы слишком далеки друг от друга. Они явились бог знает из какой дали. Их стандарты поведения — а они наверняка имеются — неизбежно сильно отличаются от наших. Если сталкиваются две культуры с разными стандартами и взглядами, то неизбежно какой-то из них — или обоим — тяжело. При самых лучших намерениях, без синяков не обойтись.
— Бедненькие, — сказала Кэт, — им пришлось проделать такой путь. Они столько преодолели, подвергали себя таким опасностям, такому риску. Мы должны подружиться, но боюсь, вскоре мы начнем их ненавидеть.
— Не знаю, — вздохнул Джерри. — Наверное, кто-то будет их ненавидеть. Те, кто у власти, будут их ненавидеть за то, что они ограничили их власть. Но те, кто получает от них новые машины, а возможно, и другие вещи, те будут на них молиться. Огромная безликая людская масса будет плясать на улицах, воздавая хвалу посетителям из космоса.
— Но недолго, — охладила его пыл Кэт. — Потом они тоже возненавидят их.
56. Вашингтон. Округ Колумбия
— Получив новые сведения, — проговорил Маркус Уайт, госсекретарь, — нам пора, как мне кажется, пересмотреть позицию.
— Насколько верна эта информация? — спросил Джон Хэммонд у Портера. — Не следует ли ее проверить дополнительно?
— Я думаю, проверка уже идет, — спокойно ответил Портер.
— Дэйв прав, мы проверяем, — сказал президент. — У нас есть свои люди в Одинокой Сосне. Нортон проведет их на место. Национальная Гвардия даст вертолет. Все делается под строгим секретом. Гвардейцы даже не знают, куда направляются. Очень скоро мы будем иметь полную и достоверную информацию.
— Мне кажется, мы можем рассчитывать на достоверность сведений, — сказал Портер, — тех сведений, которые уже имеем. Я предварительно связался с Гаррисоном в Миннеаполисе. Это достойный, лояльный гражданин. Не забывайте, он мог бы и не предупреждать нас. Он получил великолепный сенсационный материал и имел полное право не предупреждать нас.
— Почему же он не поспешил опубликовать этот материал? — подозрительно спросил Уайтсайд.
— Чтобы дать нам время. Он сказал, что действует по справедливости, чтобы дать нам время нащупать почву под ногами, обдумать ситуацию.
— Он просил сохранить все сведения в тайне, — сказал Уайтсайд.
— Да, он выразил надежду, что мы сохраним его право на первую публикацию. Я обещал. Это и в наших интересах. Как только эти новости дойдут до прессы и телевидения, нам придется срочно предпринять какие-то шаги.
— Мне это не нравится, — сказал Уайтсайд. — Совершенно не нравится.
— Этого от тебя и не требуют, Генри, — сказал президент. — Нам все это тоже не нравится.
— Я не это имел в виду, — сказал Уайтсайд.
— Понимаю, — сказал президент, — я просто интерпретировал то, что ты имел в виду.
— Я думаю, — сказал Аллен, референт по вопросам науки, — нам следует принять сообщение из Одинокой Сосны, как истинное. Если подумать, так это вполне логично. Раз пришельцы умеют делать машины, почему бы им не научиться делать дома? Конечно, задача несколько более сложная, но не настолько, чтобы ее нельзя было выполнить. Мне кажется, им это по силам.
— Но дома! — воскликнул Уайтсайд. — Машины они могут продавать, а что делать с домами? Они собираются устроить новые поселки? Где? Они собираются занять ценную плодородную почву или сносить старые кварталы?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
