И это еще не все! Жизнь-то ведь пошла какая?! Никто не знает, что случится завтра. То ли метеорит из космоса прилетит, то ли другой какой природный или политический катаклизм произойдет… И кто в последнем случае с триумфом возвратится из зоны строгого режима, а кто поедет на его место?! Вот почему еще наоборотный оборотень в погонах или без погон страшнее и опасней, чем обычный оборотень в погонах, и отчего никто из умных и предусмотрительных людей не хочет с ним связываться…
А начальник охраны артюнянцевского поместья был человек неглупый, и предусмотрительности ему было не занимать.
Определив Панова как шиворотнавыворотного оборотня, он решил в конфронтацию с ним не вступать, а отшить предельно интеллигентно и культурно. Вежливо поздоровавшись, начохр объяснил, что прямо-таки жаждет помочь господину капитану Панову, другу его друга, господина Новикова, начохра никандровского поместья, во всех его оперативных делах и предприятиях. Но, к сожалению, госпожа Анжела Артюнянц, с которой капитан желает встретиться, вчера вместе с папенькой отбыли на зарубежный курорт. На какой — трудно сказать, так как у господина Артюнянца имеется недвижимость на многих курортах. Когда госпожа Анжела Артюнянц сюда вернется — неизвестно. Она девушка свободная, не связанная никакими трудовыми обязательствами. Что захочет, то и делает. Может, надоест за границей — и завтра прилетит обратно на собственном лайнере. Или вообще в России не появится. Кто ее поймет, загадочную женскую душу? А Дуня здесь не живет. Когда госпоже Анжеле Артюнянц приходит в голову такая фантазия, она Дуню приглашает в гости. В остальное время эта девица проживает у себя дома, в каком-то районном городке Подмосковья. В каком именно, он, начохр, не знает, просто ее адресом не интересовался, так как Дуня — объект неохраняемый. Впрочем, служба безопасности Дуню проверила и установила, что она вполне благонадежна и вреда госпоже Анжеле Артюнянц от общения с ней не будет. Номер мобильника Дуни по уже указанной причине ему тоже неизвестен. А номер мобильного телефона госпожи Анжелы Артюнянц, не говоря уже о телефоне самого господина Артюнянца, при всем уважении к господину капитану он сообщить не вправе. И это вовсе не проявление нелояльности. Пусть капитан поинтересуется у своего друга господина Новикова, сообщит ли он кому-либо номер телефона, например, госпожи Юлии Никандровой без разрешения самого Никандрова? Но начохру так хочется помочь господину капитану, что он готов договориться с секретарем господина Артюнянца, чтобы он записал Панова на прием к шефу, когда тот вернется в Россию. А господин Артюнянц обязательно прилетит в Москву, чтобы присутствовать на заключительном перед уходом на летние каникулы заседании Высшего законодательного органа страны, депутатом коего он является. И тогда он обязательно примет господина Панова, если, конечно, ему позволит время…
Отфутболив таким образом наоборотного оборотня в погонах (под штатской одеждой), начохр артюнянцевских владений любезно с ним попрощался, пожелал успехов в оперативной работе и удачи в разыскной деятельности и попросил передать большой привет своему доброму знакомому никандровскому начохру господину Новикову.
Глеб, конечно, не ожидал от своего визита немедленной встречи с Дуней и тем более с Анжелой, но хотя бы узнать Дунин адрес и номер ее телефона он полагал возможным. Завуалированный вежливостью наглый отказ артюнянцевского начохра предоставить эти сведения оказался в информационном смысле гораздо значительнее и важнее, чем Дунины реквизиты, которые можно было узнать и по другим каналам, затратив на это только чуть побольше времени. Что начохр тоже это понимал, не вызывало никаких сомнений. Следовательно, он от своего лица и от лица артюнянцевского семейства предпочел от Дуни демонстративно отмежеваться: ни разу не назвал ее ни госпожой, ни по фамилии, в то время как Анжела у него всегда Артюнянц и госпожа. Мол, делайте вывод: ничтожная Дуня не имеет никакого отношения к благородному семейству Артюнянц, как и благородное семейство не имеет с ней ничего общего. Что там натворила эта девчонка, если натворила, артюнянцевской службы безопасности не касается ни с какой стороны…
После такого разговора подозрения Глеба в отношении Дуниной виновности в убийстве Никиты еще больше усилились, а вдобавок появилось сомнение и по поводу непричастности к этому преступлению Анжелы и ее папеньки. С чего это артюнянцевские охранные структуры так усердно демонстрируют свою незапятнанность?
Понимая, что с этого артюнянцевского козла молока все равно не получишь, Глеб попрощался с любезным коллегой Новикова по охранной профессии, пообещал донести переданный им большой привет до адресата, а про себя подумал, что обязательно расспросит Новикова о его интеллигентном знакомом. Не имеет ли этот тип связи с криминалом, и не мог ли он — разумеется, по указанию своего шефа — организовать убийство Никиты? Да и к похищению Дэна не приложил ли руку? Способен он в принципе на такие дела? Раздумывая над этими вопросами, Глеб направился по Краснопартизанской улице в обратную от речки Тамерланки сторону с намерением и надеждой познакомиться с другими помимо козопаса аборигенами этих краев.
Имение Артюнянца было весьма обширно, и для его обслуживания требовалось много рабочих рук. А где скорее всего можно найти работяг, заинтересованных достойной зарплатой, да еще при отсутствии транспортных расходов, как не на ближайшей улице?! И кто может быть более осведомленным о внутренней жизни артюнянцевской латифундии? Однако улица была пустынна, и только когда Глеб добрался до пересечения Краснопартизанской-стрит с более оживленным авеню, по которому даже ходили автобусы, о чем свидетельствовал свежеокрашенный металлический павильон автобусной остановки, проявились первые представители дачного народонаселения. А именно — из подъехавшей маршрутки выбралась дама младопенсионного возраста с двумя тяжеленными сумками в руках, за одну из которых вдобавок еще цеплялся малыш лет трех-четырех на вид, в синем комбинезончике и с длинными светлыми кудряшками чуть ли не до плеч. Из того, что с таким грузом пожилая дама была явно не способна совершать дальних переходов, следовал вывод, что живет она где-то поблизости. И Глеб решил разом убить двух зайцев: совершить благородный поступок — помочь пожилой женщине тащить неподъемные тяжести, а заодно порасспросить младопенсионную тяжелоатлетку об интересующим его предмете.
Окинув нежданного благодетеля благодарно-подозрительным взглядом, младопенсионерка приняла его помощь и даже высказалась в том смысле, что есть еще рыцари в русских селеньях, но из одной из сумки все-таки вытащила сумку поменьше, по-видимому, с кошельком, и крепко сжала ее в одной руке, а ручку малыша взяла в другую — на тот случай, если добрый рыцарь вдруг окажется жуликом и убежит с ее сумками. Тогда хоть самое ценное — малыш и деньги — останется при ней… Но постепенно извечное качество русской души — врожденная доверчивость, не искорененная никаким — индивидуальным, муниципальным, региональным, общегосударственного масштаба и даже глобальным — жульничеством, одержала в ней верх над привнесенной реалиями новорусской действительности подозрительностью, и женщина перестала беспокоиться насчет сохранности своих сумок. А Глеб после успокоительных разговоров на незначащие темы обратился умильным тоном к очаровательному малышу с шутливым вопросом: мальчик он или девочка? И правда, длинные белокурые вьющиеся кудряшки придавали мальчугану несколько девчоночий вид.
— Нет, я не девочка! Я мальчик! Мужик! Скоро жениться буду! — с горячностью опроверг обидное предположение малыш.
— И невеста у тебя уже есть? — подыграл малолетнему «мужику» Глеб.
— Нет. Нету подходящей женщины! — не потаил ни своих, ни семейных секретов общительный мальчуган.
— Вот пойдешь, Мишенька, в детский садик, там и найдешь себе невесту, — обнадежила юного жениха освобожденная Глебом от сумок бабушка.
И Глеб намотал себе на ус, что у достаточно еще бодрой бабули кроме внука имеется еще и не пристроенный сынок — папа или дядя разговорчивого мальчика И сынок этот, похоже, получил любовную отставку по всем статьям, и это неприятное событие обсуждается в семье, а малыш наслушался взрослых разговоров и теперь транслирует их вперемешку с папиными воспитательными сентенциями.
— А вы как будто не здешний? Я всех постоянно живущих в наших краях знаю, а вас как-то не приметила. Наверное, супруга послала дачку на лето снять? Или уже сняли, и жена вас там дожидается? — полюбопытствовала бабуля.
— Нету у меня жены, была, да вся вышла — развелась она со мной. Поэтому и дача мне не нужна, — возможно жалобнее завздыхал Глеб, надеясь пристроиться рядышком с бабкиным незадачливым сынком в когорту слабовольных мужчинок, обиженных сильным женским полом.
