Обстановка здесь переменилась. Добродушный Павел сдал пост, его сменщик и глазом не повел в мою сторону. Но едва прикоснулся я к звонку, заветная дверь широко распахнулась: на крошечный пятачок одновременно вышли двое в штатском. От пакета моего в испуге отпрянули. Похоже, старший по званию, морщась словно от зубной боли, обронил:
— Нет, это не к нам. Мы занимаемся доставкой служебных депеш.
— Заодно и мой конверт прихватите. Здесь документ, весьма серьезный. И совсем не тяжелый, руки не оторвет.
Менты согласно улыбнулись.
— Рады б пенсионеру послужить, — молвил старший (Алексей Иванович). — Рады б, да инструкцией запрещено.
— Так взгреют — мало не покажется, — поддакнул подчиненный.
— Хотя очень-очень хочется помочь, — подсладил пилюлю командир.
Мне показалось, что дело на мази. Потому усложнил задачу:
— Заодно и отметочку сделали б на втором экземпляре.
В момент оба отпрянули от меня, будто увидели в руке бомбу без предохранителя.
— Нет уж, дед, шагай на Садово-Кудринскую. Там найдешь полное взаимопонимание.
Несолоно нахлебавшись вышел на вонючую улицу, мысленно повторяя про себя: «Суди вас Бог». Временами взбадривал свои бронхи адской смесью из газовых ингаляторов. Из последних сил преодолел двадцать семь стертых базальтовых ступеней; плечом отворил дубовую дверь.
Взору открылись великолепные барские покои. Огромный холл. Высоченные окна, задрапированные атласными шторами. Стены по всему периметру отделаны благородной древесиной. Воздух неслышно освежали невидимые кондиционеры. На этом фоне нелепо смотрелась рама с металлоискателем. Возле нее за столиком сидел тщедушный дядечка, с кинжалом на поясе и короткоствольным автоматом на боку.
Осведомившись, с чем я пожаловал, стражник проводил меня к дверям с табличкой «Прием граждан».
Не без трепета пересек незримую черту. За массивным столом восседал настоящий полковник, мирно попивавший ароматный чаек.
Чашки-склянки перекочевали на тумбочку. Хозяин приосанился, стал похож на генерала:
— Я весь внимание.
Теперь в казенных учреждениях редко раздаются такие слова. Я расслабился, поспешно извлек из папки листки. Отдал в протянутую руку оба экземпляра.
— Мы работаем с чистовиками. Второй оставьте у себя.
— Хоть пометочку сделайте: фамилию свою, дату.
— Не учите нас, — не подымая головы, отрезал полковник басом. И сразу углубился в чтение.
Процесс занял кабы не полчаса, а было-то всего-навсего две странички.
Вдруг раздался шлепок ладони по столу:
— И чего же, собственно, вы от нас хотите?
Меня это задело.
— Русским языком написано… Приведен конкретный случай ограбления физического лица. Преступник назван. Обозначена сумма ущерба. Я больше чем уверен, честные спецы извлекут для себя полезную информацию и дадут делу ход.
На лице столоначальника возникла сложная гримаса:
— Вы тут будируете вопрос о своем ваучере. Но ведь президент Путин однозначно дал понять: проблема утратила актуальность. За сроком давности снята с контроля. Все, проехали!
Полковник Абрамов, видимо, принял меня за лоха. Пока же я по разным казенным инстанциям шастал, поднаторел в ваучерном вопросе. Опять же в обществе вновь пробудился интерес к темно-голубым фантикам, которые распродавал россиянам (по 25 рублей за штуку полноценными советскими рублями) главный приватизатор Иудушка-Чубайс.
Известно, народ наш не так-то прост, каким иной раз на миру представляется. Совсем недавно не без притворства говорили: «Ваучеры… Ой, мы о них сразу позабыли… Кажется, выбросили. Теперь же кто спьяну, кто в шутку обронит: «Жаль, не в ту компанию отдал свой приватизационный чек». А нынешним летом толпа гавриков собралась на площади возле бывшего офиса «Московская недвижимость». Скандировали: «Отдайте наши дивиденды!»
Оказалось, что есть-есть счастливчики, регулярно стригущие проценты с купончиков.
Спустя месяц после того, как подал я иск в Арбитраж, в газете «Ведомости» на первой полосе появилась аналитическая статья о том, что в стране активизировался рынок ценных бумаг. Страсти подогревали скупщики акций ваучерного происхождения: как более надежные, стабильные. По закоулкам столицы идет тихий торг. Независимо от курса валюты поднялись процентные котировки.
По проверенным сведениям финансового авторитета Андрея Успенского (он представляет компанию «Пиоглобал эссет менежмент»), за год активы бывшего ваучерного фонда возросли почти в восемь раз, после того как поменяли свою первоначальную принадлежность и менеджмент.
Фактически каждый регион имеет свей коэффициент преуспевания на фондовом рынке. Как ни странно, самые мизерные ставки в Москве. До недавних пор ваучер здесь отдавали в среднем за 50 акций. Дорого ценятся приватизационные чеки в Уральском, Сибирском регионах. В Республике Марий Эл компании, связанные с разработкой природных ресурсов, меняют «фантик» за 5900 собственных акций. Повсеместно высоко котируются акции Газпрома. В среднем доходность достигла 402,6 процента к первоначальной стоимости. «Золотой эмитет» присвоен «Норильскому никелю». За три года его акции подорожали в сорок с лишним раз. Достаточно высокие прибыли приносят своим владельцам ценные бумаги РАО «ЕЭС» (до прошлогодней катастрофы на Ангаре), а также ЮКОСа, Сибнефти. Кстати сказать, чужаков в свой круг аборигены и на пушечный выстрел не подпускают. Потому, может, до сих пор и не попали в смертельные объятья ЛОГОВАЗа.
А теперь внимание: желаете сенсацию? Вот она… В фундаменте многих преуспевающих экономических компаний планеты лежат наши темно-голубые «фантики». Да-да, те самые пресловутые ваучеры, которые оказались в руках честных капиталистов. Пожалуй, и наши вышеназванные корпорации по праву можно назвать народными предприятиями. Честь им и слава! Именно такой образец я имел в виду, когда четырнадцать лет назад рванул в Тольятти… Да попал аки кур в ощип.
Странно ведут теперь себя на фондовом рынке Жегловы нового призыва. Пугливы, живут с оглядкой… Одним глазом они глядят в Уголовный кодекс, другим косят в карман дельца… Мерзко! Гадко!
Полковнику МВД Абрамову В. Н. с первого взгляда чем-то я не понравился. Наверняка показался лохом, затеявшим склоку с фондодержателем номер один. Да и вышел-то на бой с мечом картонным. Хотя за спиною закованного в броню Кащея стеной стояла мировая закулиса.
Пора-пора сказать об этом открыто. Дело в том, что с неких пор мировому сообществу не давал покоя наш Автопром. Косились на АЗЛК, особо, конечно, — на АВТОВАЗ. Оба наши гиганта заполонили своими «тачками» не только внутренний рынок. Год от года рос спрос на наши «Лады», «Нивы», «Москвичи» среди малоденежных покупателей Европы, Азии, Латинской Америки. Разумеется, такое «безобразие» конкурентам было не по душе. Ну и придумали бестии коварный план саморазрушения российской автомобильной промышленности. Схема довольно проста: мировая закулиса сыграла на местечковой жадности наших чиновников, на алчности руководства отрасли и директоров конкретных предприятий.
Одним словом, ваучеры использовали как радужную мормышку с запаянным внутрь стальным крючком. Собрали с миру даровые приватизационные чеки, номинальная стоимость которых равнялась более чем 200 миллиардов долларов. То была цена всего-навсего первой очереди ВАЗа. Обалдев от такого подарочка, хозяева и их обслуга ловко обратили чеки в наличность, пустили облигационный заем по узкому кругу… По народной бухгалтерии, финансовое состояние бывшего генерального директора оценивалось… в миллиардах. Но уже европейской валюты! Между тем основные фонды предприятия требовали обновления, принципиальной реконструкции, дабы соответствовать уровню мирового прогресса.
До того не дошло. Довершил развал автогиганта застенчивый интриган и беспощадный разбойник по кличке БАБ.
Воровская заповедь № 1: «Вовремя смыться!». Свой побег Березовский обставил в приключенческом жанре. Через два часа после взлета его встретили в аэропорте Хитроу с дипломатическими церемониями, как полпреда России. Борис Абрамович имел красивую ксиву во внутреннем кармане блайзера классического покроя. Но ее не спросили. Ведь по трапу спускался в натуре действующий секретарь Совета безопасности Президента РФ. Птица высокого полета, которая на следующий день обратилась в… беженца с перебитым крылом.
Да ведь готовый сюжет для нового Шекспира! Садись и пиши с натуры хронику о превращении скромного математика в авантюриста с политическим уклоном. Пока же в деле Березовского ни шатко ни валко копаются прокуроры, следователи и разные эксперты — да все невпопад… Я тоже сунулся было со своими показаниями, чем вызвал неудовольствие чиновника МВД. Что сие значит? Думаю, гадаю… Версия первая. Я ненароком нарушил благостный процесс чаепития. Версия вторая. Г-н Абрамов не нашел в заявлении истца криминала, достойного внимания сотрудников своего ведомства (по-старому ОБХСС).
