республике лучше всего выстроить трансформаторный завод. А затем его быстренько выстроить и запустить. Список нужного оборудования и желаемые сроки поставки я жду через неделю. Вопросы с кадрами… в самом крайнем случае постараемся помочь, но лучше будет если это вы сами решите. Да, самозванных инженеров с приходской школой за плечами все еще многовато, так что старайтесь брать тех, кого сами знаете или кого порекомендуют те, кому вы доверяете. Еще вопросы есть? Тогда все встали и пошли работать…
Деревянные качели, расписные карусели…
Господин Сенжье с некоторым удивлением смотрел на собеседника. Вероятно, не зря его предупреждали в банке, что «парень слегка ненормальный», но тем не менее очень просили быть с ним «повежливее». Почему просили, было совершенно понятно, ведь и Сосьете Женераль де Бельжик находилась далеко не в блестящем состоянии, да и Юнион Миньер переживала явно не лучшие времена. В особенности после того, как британцы отказались менять фунты на золото, и активы банка обесценились почти на треть, а спрос на различные металлы в Европе сократился больше чем наполовину. Вдобавок Советы практически полностью прекратили размещение промышленных заказов в Бельгии и почти миллиард франков, которые Бельгия уже практически считала своими, ушел в Германию. А этот американец с испанским именем, который держал в банке весьма немалые деньги, предлагал в принципе очень неплохую сделку. Далеко не на миллиард, но ведь он был готов платить деньги практически за мусор. И вопрос заключался лишь в том, сколько с него получится выдоить…
— Господин Сенжье, согласитесь: Олен завален вашим мусором, а я готов за довольно приличные деньги вас от него избавить. Двести долларов за тонну отходов — это ведь более чем достойная плата.
— Господин Альварес, а давайте мы не будете мучить мой слух и мы перейдем на английский, — Эдгар Сенжье даже поморщился, демонстрируя, насколько ему режет слух французский собеседника, мало что «украшенный» сильнейшим акцентом, так еще и по лексике более уместный в портовом кабаке нежели в элитном ресторане. — К тому же мы привыкли рассуждать о суммах, исчисляемых в фунтах, — продолжил он на превосходном «оксфордским» английском, — причем скорее в тысячах фунтов.
— Очень рад, что мы начали беседу с попытки найти общий язык, — ответил Альварес на французском, уже полностью лишенным даже намека на акцент, причем и лексика сменилась на более уместную для дипломатического приема в Версале века так восемнадцатого. — Всегда приятно общаться с человеком умным и… и умеющим слышать собеседника. Так давайте вернемся к предмету торга, и я предлагаю все же ваш родной французский, иначе некоторые тонкости мы можем интерпретировать по-разному. Итак, у вас есть куча отходов…
— Мы не считаем это отходами…
— Куча отходов, из которой вы за последние пять лет смогли продать что-то около полутора тонн.
— Но более чем по пять франков за килограмм!
— Отлично. И в следующие двести лет вы сможете заработать на этом миллиона полтора, а то и два! Два миллиона франков — это же куча денег, так?
— Но ваша цена… доллар сильно подешевел.
— Франк тоже, но вы в чем-то правы. Поэтому я предлагаю считать в «старых» долларах, причем я изначально платить собрался золотом.
— И сколько же вы хотите купить?
— Много, очень много. И если мы договоримся о цене в двести… ладно, чтобы было проще считать, в триста пятьдесят нынешних долларов за тонну…
— Это все равно втрое дешевле, чем мы продаем сейчас.
— А оптовая скидка?
— Об этом можно говорить после того, как мы поймем, какую партию вы готовы купить.
— Да все что у вас здесь есть, я имею в виду в Олене. По-хорошему, нам достаточно и двенадцать тысяч тонн, но если у вас есть больше…
— Сколько? Да зачем вам столько?
— Мсье Сенжье, вы знаете, что такое коммерческая тайна? Исключительно из уважения к вам, как к горному инженеру, я могу рассказать — но если эта информация станет доступна третьим сторонам…
— Считайте, что сейчас я представляю банк. Ваш, как я понимаю, банк.
— Ну хорошо. Вы знаете, моя компания продает много чего. Храбрость, любовь, преданность… Но за все время её существования еще никто не захотел приобрести у нас мозги.
— Это вы к чему?
— Вы же европеец, и вам будет трудно понять. Но янки — они просто обожают меряться… размером мужского достоинства, например. Одному такому мы выстроили в поместье тропинку из желтого кирпича — для того, чтобы его внуки почувствовали себя в сказке. Но пиписькомер стоит на столе в кабинете каждого американского банкира и промышленника, так что мы получили заказ на дорогу, вымощенную желтым кирпичом, длиной в двенадцать миль. Кирпич мы делаем с применением диураната аммония: так цвет получается достаточно яркий и стойкий. Некоторое время стойкий, но опять: никто не заказывает у нас мозги.
— Насчет мозгов вы верно заметили, но… у нас нет столько отработанного урана. В Олене наберется хорошо если пара тысяч тонн…
— Это несколько меняет дело. Но ведь вы руду откуда-то возите? Там разве не наберется еще десять тысяч тонн?
— Там осталась довольно бедная руда, её просто невыгодно перерабатывать.
— То есть у вас нет подходящих технологий?
— Есть. Однако спрос на радий упал практически до нуля…
— Это с одной стороны печально, но с другой… мы, мне кажется, в такой ситуации можем неплохо помочь друг другу. Про радий я не в курсе, но если вы продадите нам весь уран из Олена по триста пятьдесят долларов…
— По тысяче.
— Весь отработанный уран по пятьсот…
— По восемьсот, и ниже цену, скорее всего, правление даже рассматривать не захочет.
— По семьсот пятьдесят: мы в любом случае не будем строить дорогу себе в убыток. Но если вас это устроит, то мы готовы купить и исходную руду, и вот ее уже — в пересчете на уран — по тысяче…
— Основная проблема в том, что там уже не осталось богатой руды, а в отвалах урана не более десяти-двенадцати процентов…
— Значит, нам будет нужно сто тысяч тонн такой бедной руды, из которой еще придется добывать этот чертов уран… по пятьдесят долларов за тонну в порту Амстердама.
— По сто в порту в Анголе, вы же еще из неё сможете вытащить довольно много радия.
— Еще раз: мы не продаем радий. Мы даже не продаем уран, мы не продаем прочие забавные вещи. Мы торгуем радостью и понтами, причем торгуем ими все же чтобы заработать.
— Я думаю, что ваше предложение правление Юнион Миньер обсудит уже до конца недели…
— Мсье Сенжье, давайте договоримся
