— Я рада, что вы нашли своё призвание, — усмехаюсь. — Но у вас теперь всё так серьёзно, что я даже сомневаюсь, стоит ли вам предлагать этот проект.
— Конечно предлагайте! Что вы, Лиза, я всегда с радостью! Без вас я бы никогда не догадалась, что на свете столько интересного! И потом, одно дело — узнавать что-то для себя, и совсем другое — делиться с другими. У вас перевод какой-то? Я тут недавно прикупила несколько медицинских словарей… — она принимается сворачивать окна на экране стола, чтобы докопаться до нужного. Там слоёв десять, по-моему. У этой штуковины и мощность соответствует дизайну. Чувствую, Экдал сидит на гречке…
— У меня перевод, — говорю, — но не совсем по медицине. Там несколько фильмов о том, как правильно заниматься сексом.
— Ух ты! Это же, наверное, будет очень сложно перевести! — восклицает Эсарнай с горящими глазами. — Там ведь, наверное, будет много всяких вещей, которые для землян само собой, а для нас очень стыдно… Ой, вы знаете, я тут недавно записалась на он-лайн курсы по развитию литературного стиля, вот и посмотрим, чему я там научилась! Давайте скорее!
Она спешно разгребает угол стола от приложений, чтобы туда вписалась моя флэшка. Стоит пластинке с информацией коснуться экрана, как тут же возникает окно с каталогом содержимого. По-моему, Экдалу и на гречку уже не хватает.
— Какое у вас удобное устройство, — замечаю. — Муж подарил?
— Не-ет, это я сама себя порадовала, — гордо улыбается Эсарнай, поглаживая стол по ручкам ящиков.
— Да что вы говорите! — всерьёз удивляюсь я. — Это же, наверное, ужасно много стоило!
Муданжцы любят позвастаться ценой своих покупок, по крайней мере, мужчины. Ну и женщины с богатыми мужьями тоже. Эсарнай же немного смущается.
— Да, Экдал даже попросил меня всем говорить, что это он купил, а то неприлично… Но вам-то я врать не буду. У меня просто поднакопились кое-какие деньги, да ещё ненужные украшения продала, а тут недавно один местный купец предложил подработать. Он хотел на Гарнете торговать с другими планетами, а сам на всеобщем плохо говорит, вот и попросил перевести ему каталоги, буклеты там всякие… к кому с таким делом идти, как не к гарнетке? Всеобщим свободно владеют вы, Император да Старейшина Унгуц. Ну, может, ещё пара книжников и пяток наёмников, но что бы они понимали в шубах? А я ему всё написала красиво, как в гарнетской рекламе, да ещё посоветовала, как оформить. Потом он меня рекомендовал своему другу-ювелиру. Сейчас ведь все начинают с другими планетами торговать, Император со Старейшинами специально для этого условия создают. Так что вот и вышло, что я себе заработала на подарок, да ещё на курсы хватило.
— Ну муж-то не обижается? — спрашиваю, вспоминая, как паниковал Азамат по первости, если я что-то покупала на свои деньги.
— Он решил, что это у меня от беременности голова повернулась, — хихикает Эсарнай. — Ну ладно, давайте уже посмотрим, что там в фильмах, мне же так интересно!
Самое удивительное — что содержательная часть фильмов не производит на Эсарнай никакого впечатления, она даже не краснеет. Зато сразу кидается рыться в словарях в поисках определения слов "чувственность" и "эротично", а потом, сияя очами и прикусив губу, накидывать по десять вариантов, как это можно выразить на муданжском. Я вполне уверена, что половину из этих вариантов она никогда бы не произнесла вслух, а экран-то стерпит, что ему.
Алэк тем временем обнаруживает, что если пощупать край стола, на нём происходят всякие изменения — выезжают яркие панельки, открываются красиво оформленные окна словарей… Приходится быстренько найти ему в Сети детскую игрушку для развития движения рук, но всё равно ведь чужие файлы гораздо интереснее. Поняв, что Эсарнай уже углубилась в работу, я осторожно её отвлекаю.
— Ну, я так понимаю, за проект вы берётесь? Вы тогда прикиньте, сколько вы бы хотели за него получить, всё-таки большая сложная работа, и довольно важная…
— Э, да, конечно… — Эсарнай оборачивается и кивает, хотя по глазам видно, что мыслями она где-то в поисковике.
— Вот и отлично, в таком случае я пойду, наверное? — говорю, вставая и отцепляя Алэковы хватучие ручонки от ручки ящика.
— Ой, а вы спешите? Пообедать не останетесь? — Эсарнай наконец возвращается в реальность и фокусирует взгляд на мне.
— Не знаю… Могу и остаться, наверное… — теряюсь я.
— Ой, останьтесь обязательно! Я же вам не сказала, у меня новый повар! Как раз подарок от мужа — эспажанец!
Я на секунду задумываюсь, с каких пор Экдал стал рабовладельцем и неужели джингоши докатились до того, чтобы торговать людьми с подвластных планет.
— Пойдёмте, пойдёмте, — призывает Эсарнай, распахивая дверь в коридор. — Представляете, Экдал для меня специально нашёл эспажанского повара, который согласился полететь на Муданг! Он, правда, совсем не говорит по-муданжски и почти не говорит на всеобщем, но мне хватате и того, что он понимает слова "пицца", "ризотто" и "бурито", и он абсолютно прекрасно их готовит!
К концу её стремительной тирады мы оказываемся в столовой, отделённой от кухни гобеленовой занавеской с изображением запечёной индейки и бутылки вина.
— Сэсар! — зовёт Эсарнай сквозь занавеску. — Обед готов?
— Обэ-эд… — откликается оттуда звонкий тенор. — Момэнт!
И правда через секунду из жара кухни является… Сэсар. Он лет сорока, немного ниже меня ростом, кругленький, абсолютно лысый, с пышными блестящими усами из-под которых блестят кристально белые искусственные зубы. Экдал и впрямь расстарался…
При виде меня с Алэком Сэсар выдаёт трель, из которой я разбираю только "сеньора бланка" и "ниньо энканто" и ещё несколько восторженных эпитетов. Этот журчащий поток речи сопровождает внушительных размеров поднос с дымящейся ярко-красной пиццей. У меня от одного вида глаза слезиться начинают.
Впрочем, когда мы усаживаемся за стол и получаем по солидному ломтю сего кулинарного произведения, обнаруживается, что оно совсем не острое и действительно очень вкусное. Пожалуй, получше, чем я обычно делаю, и уж точно лучше того, что получается у дворцовых поваров.
— Я вижу, вы нашли своё счастье, — усмехаюсь я, остужая кусочек теста с сыром для Алэка, которому совершенно необходимо лично удостовериться в съедобности всего, что попадает мне в рот.
— О да, Сэсар просто бог кухни! И к тому же он такой душка! Говорить совсем не умеет, но дочери мясника уже передрались за него с дочерьми зеленщика, представляете! — Эсарнай рассказывает обо всех этих персонажах с умилением, как о хомячках. Кастовое общество, да-да.
Уходя от Эсарнай, я всё же вспоминаю забрать охранника. Может быть, я рано поставила на себе крест, и на самом деле привыкнуть к сопровождению не так трудно. Надеюсь, надеюсь.
Дома у меня всё по-прежнему. Кир стабильно сидит и читает. Азамат купил ему бук и поставил детские программы для обучения алфавиту, так что теперь если Кир не может разобрать какое-то слово, набирает его на клавиатуре (что ему пока что существенно проще, чем писать от руки) и слушает произношение. Там же, в буке, есть и прописи — стилусом по сенсорному планшету до абсолютного идеала под контролем компьютера. Если Азамат учился по таким же, неудивительно, что у него каллиграфический почерк.
Азамат встаёт в безумную рань, чтобы освободить вечер, и после обеда приходит заниматься с сыном. Кир учится читать вслух с выражением, это компьютер проконтролировать не может. Судя по тому, что мне слышно из-за двери, учится Кир хорошо. И то сказать, если весь день сидеть над книжками, хочешь не хочешь, а научишься. Он теперь даже ест меньше, чтобы побыстрее вернуться к прерванному занятию. Правда, не могу сказать, чтобы его словарный запас увеличивался или хотя бы изменялся — как раньше отвечал односложно, так и теперь. Азамат иногда заставляет его пересказывать прочитанное, но ребёнок давится, заикается и сводит сотни страниц к двум предложениям.
Собрание книг в гостиной начинает показывать дно, и это при том, что собственно литературу Кир читает только днём, а вечером они с Азаматом разбирают более трудную публицистику.
— Ты не думаешь, что вам надо как-то разнообразить занятия? — осторожно интересуюсь у Азамата в редкий момент, когда он есть в поле зрения, а Кира нет. — Он у тебя с утра до ночи учится без передыху, не говоря уже о том, что Алэк забыл, как ты выглядишь.
— То-то он так крепко спит по ночам, — хмыкает Азамат. — Видать, я в кошмарах не снюсь. Ничего, Лиза, Киру совсем немного осталось. Я считаю, раз он так рвётся к знаниям, надо этим пользоваться, ему ведь очень много надо наверстать. А нагуляться успеет.
Я пожимаю плечами, но на следующий день выгоняю Кира вместе с книжками и буком в беседку в саду, подальше от посторонних глаз и ушей. Тирбиш ставит у беседки раскладной манеж, я запускаю туда Алэка, сама сажусь рядом с ним играть. На улице прохладно, но умеренно, тепло одетый ребёнок чувствует себя вполне комфортно, да и я не мёрзну. Кир поначалу маньячно читает и стучит по клавишам, но потом потихоньку начинает отвлекаться: то Алэк запищит, то птичка на перила сядет поинтересоваться, нет ли вкусненького, то жёлтый лист на голову упадёт. Пару раз краем глаза замечаю, что ребёнок бросает своё занятие и с интересом оглядывается вокруг, а то и вовсе запрокидывает голову и смотрит в небо. Но едва он заподазривает, что я на него смотрю, как тут же возвращается к учёбе.
