– Привет, Эрик. Рад тебя видеть.
– Взаимно, – сказал я. – Привет, братишка.
Бриан надавил ещё несколько клавиш, встал из-за стола и подошёл ко мне. Мы пожали друг другу руки.
А между тем Колин, снедаемый недобрыми предчувствиями, бросился к своему компьютеру.
– Так я и думал! – удручённо произнёс он, взглянув на экран. – Стоило мне на минуту отлучиться... Что ты ещё наворотил?
– Да ничего особенного, – ответил Бриан. – Установил защиту, и только.
– А на кой чёрт она мне сдалась? Я что, храню здесь государственные секреты? Или порнографические клипы? Из всех наших домочадцев в большинстве моих выкладок разберутся только Диана, Кевин и, возможно, Бренда. А для них любая защита не помеха.
– Ну, не говори! – обиженно возразил Бриан. – Это очень крутая защита. Не зная пароля, никто не расшифрует твои файлы. Даже я. Даже мама. Даже Диана. Даже Кевин.
– Вот спасибо! – саркастически промолвил Колин. – А вдруг я сам забуду пароль? Что тогда, вешаться?
– Придумай такой, который не забудешь. Например, своё имя.
– Отлично! Гениально! Первое, что сделает мало-мальски смышлёный взломщик, так это наберёт моё имя. Хороша защита!
– Тогда запиши пароль на листке бумаги и спрячь её в надёжном месте, – посоветовал Бриан. – А ещё лучше, придумай что-нибудь экстравагантное. Например «Колин дурак». Никто не додумается.
Колин фыркнул:
– Да уж... Зато теперь я знаю, какой пароль установлен на твоём компьютере. «Бриан дурак». Я же обойдусь и без паролей, и без дураков. Убери всю эту гадость. И поторапливайся, пока я по-настоящему не рассердился. Радуйся, что пришёл Эрик. На сегодня наш урок закончен.
С оскорблённым видом непризнанного гения Бриан сел в кресло и принялся лениво щёлкать клавишами.
Колин посмотрел на меня и беспомощно развёл руками:
– Что мне с ним делать, ума не приложу. Пытаюсь заинтересовать его физикой, но он... Сам видишь – корчит из себя крутого программера.
– А что тут плохого? – ворчливо отозвался Бриан. – Не понимаю, почему ты так огорчаешься. В конце концов, я же мамин сыночек и следую по её стопам. Займись лучше Мелом. Он твой любимчик, вот и делай из него нобелевского лауреата.
Сказано это было беззлобно, скорее даже с добродушным юмором. Факт, что Мел был любимцем Колина (как-никак, первенец), не вызывал у Бриана ни раздражения, ни зависти. Он больше тянулся к матери, и Бренда, надо признать, хоть явно этого не выказывала, всё же предпочитала старшему сыну младшего. Такое положение вещей устраивало обоих братьев: «папин любимчик» Мел и «мамин сыночек» Бриан жили в мире и согласии и никогда не ссорились друг с другом из-за внимания родителей.
Правда, в последнее время Колин стал предпринимать отчаянные попытки обратить Бриана в свою веру, но, как и в случае с Мелом, терпел поражение. Бриан не интересовался теоретической физикой, его не волновали ни глобальные космические проблемы, ни вопросы взаимодействия элементарных частиц. Если Мел был всецело поглощён охотой за юбками, то главным увлечением Бриана, который пока что бегал только за одной юбкой (о чём я уже говорил), были компьютеры. Причём «увлечение» – это ещё мягко сказано. Подобно Бренде, он был помешан на компьютерах и в своём юношеском максимализме доходил до того, что рассматривал их не как инструмент, призванный в конечном счёте облегчить человеку труд (и усложнить его жизнь), а как самодостаточную ценность, некую вещь в себе. Бриан ломал всё, что попадалось ему под руку – отдельные программы и целые операционные системы, – просто так, из чистого любопытства, исключительно для того, чтобы узнать, как они работают изнутри. Он постоянно что-то менял, отлаживал, «совершенствовал» уже существующие программы, писал новые, однако вопрос, зачем он это делает, почти всегда ставил его в тупик. Конечный результат интересовал Бриана лишь постольку-поскольку; ему доставлял удовольствие сам процесс.
– Вот и всё, – сообщил Бриан, перезагрузив систему. – Теперь всё будет как раньше. Доволен?
– Вполне, – сказал Колин. – Ты уж не обессудь, что я не оценил твоих добрых намерений. – И уже ко мне: – Присаживайся, Эрик. Или ты спешишь? Диана знает о твоём визите?
– Ещё нет, – ответил я, сел в кресло возле полок с книгами и закурил. – Хочу сделать ей сюрприз.
– Тогда мой тебе совет: сделай свой сюрприз этак через полчаса, но не раньше.
– Почему? – спросил я, но тут же сконфузился и смущённо промямлил: – Понятно...
Бриан рассмеялся, от души забавляясь выражением моего лица. А Колин слегка улыбнулся:
– Ничего ты не понял. Всё как раз наоборот. Артур сейчас с Брендой, у них там какое-то совещание. А Диана, пользуясь случаем, работает с тем чудо-компьютером.
– Ага...
– Поэтому, – продолжал Колин, – тебе лучше подождать, пока не освободится Бренда. Иначе Диана будет винить тебя в том, что ты отнял у неё драгоценное машинное время.
– Точно, – согласился я, как никто другой зная, чем чревато отвлекать Диану от любимого дела.
Мой взгляд по старой привычке обратился на участок стены меж двух окон позади кресла Колина. Каково же было моё удивление, когда я увидел там большой, в человеческий рост, портрет Бренды! В первый момент я решил, что мне почудилось, и моргнул глазами. Однако видение не исчезло – Бренда, одетая в восхитительное платье цвета морской волны, держала в руках букет васильков и улыбалась мне своей обворожительной, чуть лукавой улыбкой. Раньше на этом месте висел портрет Дианы... вернее, если быть точным, портрет моей двоюродной тётки Дейдры, которая, получив от Источника новое тело, уступила своё прежнее Диане. Этот портрет был здесь сколько я себя помню; я так привык к нему, что лишь на тринадцатом году жизни мне пришло в голову поинтересоваться, с какой это стати Колин держит в своём кабинете портрет Дианы. Тогда Бренда объяснила мне, чей на самом деле это портрет, и поведала трогательную историю о безответной юношеской любви своего мужа. Даже после того, как Колин и Бренда поженились, а Диана обрела свой нынешний облик, портрет продолжал висеть на прежнем месте – если верить Бренде, именно она настояла на этом, отговорив Колина от затеи повесить здесь их свадебный портрет.
Перехватив мой взгляд, Колин сказал:
– Заметил, наконец?
Я растерянно пожал плечами:
– Знаешь, поначалу даже не обратил внимания. Хотя сразу почувствовал, что здесь что-то не на месте, но никак не мог понять, что именно.
Колин понимающе кивнул:
– В этом нет ничего удивительного. В привычной обстановке мы зачастую видим не то, что есть на самом деле, а то, что ожидаем увидеть. Я и вовсе проявил чудеса невнимательности, лишь на второй день обнаружил подмену.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
