мезолимбический путь идёт в лимбическую кору, продуцируя чувство удовольствия, ощущение награды и желания,
нигростриарный путь идёт из тела чёрной субстанции к двигательной коре,
тубероинфундибулярный путь идёт к гипоталамусу и регулирует выработку пролактина.
Теперь представим себе, что дофамин активно стимулирует лобную долю — пациент строит грандиозные планы, ощущает себя центром вселенной, переругивается с «Господом Богом» в своей голове или — при негативной симптоматике — отказывается вообще что-либо делать…
Вот это последнее состояние и получило название гипофронтальности.
В самой по себе гипофронтальности нет ничего патологического… Это нормальное состояние, например, для сна, а ещё оно формируется при гипнозе или в состоянии медитации.
Умеренная гиперфронтальность (не до уровня общения с «Высшими силами», разумеется) естественна для нашего нормального бодрствующего состояния, но может оказаться и максимальной в крайне стрессовой ситуации, когда речь идёт о нашем выживании.
Представьте, например, что вы попадаете в автокатастрофу — и ту пронзительную ясность, с которой вы этот момент переживаете: словно бы замедляется время…
К счастью, большинство пациентов, страдающих шизофренией, лишь периодически — во время так называемых шубов — переходят в фазу обострения с выраженной гиперфронтальностью.
В остальное же время их лобные доли в некотором смысле отдыхают — то есть демонстрируют гипофронтальность.
Теперь давайте проведём небольшой эксперимент. Я попрошу вас в течение минуты припомнить как можно больше названий животных — кошки там, собаки, жирафы и бегемоты.
Если вы станете выполнять это задание, то ощутите определённую когнитивную нагрузку — даже хмуриться, я полагаю, будете, желая поддать ускорения своим лобным долям.
И в самом деле, лобные доли, получив такое «внешнее» (что важно) задание, напрягаются, посылая множество запросов в «задний мозг» и обрабатывая полученную оттуда информацию, чтобы представить её вам в качестве ответов на изначальное вопрошание.
Немудрено — возбуждение лобных долей в данном случае вполне естественно, ведь именно они отвечают в мозге за подобную абстрактную интеллектуальную деятельность, логическое конструирование, саморефлексивное сознание, планирование, временную интеграцию, принятие решений, рабочую память и устойчивое, направленное внимание.
Но как отреагировали бы лобные доли, если бы соответствующее задание я дал человеку, страдающему шизофренией?
Ответ на этот вопрос дала группа исследователей из Лаборатории психофизиологии и функциональной визуализации отделения психиатрии и психотерапии Университетской клиники Вюрцбурга под руководством Анн-Кристин Элис (рис. 19)17.
Рис. 19. Активация лобной коры во время выполнения тестов на беглость речи у пациентов с шизофренией и здоровых людей (по данным многоканальной спектроскопии в ближнем инфракрасном диапазоне).
В этом исследовании принимали участие как здоровые люди, так и страдающие шизофренией.
Нетрудно заметить, что и в случае так называемой буквенной версии теста (назвать представителей категории на определенную букву), и в случае категориальной (назвать просто представителей категории) активация лобной коры у здоровых людей значительно выше, нежели у больных.
То есть, грубо говоря, пациенты с шизофренией не могут в полную силу включить лобные доли, чтобы модерировать, так сказать, оперирование долговременной памятью, находящейся в «заднем мозге».
Проще говоря, им сложно управлять тем, что «варится» в их теменных, височных, затылочных долях.
Если естественное, нормальное соотношение в работе между «передним» и «задним» зеркалами обеспечивает нас неким балансом между тем, что генерит наш мозг, и контролем (лобные доли) этой продукции с точки зрения логики, здравого смысла и соответствия осознаваемой нами реальности, то в случае шизофрении переиспользованная или просто ослабленная лобная кора справиться с этой задачей уже не может.
Как результат, то, что здоровому человеку может показаться небольшой неприятностью (например, что кому-то вы неприятны), больной мозг превратит в паранойю, убедив самого себя в том, что на него ополчились орды инопланетян, спецслужб или просто соседи по подъезду.
И не просто ополчились, а ещё и включили различные устройства с волновыми эффектами — прослушивают, сживают со света, травят, превращают в овощ и т. д.
КРЕАТИВНОСТЬ СПЕРЕДИ НАЗАД
Один из выдающихся учеников Александра Романовича Лурии — Элхонон (Николай) Голдберг, эмигрировав в своё время из СССР, стал профессором Нью-Йоркского университета, возглавил Институт нейропсихологии и познавательных процессов, а также написал целый ряд совершенно замечательных, на мой взгляд, книг о работе мозга — в частности, о его старении, например, или креативности.
Именно в книге о феномене креативности Голдберг обращает внимание читателя на важность взаимодействия между «передним» и «задним» мозгом (а также между «правым» и «левым») с точки зрения творческого процесса, точнее — процесса созревания творческой мысли.
Вот как он это описывает.
Прежде всего, для рождения оригинальной творческой идеи нам необходимо пережить подготовительный этап интенсивной гиперфронтальности, когда мы сознательно и целенаправленно раздумываем над какой-то проблемой.
«Творческий процесс, — пишет Элхонон Голдберг, — обычно начинается с сознательной идеи о том, чего требуется достичь, идеи пока ещё смутной и неопределённой».
Но лобные доли не креативны сами по себе, поэтому за этой гиперфронтальностью, говорит Голдберг, должна следовать фаза гипофронтальности — когда, заряженный посылом «переднего мозга», «задний мозг» отпускается восвояси «поблуждать».
«Даже в том случае, — пишет он, — когда субъективно кажется, что идея "появилась ниоткуда", она появляется в подготовленном мозге. <…> Когда наступает гипофронтальное умственное блуждание, оно почти что буквально "заполняет пропуски". Находятся пути между изначально не связанными точками отсчёта в мозге, которые сформировались ранее, во время состояния гиперфронтальности»8.
С точки зрения технологии «целенаправленного мышления», о которой вы, возможно, знаете из моей книги «Чертоги разума», речь идёт о формировании определённой информационной доминанты, предполагающей, с одной стороны, сбор фактов о проблематике, а с другой — рассмотрение отношений между ними.
В другой своей книге «Парадокс мудрости» Элхонон Голдберг напоминает о традиционном различии функций «дескриптивного» и «предписывающего знания»:
дескриптивное знание — это знание о том, как устроен фактический, реальный мир, как в нём существуют вещи,
предписывающее знание — это знание не о данности, а о том, как нечто должно быть (его ещё называют «знанием о требуемом образе действия»)19.
Если совсем просто, то первое — это знание о том, как и что происходит в мире, а второе — это то, каким мы хотим его видеть, как добиться соответствия реальности нашим желаниям.
Поэтому неудивительно, что лобные доли отвечают у нас за предписывающее знание, а теменновисочная область — за дескриптивные (рис. 20). Первые говорят нам о том, каким они хотят видеть будущее, вторые — о том, каково обычное положение дел.
В этой взаимосвязи — отражении «переднего» и «заднего мозга», дескриптивного и предписывающего знания (грубо говоря — того, что есть, и того, куда это «есть» следует привести) — и формируется наше видение реальности.
Рис. 20. Жёлтым цветом показаны области «дескриптивного знания» по Э. Голдбергу, а синим — области, соответственно, «предписывающего знания».
