конечно, отказался раз навсегда, объяснив просителям, что я за свою работу получаю жалованье и уже ни на какие приношения не имею права, что просьбу их «поскорее подучить» я и без того должен «уважить».
Матери все хлопотали больше о теле.
— Стегать-то станешь? — спрашивали меня бабы.
— Нет, не стану! — категорически отвечал я. Одна мамаша готова была торговаться и идти на уступки и заботилась только о том, чтобы «того»… «не очень больно».
— Известно, парнишка глуп… — рассуждала она, гладя по голове своего сыночка, парня лет 14, чуть ли не выше ее ростом. — Для чего иной раз не постегать… только, чтобы не шибко… А то вон в той школе как дерут — страсть! До крови настегают… С разумом ежели постегать — ничего!
Я уверял баб, что ни с разумом ни без разума сечь ребят не стану, и убедительно просил, чтобы и сами они дома моих учеников и учениц не подвергали этому телесному наказанию. И должно отдать честь этим деревенским отцам и матерям: никто из них не упрашивал меня сечь ребят.
Всем записывавшимся я объявлял, чтобы они в воскресенье, к 5 часам вечера, собрались в школу, причем пояснял, что ученья в этот вечер я, разумеется, не начну, но хочу только познакомиться с ними, поговорить кое о чем и кстати поучу их тому, как надо учиться.
В воскресенье вечером зажгли лампу. Пришла С. А., собрались ученики; все свободные места около двери и за лавками были заняты разношерстной деревенской публикой.
С живейшим интересом следили за каждым моим движением и, по-видимому, ожидали какого-то торжественного начала. Но никакой торжественности не вышло…
Для того, чтобы познакомиться со степенью развития моих будущих учеников, я стал расспрашивать то того, то другого из них: каково они живут? сколько у них лошадей, коров, овец? сколько у них в наделе десятин земли? когда сеют рожь и яровое? почему не раньше? много ли ставят стогов на лугах? поздно ли кончается молоченье? и т. д. Ребята сначала несколько смущались: они, очевидно, не ожидали подобных вопросов, но, несмотря на их смущение, ответы по большей части получались толковые. Я скоро увидал, что с этим маленьким народом можно хорошо повести дело.
Затем я указал им на то, что они должны стараться учиться как можно лучше — для того, чтобы деньги, потраченные на школу, на их ученье, не пропали даром. Тут я по пальцам стал высчитывать: что стоит их ученье, т.-е. устройство и содержание школы, постройка дома, обзаведение обстановки — столов, лавок, доски, счетов, шкафа для книг; далее — учебные принадлежности: учебные книги, бумага, перья, чернила, карандаши, подвижные буквы, картины на стенах, книги для чтения.
— Все это, — говорил я, — стоит денег — и немалых денег. Я за свои занятия с вами буду получать 25 рублей в месяц. Вы только подумайте: двадцать пять рублей, — проговорил я с расстановкой и внушительно, смотря на ребят.
Я знал, что 25 рублей, им покажется громадной суммой; причем мне также было известно, что самое сильное впечатление на детей, обыкновенно, производят подробности наиболее конкретного свойства. Детский ум еще не готов для отвлеченностей и для широких обобщений; ребенок — реалист par excellence, и даже в область фантастических вымыслов вносит он свой реализм.
— Смотрите же, чтобы ни один день в школе не пропал для вас даром! — говорил я. — Пусть не говорят добрые люди, что деньги на вас тратятся напрасно! От школы вы не увидите ничего худого, но узнаете в ней много доброго, полезного для себя… Поэтому каждый порядочный ученик будет относиться к школе с уважением и с любовью.
Далее я пояснил, что значит хорошо учиться.
— Нужно внимательно слушать меня, — говорил я, — и стараться понять, о чем я говорю. Чего не поймете, спрашивайте меня сейчас же; когда же поняли, то старайтесь понятое запомнить навсегда, а для того, чтобы запомнить, повторяйте про себя, молча или вслух, то, что надо запомнить. На авось, не подумавши, не отвечайте, не торопитесь; если чего не знаете, так и скажите: «Не знаю!» Нам придется начать ученье с азбуки.
Я объяснил, что для каждого звука нашего голоса есть соответствующей знак — буква (тут я взял из ящика о и сказал, как читается эта буква), что все буквы вместе составляют азбуку, что слово «азбука» происходить от названия первых двух букв, читавшихся по-старинному «аз», «буки». Чтобы не потерять даром вечера, я воспользовался случаем и экспромтом стал показывать ребятам буквы: о, а, у, х. Тотчас же мы стали разлагать слова: «ухо», «уха», «ох», «ах», на составляющее их звуки, и затем из этих звуков снова составлять слова. Через полчаса мальчики и девочки посмышленее уже начали постигать механизм слогов, т. — е. чтения.
Публика, не дождавшаяся никакого торжественного вступления, тем не менее, с напряженным вниманием следила за всем происходившим.
В восьмом часу наша первая беседа кончилась. Назавтра следовало начаться ученью.
— Понедельник — день-то тяжелый! — заметил один из публики при выходе из школы.
— Нет, — говорю, — день хороший, легкий… он тяжел только для того, кто в воскресенье был шибко пьян. Веселый смех послышался в толпе.
III.
В понедельник, едва ли не с семи часов утра, у меня за стеной послышалось движете — стук дверьми, шарканье, сдержанный говор: ученики мои на первый раз спозаранку забирались в школу.
В 9 часов я пришел в класс. Смотрю: девочки сидят налево, мальчики — направо, точь в точь, как народ размещается в сельских церквах: мужчины — направо, женщины — налево. «Ну, думаю, это не дело!»
— Не так, — говорю, — вы сели…
И тотчас же раскассировал их, рассадив вперемежку тех и других. (Мальчиков было больше: они составляли почти 2/3 всех
