К сожалению, эти дикари не приняли нас, потому что лорд Уильям Амхерст отказался становиться на колени и колотиться лбом о пол перед их королем.
— Слышал эту историю, — сообщил я.
— Представляю, как они удивятся, увидев мой пароход! — хвастливо заявил Уильям Холл и поинтересовался: — Ты уже бывал на пароходах?
— Мой отец был капитаном на речном в Северной Каролине, и я помогал ему в меру сил и способностей! — шутливо сказал я.
— Речной — это ерунда! Я командую военным! — похвастался он и предложил: — Хочешь посмотреть?
Я понял, что, если откажусь, стану заклятым врагом этого хвастуна, а нам еще придется встречаться в Китае:
— Кончено, хочу! Это так интересно!
В итоге мне пришлось облазить почти всю «Немезиду», притворно охая и ахая, но при этом продемонстрировал, что действительно знаю о пароходах немало, чем сильно удивил капитана. Представляю, что случилось бы с Уильямом Холлом, если бы дал ему несколько дельных советов по управлению пароходом.
66
Иногда мечтаешь о чем-то, строишь планы, надеешься — и вдруг облом! Хуже всего, когда и обвинить некого. Я уже представлял, как буду спокойно и счастливо жить с Эмили в нашем гонконгском доме, позабыв о скитаниях по морям-океанам, но между нами вклинился третий или третья, пока не ясно. У меня язык не поворачивался обвинить это существо в разрушении моей мечты. Моя любовница опять была беременна.
— Надеюсь, будет дочка, — радостно улыбаясь, сказала Эмили, когда мы встретились в душном коридоре Дома правительства в Калькутте, и ультимативно добавила: — И родится она в законном браке.
Я смотрел на ее выпирающий живот и думал, за что мне такая непруха⁈ Могла бы забеременеть на полгода позже. Теперь отцом будет Самуэль Кушинг, хотя весь Дом правительства, да и вся Калькутта прекрасно знают, что он всего лишь бесплодный рогоносец, потому что и его любовница до сих пор так и не залетела. У меня даже была мысль помочь ему и с индианкой. Надеюсь, с этой невыполнимой миссией справится какой-нибудь изголодавшийся солдат из местного гарнизона.
Уильям Макнахтен, к которому я зашел потом, чтобы лично передать почту из Кантона, был в кабинете один. В расслабленной позе он сидел за столом и потягивал что-то из фарфоровой чайной чашки. Судя по сосуду, напрашивался логичный вывод, что чиновник пьет чай, но легкий запах алкоголя, покрасневший нос и веселое, благодушное настроение намекали на иной напиток. Просмотрев письма, отобрал написанные Эллиотами, Джорджем и Чарльзом, прочитал их быстро, по диагонали. В посланиях было много интересного и невероятного. Во всех важных событиях, которые привели к победе, принимали участие знатные англичане, а все ошибки и поражения на счету безродных подчиненных, в первую очередь иностранцев. Самое интересное, что никто из безродных не возмущался и даже не удивлялся. В отчетах не было ни одного упоминания обо мне и лишь раз назвали немца Карла Гютцлаффа, как переводчика во время переговоров на рейде Динхая, которые, оказывается, провел Роберт Джослин, секретарь генерал-майора Джорджа Баррелла, потому что старший сын эрла, наследник титула. Удивляюсь, как этого знатного двадцатичетырехлетнего сопляка не объявили главным завоевателем острова Чжоушань.
Закончив чтение, главный секретарь поинтересовался:
— Что скажешь об острове Гонконг, который наши хотят забрать у китайцев?
— Это будет прекрасное приобретение, как Сингапур, — ответил я.
— Климат там такой же, как здесь? — задал он следующий вопрос.
— Лучше, чем в Калькутте, но хуже, чем в Шимле, — сообщил я.
— Ты разве был в Шимле⁈ — удивился чиновник.
— Нет, но мне рассказывали. Сразу подумал, что именно так должен выглядеть рай в здешних краях! — пошутил я.
— Тут ты прав! — согласился Уильям Макнахтен. — После Калькутты, действительно, чувствуешь себя там, как в раю!
— Зато в Китае есть чай разных сортов, о которых ты даже не слышал, — подсказал я, знаю его любовь к этому напитку.
Местные острословы утверждают, что главный секретарь добавляет чай в виски, а не наоборот, как делают все порядочные британские мужчины.
— Нам из Лондона написали, чтобы подготовили администрацию для Гонконга. После получения острова там будет много работы, потребуются дополнительные чиновники, — объяснил он причину своего любопытства. — Интересно, где их там разместят?
— На острове работы идут полным ходом. Уже построили несколько зданий. Если их не хватит, можно будет временно пожить в Макао, где сейчас много свободных домов. У меня там два двухэтажных особняка и два пятиэтажных доходных дома отремонтированы, ждут постояльцев, — прорекламировал я сам себя.
— Хорошо, что сказал! — обрадовался Уильям Макнахтен. — Скорее всего, мы воспользуемся твоим предложением!
— У тебя есть шанс попасть туда? — полюбопытствовал я.
— Пока точно не знаю, — честно признался он и добавил шутливо: — Отбиваюсь изо всех сил! Мне предлагают две должности: губернатор Бомбея или посол в Кабуле. Вторая лучше, потому что в Афганистане жара сухая, переносится легче.
— Я бы выбрал первую: лучше быть мокрым и живым, чем сухим и мертвым! — пошутил я. — Афганистан — очень неспокойное место.
— Сейчас дела там идут у нас отлично. Недавно эмир Дост Мухаммед напал на отряд генерала Сэйла в Парванском ущелье, но через три дня сдался нам вместе со своей семьей. Как мне написали, их везут в ссылку в Лудхиану. Это город в Пенджабе, — рассказал он.
Я заметил, что у людей непреодолимая тяга в те места, где их могут запросто грохнуть. Знал, что британцев попрут из Афганистана так кроваво, что оккупанты сунутся туда в следующий раз только за компанию с американцами и опять влипнут. Судьбы чиновников среднего звена в учениках истории упоминаются очень редко. Да и если бы написали в них об Уильяме Макнахтене, я бы черта с два запомнил эту фамилию. Пусть едет. Если выживет, будет слушать мои советы внимательнее. Впрочем, скорее всего, я льщу себе. Люди запоминают тех, кто их хвалит, а не тех, кто помогает понять, насколько они глупы.
— Только не берите с собой Самуэля Кушинга, — попросил я.
Уильям Макнахтен ухмыльнулся и произнес:
— Мне казалось, что ты будешь рад, если он надолго уедет в Кабул.
— Если один, без семьи, то, конечно, рад, — признался я.
— Я учту твое пожелание, — насмешливо пообещал он.
67
К моему возвращению в эстуарий реки Жемчужной там все еще шли переговоры между китайцами и британцами, только со стороны последних вел их Чарльз Эллиот. Его двоюродный брат Джордж был отозван в Лондон, потому что, по мнению министра иностранных дел Генри Темпла, проявил себя недостаточно решительным и эффективным. Командующим британским экспедиционным корпусом опять стал пост-капитан Джеймс Бремер в чине коммодора. Оказывается, он в бытность
