да и то не всегда.
Часа через два побоище закончилось. Китайцы потеряли около полутысячи солдат и в два раза больше сдалось в плен. Среди погибших был и командир укрепрайона Гуан Тяйпэй. Именно после его смерти закончилось активное сопротивление. Толпы китайских солдат, бросая оружие, разбежались по домам, чтобы изображать мирных крестьян и ремесленников. Британцы захватили почти триста восемьдесят пушек, по большей части бронзовых небольшого калибра.
На следующий день двинулись дальше. Впереди шли пароходы «Немезида» и прибывшие недавно «Королева» и «Мадагаскар», буксируя баркасы с пехотой, главной задачей которой было разбивать и отправлять в свободное плавание плоты, связанные накрепко канатами и выдергивать колья, вбитые в дно. Расчищенный фарватер отмечали вешки с крестами. Изредка на берег выходили небольшие отряды китайцев с гингальсами, которые, как ни странно, наносили, благодаря своей точности, самый существенный ущерб британцам. Обычно одного залпа из бортовых шестифунтовок хватало, чтобы разогнать метких стрелков.
Форт на острове Вампоа атаковали второго марта. Я предупредил артиллеристов, чтобы не целились в высокую пагоду. Мол, сооружение культовое, могут навлечь на себя беду. Не думаю, что ко мне прислушались, но в башню не попало ни одного ядра. Пехотинцы были проинструктированы мной, где лучше высаживаться. На захват этого укрепленного района ушло меньше часа. Перефразируя старую поговорку, крепость сильна не пушками, а защитниками. Китайские солдаты, не получавшие жалованье месяцами, не захотели умирать за своего хуанди. Часть удрала на сампанах, остальные сдались в плен. Британцы привязывали пленных косами друг к другу и конвоировали к пустому складу Джон-компани. Никто не знал, что делать с таким большим количеством пленных. Отпускать не хотелось, но и тратить на них продукты и выделять солдат на охрану, тоже было напряжно, потому что и того, и другого не хватало. Захваченных в предыдущие дни отправили на небольшой опустевший остров Донгванчун, откуда часть пленников по ночам вывезли родственники на сампанах. Остались там только выходцы из северо-западных регионов, которых привел с собой Янг Фан. Местные понимали их с трудом, потому что говорили на разных диалектах, и, мягко выражаясь, недолюбливали.
Вечером Янг Фан прислал парламентеров с сообщением, что вот-вот придет послание от хуанди Айсиньгёро Миньнина, в котором будут распоряжения о заключении мирного договора на условиях британцев. Ему дали трое суток. Отсчет начался с восьми часов утра. За это время британцы с помощью «Немезиды» переместили вверх по реке парусные корабли, включая большие линейные, которые встали на якоря на расстоянии кабельтова друг от друга, взяв под контроль оба берега на захваченном участке. Китайцы тоже не тратили время понапрасну, соорудив выше по течению несколько укрепленных районов. Плохих пушек и трусливых солдат у них было много.
Само собой, никакого распоряжения от хуанди не пришло или было оно не таким, какое ждали британцы, поэтому по истечению срока перемирия военные действия возобновились. Пароход «Немезида», буксируя баркасы и джонки с десантом, шел впереди, расчищая русло. Обнаружив очаг сопротивления, подавлял его огнем пушек и высаживал десант, а если не справлялся, подтаскивал парусники. Медленно, но уверенно британский экспедиционный корпус двигался к Кантону.
Восемнадцатого марта «Немезида» около полудня начала обстрел форта «Птичье гнездо» — последнего укрепрайона перед Тринадцати факториями. Через два часа сопротивление было сломлено. Вечером британские пехотинцы достигли поставленной перед ними цели — склады и офисы Джон-компани были освобождены.
Утром в Кантон прибыли парламентеры от Чарльза Эллиота с предложением приостановить войну и заняться торговлей. Янг Фан согласился с радостью. Он уже знал, что вот-вот прибудет армия под командованием Айсиньгёро Ишаня, который и будет отвечать за всё, что случится здесь.
70
Состояние ни войны, ни мира продлилось до третьей декады мая. Британцы отвели большую часть флота к Гонконгу и занялись лечением своих солдат, заболевших дизентерией. Слегло процентов шестьдесят европейцев. Точнее, присело на самодельные стульчаки, с которых вставало, чтобы недолго размяться, поесть и попить сырой воды, не догадываясь, что она и есть главная причина болезни. Сипаи, выросшие в таком же климате, болели реже. На добравшееся, наконец-то, до Гонконга сообщение о том, что еще в январе хуанди Айсиньгёро Миньнин объявил войну Соединенному королевству Англии и Ирландии, никто не обратил внимания. Британцы уже поняли, что правитель империи Таньчао живет в собственном мире, почти не пересекающимся с реальностью.
В апреле до Гуанчжоу добралась армия под командованием его племянника Айсиньгёро Ишаня. Первым делом он заменил всех старших командиров на маньчжуров или выходцев из северных районов империи, потому что всех местных считал британскими шпионами. Ошибался он не сильно. Все, кто так или иначе имел с торговли опиумом, снабжали нас информацией о китайской армии и ее новом командире, который большую часть времени пировал со своей преданной свитой и местными девицами с низкой социальной ответственностью. Как мне рассказал Бао Пын, приплывавший за опиумом, привезенным моей шхуной, подчиненные не понимали приказы своих командиров, и бардака в городском гарнизоне стало еще больше. К тому же, всем солдатам выдавали паек только солеными овощами, причем нерегулярно. Если местные имели побочные доходы и не голодали, то у пришлых начались проблемы, точнее, у горожан и крестьян, которых они грабили внаглую. Чем-то племянник хуанди обидел моего делового партнера, который раньше не позволял себе никаких отрицательных высказываний в адрес руководителей высокого ранга. Может быть, после ссылки Линя Цзэсюя лишили хлебного места переводчика, или причина была в том, что реку Жемчужную во многих местах перегородили связанными плотами, за преодоление которых надо было отстегивать, теряя значительную часть прибыли. Хотя подозреваю, что причина недовольства не только в экономической плоскости. Китайцы, особенно южные, все еще считают маньчжуров оккупантами. Пока новые правители исправно выполняли свои обязанности по защите страны, их терпели. Теперь появились новые захватчики, более сильные, и пришло время переобуваться. Святая обязанность холопа — облить грязью предыдущего хозяина.
Зато цена на опиум упала, особенно после прихода в начале мая первых клиперов из Индии. На некоторых, стоящих на якорях на рейде Гонконга или Макао, были растянуты между стоячим такелажем полотнища с иероглифами «Продается опиум». Сбывали и крупным оптом, и мелким, и в розницу. Хозяева деревенских опиумокурилен или несколько наркоманов скидывались, приплывали на сампане и приобретали головку сладкой отравы, или половину ее, или четверть… Оптовых покупателей было мало, только те, кто отвозил наркоту морем на север или юг.
Надо отдать должное Айсиньгёро Ишаню, который за попойками и прочими развлечениями не забывал о деле. В Гуанчжоу постоянно прибывало пополнение, как пехота, так и военные джонки, и изготавливались брандеры — два сампана, соединенные канатом и
