закрыл рот.
– Нам нужно было знать… нам нужно было удостовериться… – слабо произнес он.
Лицо Доминика застыло от напряжения.
– Мы же должны были позаботиться о самих себе.
Самих себе. Потому что я не одна из них, и они выталкивали меня за пределы своего круга так сильно, как только могли.
Я стиснула зубы. В горло начала проникать покалывающая вибрация.
Нет. Я закрыла глаза, стараясь подавить сотрясающее меня изнутри кровожадное желание. Но я уже достигла предела и не могла взять себя в руки.
В темноту за моими веками ворвался голос Джейкоба.
– Теперь тебе больше не нужно прикидываться нашим другом. Этим ты ничего не добьешься. Давай уже посмотрим, кто ты на самом деле.
Мои легкие разрывались от желания закричать прямо на него и показать, на что он меня провоцирует. Заставить его пожалеть, что он насмехался над моим несчастьем.
Нет, нет, нет.
Мой большой палец снова дернул кулон, и он с треском распался на две части – клубок пряжи упал мне в ладонь, а кошка продолжила болтаться на цепочке у меня на шее.
Я сломала кулон Гриффина.
Как будто я сломала его самого. Я могла бы сломать их всех, надо лишь…
– Рива, – обратился ко мне Андреас. Кажется, он говорил что-то и до этого, но я не слышала. – Он ведет себя как гребаный идиот. Послушай меня. Я…
Он сделал шаг ко мне, но я отшатнулась. На мгновение из моего горла вырвался крик.
Я тут же зажала рот рукой, но увидела, что Андреас поморщился. Я ощутила боль, которую вызвал этот краткий всплеск силы.
То, что извивалось и гудело внутри меня, жаждало большего. Оно так стремилось вырваться из моей груди, что грозилось вот-вот взорваться.
Я могла все здесь разрушить, и часть меня хотела этим насладиться.
Джейкоб тоже ко мне приблизился. Его глаза блестели ледяным блеском.
– Давай. Расскажи нам, что ты на самом деле чувствуешь.
Я перевела взгляд с него на Андреаса: тот застыл как вкопанный. Он смотрел на меня так, словно ясно видел бушующую внутри бурю эмоций – или, может быть, сейчас они подступили так близко к поверхности, что были написаны у меня на лице.
Я начала отступать, но Джейкоб с помощью своей силы захлопнул дверь у меня за спиной. Он подошел ближе с той жестокой ухмылкой, которую мне так хотелось стереть с его лица.
Сломать его, скрутить, заставить страдать. И всех остальных – тех, кто стоял в стороне, наблюдая, как он причиняет мне боль. Каждый из них был по-своему виноват.
Покажи им всем, что такое настоящая боль.
Нет.
Этот протест едва ли мог сдерживать волну ярости внутри меня.
Зрение начало затуманиваться.
Я должна уйти.
Выставила руку вперед, и от этого движения цепочка окончательно порвалась. Кулон выскользнул у меня из пальцев и со звоном упал на пол.
– Держитесь от меня подальше, – выдохнула я. – Не хочу причинить вам боль.
Но я хотела, сильно хотела.
И единственным путем к спасению от нарастающего давления было окно, находящееся между мной и Джейкобом.
С разбегу я врезалась в стекло плечом. Я неслась достаточно быстро, чтобы разбить его и вылететь на открытый воздух.
Осколки царапали мои руки и икры, но я едва это заметила. Несколько секунд я находилась в свободном падении и стремительно неслась вниз.
Мое тело инстинктивно повернулось, и, шумно выдохнув, я всеми конечностями ударилась о землю.
Из дома позади меня уже доносились крики, среди которых постоянно звучало мое имя. Меня охватила паника, а затем новая волна гнева.
Они меня догоняют.
Они меня не отпустят.
Ноги несли меня вперед. Я бежала по траве так быстро, как только могла, подальше от дома и дороги.
Там, возле железнодорожных путей, редкие молодые деревца могли послужить небольшим укрытием. Я помчалась к ним, не раздумывая. В ушах у меня стучала кровь, а легкие содрогались от силы, которая так остро хотела вырваться наружу.
Я была монстром. Только монстр захотел бы подвергать парней, которых любил, той агонии, которую я могла им причинить.
Только монстру могла понравиться эта идея.
Откуда-то снова раздалось мое имя. Кто-то кричал, чтобы я остановилась.
Нет, я не могла. Я не могла.
Они отравили меня и сломили своими словами и ложью. Может быть, они тоже монстры, только вот дело даже не в их способностях.
Может быть, мне стоило их уничтожить.
Заткнись!
Надо просто убраться отсюда далеко-далеко, и тогда…
И что мне тогда останется? Они были всей моей жизнью.
Мы одной крови.
Если это не так, если я для них ничего не значу и если все, что, как я думала, у нас было, теперь стерто… то как я вообще могу быть кем-то, кроме монстра?
Ступая по неровной поверхности, ноги начали подкашиваться. Спереди донесся еще один звук – шум двигателя.
Между деревьями загорелись огни поезда. Он мчался в мою сторону и через несколько секунд уже должен оказаться рядом со мной.
Глаза заволокло слезами, а яростная жажда, пытаясь справиться с потоком боли, все продолжала и продолжала вопить. Я поняла, что она никогда меня не отпустит.
Не отпустит, пока я жива.
Я ни о чем не думала. Тело само по себе свернуло в сторону рельс. К единственному простому решению, которое могло избавить меня и от монстра, и от агонии.
Теперь под моими ногами гремели камни. Поезд с ревом приближался.
Я бросилась вперед, ему навстречу, и сквозь мучительный туман в моей голове прорвался один-единственный крик:
– Дикая кошка, нет!
Голос Джейкоба. Старое прозвище, которое Джейкоб для меня придумал и которое он ни разу не использовал с тех пор, как я снова его нашла.
Этот призыв, эхом доносящийся из прошлого, на мгновение вернул меня туда, где, как я всегда думала, мне суждено быть.
Что я, черт возьми, делала?
Я бросилась в сторону, но опоздала.
Сбоку на меня обрушилась вся сила несущегося поезда. Меня развернуло, выбивая руку из сустава и ломая ребра.
Когда я повалилась на траву, боль пронзала каждую частичку моего существа. А затем мой разум отключился.
Глава 29. Доминик
В свете фар поезда маленькая фигурка Ривы показалась еще более хрупкой. Я и до этого был взволнован, но от увиденного меня захлестнула волна чистого ужаса.
Она бы не стала… Она не могла…
Несмотря на безмолвные протесты моего разума, я побежал вперед еще быстрее – или, по крайней мере, пытался это сделать. На неровной земле мне едва удавалось держать
