Отец Зака прочистил горло. Когда он заговорил, в его тоне слышался легкий испуг.
– Надеюсь, он понимает, что мы здесь ни при чем. Впрочем, теперь нам почти не о чем волноваться.
– Не о чем? – переспросил Джеймс.
– Если с этой беременной что-то случится, вину можно будет свалить на кого угодно – на нациста-фанатика, арестованного в парке, террористов, сектантов и так далее.
– А что журналист?
– Ньютона отпустили,– отозвался Данлоп.– Ничего принципиально нового он не знает. Сейчас все охотятся за Росси и его женщиной.
– А что, если…
– Если что? Джеймс, почему ты такой слюнтяй? Запомни: для нашего шефа нет ничего невозможного!
В этот миг Зак Данлоп сделал то, на что никогда не решался. Он взялся за дверную ручку и повернул ее – открыл дверь отцовского кабинета, не дожидаясь окончания сходки.
Данлоп в замешательстве смотрел на сына. Почему он пришел сюда и стоит, даже не думая извиняться? Почему смотрит на них с такой издевкой?
– В чем дело, сын? Видишь, у меня переговоры!
Джеймс и Эвермейер поздоровались с Заком, но тот на них даже не взглянул.
– Кончились твои переговоры,– произнес парень, упиваясь отцовским замешательством.
Данлоп побагровел, думая, как восстановить родительский авторитет, не прибегая к рукоприкладству.
– Немедленно ступай в свою комнату!
Зак не пошевелился. Вместо ответа он поднял над головой руку с крошечным диктофоном.
«Тебя послушать – вылитый мой сынок-остолоп… Верит во всякую чепуху – пришельцев, правительственные заговоры, теперь вот твердит о Втором пришествии…».
Зак выключил диктофон и не без удовольствия отметил, как злость на отцовском лице сменилась страхом.
– Ты что, подслушивал, парши…
Зак снова включил пленку.
– Думаете, мы наберем голоса?
– Тут и думать нечего,– отозвался голос Данлопа.– В конце концов, клон принадлежит шефу.
Зак остановил диктофон, глядя на побледневшие лица конгрессменов.
– Чего ты хочешь? – спросил Эвермейер.
– Все сказанное в этом кабинете за последний месяц записано на пленку. Ее копии находятся в ячейках камеры хранения – не в Вашингтоне, в другом городе. Ключ от камеры и инструкции по получению пленки я выслал самому себе по почте на один из местных адресов. Если завтра меня там не будет, письмо попадет к кому-то из жильцов.
Данлопа замутило, словно он, проснувшись, обнаружил, что явь и кошмар поменялись местами. Мыслимо ли: в утечках повинен его собственный сын!.. Он вышел из-за стола.
– Зак, зачем тебе это?
Парень попятился и снова нажал на кнопку. Данлоп услышал свой голос.
«Если все это правда, кое-кто должен быть уже на седьмом или восьмом месяце, донашивать. Зато так Брауну будет легче найти ученого».
Зак остановил пленку и спросил:
– Что же ваш шеф собирается делать, когда найдет суррогатную мать? Кстати, вот он кто, ваш Большой Брат.– Он повернулся к Джеймсу и Эвермейеру.– Некто мистер Браун с Пятой авеню.
Конгрессмены затравленно переглянулись. Данлоп закрыл глаза рукой и простонал.
– Ну, выкладывайте,– тормошил их Зак.– Обещаю держать ваши откровения в тайне.
Данлоп взглянул в лицо незнакомцу, которого минуту назад считал своим сыном.
– Браун – опасный человек…
– Расскажи мне о нем,– попросил Зак и стал слушать об аварии и загадочных «ауди S4» с голубым фургоном, замеченных в том самом месте, где жена госсекретаря сорвалась в пропасть.
Глава 57
Парковая автострада Палисейдс
– Прежде всего надо избавиться от машины,– сказал Сэм на подъезде к обрыву.– Она записана на Мэгги.
– Каким же образом? – поинтересовался Феликс.
– Проще простого. Едем в аэропорт, арендуем другую на чье-нибудь новое имя, а эту бросаем на парковке. Браун найдет ее и решит, что мы улетели. Титерборо как раз по пути. Там и сделаем пересадку.
Феликс торопился к шоссе 1-95, настраиваясь на два часа непрерывной езды. Сейчас он проедет до основной трассы на Нью-Джерси, свернет в Титерборо, а затем отправится к их новому дому – одинокому особняку в Бэй-Хеде, что у залива Барнегат. Феликс уже предвкушал, как будет бродить в тишине и покое по прибрежным лугам, строя прожекты нового будущего Кроуфордов и Хетты Прайс. Чак О'Мэлли, новый вариант Сэма, наверняка поймет, что им не по пути, и уберется восвояси.
В зеркале заднего вида маячило решительное лицо сестры. Прежняя жизнь позади. Жаль, Аделины с ними рядом нет.
Мэгги скособочилась на заднем сиденье. Она долго пристраивалась к подлокотнику, затем привалилась к Франческе и попросила потереть ей спину. Потом вдруг застонала – слабо, но все-таки различимо.
– Мэгги, что с тобой?
– Ничего, все нормально.
Не прошло и минуты, как она застонала опять. Феликс сбросил скорость и съехал в траву у обочины. До съезда на 1-95 оставалось три мили. Он взял аптечку, открыл заднюю дверь и втиснулся на сиденье. Сэму было велено держаться подальше, что он и сделал, поглядывая на Мэгги. Она полулежала с закрытыми глазами, чередуя долгие вдохи и выдохи.
– Что случилось? – Феликс достал акушерский стетоскоп и, прижав его у Мэгги под блузой, услышал отчетливое плодное сердцебиение. Внезапно ее живот напрягся, словно по нему прошла судорога.
Ни слова не говоря, они встретились взглядами.
– И давно это началось?
– Что? – спросила она.
– У тебя схватки!
– Не может быть. Еще рано. Просто спина разболелась.
– Мэгги, тебе помочь? – вмешался Сэм.
– У тебя схватки,– повторил Феликс.
– Нет, просто я…
Ее глаза вдруг расширились, и он увидел в них нечто непостижимое – одно из тех чувств, что не дано пережить ни одному мужчине. Феликс протянул к ней руку, но она отпихнула его и выбралась из машины, хватая ртом воздух. Феликс выскочил следом, подоспели Сэм и Франческа. Мэгги уперла ладони в кузов «ровера» и согнулась, дрожа всем телом. Тут-то Феликс услышал, как что-то течет на траву.
Он окаменел, как муж первородящей, уставившись на струящуюся из нее жидкость, пока до него не дошел смысл увиденного.
– Это воды! Околоплодный пузырь лопнул!
Мэгги застонала, как могут стонать только роженицы в схватках.
– Держись! – крикнул ей Феликс и потащил Сэма в сторону.– Ты вчера занимался с ней сексом?
Сэм побледнел.
– Нет! Клянусь! Только…– запнулся он и похлопал себя по груди,– сюда пару раз к ней залез. Ну и целовались. Больше ничего, Феликс, правда.
– Идиот! Стимуляция сосков приводит к выбросу окситоцина, вызывающего маточные сокращения!
– Чушь собачья! – Сэм отпихнул его в сторону.– Почему тогда беременным разрешатся…
– Не всем, Сэм,– только тем, кому не грозит риск преждевременных родов!
– Хватит вешать мне лапшу на уши, Феликс.
Сэм поднял Мэгги на руки и уложил на сиденье.
– Лезь туда, позаботься о ней! – крикнул он доктору. – А я сяду за руль. Нужно побыстрее добраться до дома.
– Дома?! – Сзади хлопнули дверцы.– И речи быть не может. Мы едем в больницу!
– Нет, не едем! – отрезал Сэм.
– Бога ради, я должен остановить схватки! У нее срок всего тридцать три недели! Я не рискну лечить ее в пустом доме!
У Сэма дрогнула скула, но он завел двигатель и вырулил на шоссе.
– Ты что, не слышал? Я ее врач!
– Да, а я отвечаю за ее безопасность! У Брауна в пентхаусе есть специальный компьютер. Так вот с его помощью можно узнавать у Пентагона данные о передвижении войск – не то что искать беременных, поступающих в городские больницы. Не важно, что Мэгги Джонсон теперь Хетта Прайс; достаточно того, что горничная Росси пропала семь месяцев назад. Он будет проверять каждую черную, которая обратится к врачу. Понял теперь? Едва она обратится к акушерам, как Браун сразу ее заподозрит, учитывая сроки. Останется только сравнить фотографии. Отвезти Мэгги в больницу – все равно что подать ее Брауну на блюдечке! Единственный шанс – испариться, как мы и планировали. Никаких больниц, Феликс. Следи за ней, и все!
Феликса так потрясли его слова, что он подчинился. Конечно, такое стремительное развитие событий – от разрыва оболочек до полновесных схваток – должно было испугать Мэгги не на шутку. Наверняка Сэм виноват – повредил ей что-нибудь во время сексуальных игр. А если нет – оставалось одно объяснение: Мэгги терпела схватки задолго до поездки. Сбитый с толку ее заверениями, он пропустил обычный утренний осмотр. Схватки могли начаться восемнадцать часов назад, а теперь Сэм кричит, что не повезет ее в больницу!
– Идиоты! – тихо процедил Феликс, ненавидя и себя, и Сэма.
Он уложил Мэгги на спину, велел согнуть в коленях ноги. Скорчившись у сиденья, приложил стетоскоп к ее животу. Теперь кожу исчерчивали бурые полосы растяжек. Феликс услышал стук сердца ребенка – отчетливый, но слегка учащенный.
– Веди ровно, сейчас мне понадобится кое-что сделать,– сказал он.
– Постараюсь,– буркнул Сэм.
