– Знаю, знаю. Итак, куда мы ее поведем?
– В паре кварталов отсюда дешевый отель. Душ там общий, но ближе ничего нет, если не считать студенческого общежития на Амстердам-авеню.
– Между прочим,– вспылил Феликс,– между Амстердам и Коламбус-авеню есть полицейский участок!
– Я уже говорил, – раздраженно отозвался Сэм, – это бесполезно.
Феликс покачал головой, сворачивая назад.
– Бог мой, какие кварталы? Она сейчас и два шага не ступит!
– Значит, потащим на себе. Нет, я добуду такси, и мы ее повезем. Давай к ней, Феликс.
Сэм припустил к выходу на Сентрал-Парк-Вест. Феликс подошел к Мэгги и, поддерживая за плечи, уложил на траву между двух фонарей. Слушая биение маленького сердца через стетоскоп, он не мог поверить, что Мэгги придется рожать здесь, на голой земле, стылой безлунной ночью. Лица ее он сейчас не видел, однако чувствовал все с ней наравне, знал, что ребенок уже готов появиться. Мэгги мужественно удерживала его внутри, чтобы он мог отдохнуть в перерыве между схватками, пока они не найдут подходящего укрытия. Еще пять минут назад она предлагала свою жизнь в жертву, и он пытался принять ее. Его охватило мрачное ощущение, что он наблюдает за собой со стороны, как будто из чужого тела. Настоящий Феликс Росси никогда бы этого не сделал, он и помыслить бы не мог о том, чтобы отпустить сестру одну, в ночь, под пули.
Мэгги, тихо постанывая, взяла его за руку. Прочитать показания тонометра в такой темноте было невозможно, но пульс явно частил. Феликс почувствовал, как живот Мэгги затвердел от новой схватки. Прорезалась ли головка? Где одеяла, где аптечка с фонариком? Чтобы найти все это, надо было выпустить из рук Мэгги, а Феликсу не хотелось опускать ее голову на землю.
– Можешь сказать, где сейчас ребенок? Сам я не могу проверить – перчатки уже не стерильны. Ты еще потерпишь, Мэгги?
– Не знаю,– проговорила она между вдохами,– надеюсь, я сумею ненадолго задержать его. Ненадолго, Феликс,– простонала она.– Чуть-чуть.
Она стиснула его пальцы и не выпускала, пока схватка не кончилась.
– Как самочувствие?
– Не очень, – устало шепнула Мэгги. – Как будто из меня лезет огромный тяжелый шар!
– Так всегда бывает.
– Знаешь еще что? – Она зашевелилась, осматриваясь, хотя в кромешной тьме ничего нельзя было разглядеть, кроме сияющих фонарей. – Кажется, что все созвездия сегодня спустились на землю. Он словно рождается на небесах!
Феликс не раз думал, что огни Центрального парка похожи на упавшие звезды. Глядя на них сейчас, он ощутил в себе странную перемену. Его одолевал страх за Франческу, за Мэгги. Крепло осознание того, что он один, и никто другой, навлек на их головы все эти беды. Терзаемый болью и муками совести, Феликс смотрел на свет окружавших Мэгги земных созвездий.
Невдалеке раздался топот ног. Феликс взмолился, чтобы это оказался Сэм, потому что они с Мэгги никак не смогли бы бежать. Сейчас они беззащитны перед любой опасностью, и снова по его, Феликса, вине.
– Эй, где вы там?
Сэм!
– Здесь,– слабо окликнула Мэгги.
– У Мальчишечьих ворот стоит фургон, – доложил подбежавший Сэм.– Еще я видел, как другая «ауди S4» поехала к северу. По-моему, здесь две команды. Наверное, они патрулируют выходы. Нам отсюда не выбраться. Значит, надо где-нибудь затаиться.
Феликс не сладил с собой и разрыдался. Если то, что сказал Сэм, правда, «ровер» неминуемо остановят.
– Черт возьми, Феликс! Нашел время!
Он представил себе смерть сестры, почти слышал ее крики…
– Ты говорил, будто знаешь парк как свои пять пальцев. Помоги же нам, Феликс!
– Сэм, найди одеяла и аптечку,– прошептала Мэгги.– Он оставил их на спортивной площадке.
Когда Сэм ушел, Мэгги взяла Феликса за подбородок, словно дитя, и сказала:
– Ну-ну, не плачь. Господь за ней присмотрит. Сейчас нам с малышом нужна твоя помощь. Ребенок идет, Феликс, и его больше некому спасти. Вот так, успокойся.
Феликс утер слезы, но на их место нахлынули новые. И все-таки он помог Мэгги встать, а потом взял ее на руки и понес, держась подальше от дорожек и фонарей, к ступенькам у Мальчишечьих ворот. Где-то взвыла сирена, и Феликс тут же представил смертельно израненную Франческу в машине «скорой помощи».
Пришел Сэм с пистолетом за поясом, отдал Мэгги одеяла, а Феликсу – его аптечку. Потом они взяли Мэгги на руки и понесли через лужайку. Феликс старался обходить дорожки, куда падал свет, отчаянно вспоминая мало-мальски приличное укрытие. Вот они миновали утес аспидного сланца – основной породы острова Манхэттен. Неужели придется лезть на эту каменную стену? И тут ему пришла на ум арка «Расщелина».
– Я знаю, куда нам надо!
Они вышли к мостику, за которым шумела вода. Мост и подход к нему освещались двумя фонарями. В их тусклом свете Феликс разглядел северную оконечность озерца, называемого попросту Прудом. Долгими летними днями они с Франческой частенько заплывали сюда на лодках и купались, пока взрослые не видели. Берега Пруда поросли плакучими ивами; места эти привлекали уток, гусей и прочих птиц городских парков, некоторые выводили здесь птенцов. Сейчас одна из них тихо закрякала, встревоженная появлением чужаков.
Феликс показал в сторону одинокого фонаря в отдалении.
– Туда? – спросил Сэм.
– Да. Там есть арка «Расщелина». Вест-Драйв проходит по ней, как по мосту. Через нее течет водопад – его-то мы и слышим. Она каменистая, вроде грота. Временами там спят бездомные.
Сэм поцеловал Мэгги и произнес:
– Подержи-ка ее, я пойду первым.
Когда Феликс принял у него Мэгги, Сэм вытащил пистолет и скомандовал:
– Пошли.
Они отыскали тропу, ведущую мимо подножия водопада, и увидели арку. Она возвышалась над ними, словно дверь гигантского собора, по крыше которого пролегало шоссе, а просвет ее вместо зала вел в глушь и дебри Северной Рощи. Вода стекала рядом с тропой, проходящей под ее сводом, и ниже превращалась в речушку.
Сэм взял фонарик и стал освещать им путь. Феликсу арка напомнила о детстве. Когда-то они с Франческой видели здесь волшебный грот, населенный духами древности. Даже дети боялись шуметь под его могучими валунами. Один только водопад разговаривал в полный голос.
На глазах у Феликса Сэм прошелся под аркой и отыскал небольшую нишу в правой стене. Отшвырнул в другой угол какое-то старое тряпье и расстелил на земле одеяла.
– Сюда. Здесь будет удобно.
Сэм помог Феликсу устроить Мэгги в нише, встал и огляделся.
– Отличное место. Один вход, один выход. В случае чего я легко вас прикрою. Позаботься о ней, а защиту я беру на себя.– Он взял пистолет и отошел к водопаду.
Феликс присел рядом с Мэгги и открыл аптечку в неровном свете придорожных фонарей над мостом. Он достал оттуда стерильные простыни и приготовленные акушерские инструменты. Все это время Мэгги лежала так тихо, как будто схватки ее больше не беспокоили. Феликс подложил под нее впитывающую подкладку, взял фонарик и попросил Мэгги развести ноги. К своему облегчению, головки он не увидел. Каким-то образом ей удалось задержать ребенка.
– Мэгги, ты меня слышишь?
Ответом был болезненный стон.
Феликс вынул акушерский стетоскоп и прислушался, прижимая раструб то тут, то там к ее животу. Стука не было. Тогда он навел луч на ее запястный тонометр и обомлел: сто шестьдесят на сто пятнадцать.
– Мэгги, я не слышу ребенка!
Когда она открыла глаза, он увидел под ними темные круги.
– Я устала, он тоже. Не тяни, Феликс. Вынь его, как хотел. У меня больше нет сил ему помогать.
Рядом тут же возник Сэм.
– Я этого не допущу. Придется постараться, старушка. Ради Франчески, ради меня. Давай, милая! – Он приподнял ее за плечи, чтобы ей было на что опереться.– Вздохни-ка поглубже и тужься!
– Сэм, я не могу…
Он поцеловал ее.
– Можешь. Ну, давай же!
– Попробовать стоит, Мэгги,– сказал Феликс, заранее зная, что без кесарева не обойтись. – Если не поможет, я его достану. Обещаю.
Сэм нахмурился, но промолчал.
Как и когда за эти месяцы безликий клон стал ребенком Мэгги, никто не знал. Но вот она набрала воздуха в грудь, стиснула зубы и дрожа напряглась. Через минуту Мэгги еще раз вдохнула, потужилась, и Феликс увидел прорезывающуюся головку.
– Идет, Мэгги! – прошептал он. Его тоска вдруг сменилась восторгом.– Идет!
Лицо Мэгги исказилось от боли, и Сэм попытался разом обнять и подбодрить ее:
– Толкай, Мэгги, еще, еще!
– Нет! – вмешался Феликс.– Не слушай его! Пережди минуту.
Они устало усмехнулись друг другу. Мэгги тяжело переводила дух.
Да, от врача зависит далеко не все. Приходом новой жизни всегда управляет лишь природа.
– Вдохни еще раз, – начал было Феликс, но его прервали. Над водопадом послышались голоса.
Сэм и Феликс переглянулись. Сэм опустил Мэгги на локти, взял ее лицо в ладони, поцеловал, сказав: «Помни, я тебя люблю».– и исчез.
