лучшем случае сожгут.
– Отец!
– Да я даже не уверен, что я твой отец! Да, увлекся в юности красивой девицей из иллюзионов. Она не сказала тогда, что забеременела! А потом вдруг: «Вот твоя дочь!». Но если трон будет мой, то я обещаю тебе хорошего мужа из баронов.
На Аврору было страшно смотреть. Она побагровела от ярости, отчего стала сразу некрасивой. Она набрала в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но не стала, а так и постояла, надутая, как жаба, а потом в ярости щелкнула каблуками и исчезла.
– Баба с возу… – прокомментировал ее исчезновение кузнец.
В этот момент вернулись трое рыцарей:
– Все исполнено, ваше высочество.
– Вот и все, щенятки. Сейчас я выйду отсюда, а вы взлетите на воздух вместе с проклятым замком, – Рахен достал из кармана черную коробочку с переключателем и показал ее Беске. – Какой бы ни была волшебной эта черничная тварь, против тонны тротила она не устроит. Свяжите их и наденьте принцессе повязку на глаза, чтобы она не смогла сбежать через отражения, – кивнул он своим.
Время для Бески замедлилось. Она стала внезапно какой-то сверхчувствительной и словно пропитала собой весь зал. Даже с закрытыми глазами она ощущала все и всех. Вот четверка рыцарей медленно начинает движение в ее сторону. Рахен по-прежнему держит ее на мушке. Не попадет он в колено после ее прыжка. Через мгновение ему придется выбрать, нажать на курок, убить ее и опять потерять возможность отомстить замку, или попробовать отразить удар, когда в одной руке бесполезный пистолет, а в другой взрыватель.
И Слава… что? Все это время он, практически не меняя позы, одними движениями кисти вытаскивал из прижатого коленом к трону рюкзака взведенный арбалет. И сейчас медленно поднимает его…
Ее мысли помчались со скоростью крыльев колибри.
Как наяву она видела эту картину, словно часть способностей Славы передалась ей: он вскинет арбалет. Обладателю револьвера потребуется только качнуть стволом в сторону и выстрелить. Рахен успеет. Слава, возможно, тоже. Возможно. В лучшем случае они убьют друг друга. В худшем – принц успеет уклониться от стрелы. Он опытный воин. В этот момент он гарантированно не сможет стрелять, и метнувшая нож и летящая в прыжке Беска точно достанет его.
Только Славы уже не будет в живых. Этого дурацкого Славы, который вечно стоит за спиной, преисполненный решимости в нужный момент выскочить вперед и заслонить собой. Славы, взбирающегося с арбалетом на дерево немыслимой высоты без кошек на ногах и без навыков, которые лично ей с детства прививали дриады. Только для того, чтобы подстраховать ее путь. Славы, отважно бросающегося в бой с монстром на поле с маками, чтобы ее спасти. Славы, возникающего на арене в момент ее казни и заслоняющего собой от чудовищ, которых ни один воин не победит.
Славы, без которого она уже не мыслила своего существования.
Это ощущение, мысль, чувство, пришло внезапно. Мир будет неправильным, если в нем не будет этого человека. Теперь ее очередь заслонять его. Еще неизвестно, как это сделать, но Слава должен жить. Нужно помешать ему выстрелить. Нет у него сейчас никакой синей точки для спасения ситуации. Она ощущала это неведомым шестым чувством. Он будет стрелять только потому, что не может иначе.
Беска не успела придумать план. Она вскочила с трона. Не в прыжке, комком ярости, нацеленным в сердце врагу. Просто встала с кресла, закрыв спиной Славу и перекрывая тому возможность стрелять.
Рука Рахена вздрогнула, но он не нажал курок.
Слава чуть не закричал от досады. Он же ясно ощущал будущее. Они с принцем стреляют друг в друга. Да, Слава не видел лично для себя позитивного исхода. В него-то точно не промахнутся, но и стрела попадет врагу прямо в горло, особенно если взять на прицел чуть левее. Стремясь сохранить револьвер на месте, Рахен инстинктивно будет уклоняться именно туда. Тогда падающее тело приземляется ровно на тот бок, где в кожаной сумке на поясе лежит ультразвуковой передатчик. Хлипкая пластиковая коробочка разлетится вдребезги, оказавшись между доспехом и каменным полом. Очнется Каз и атакует оставшихся четверых рыцарей. Главное, что Беска в таком варианте оставалась в живых! Да, она проклянет его за то, что лишил возможности личной мести, но уж как-нибудь переживет и простит со временем. Не таким уж он и плохим напарником был.
И тут она все сломала. Зачем-то взяла и вскочила. Вероятности лопнули, и все опять затопил красный цвет. На сей раз обрекающий обоих.
Уже скорее от отчаяния, Слава все-таки начал отклоняться влево, чтобы освободить себе возможность выстрелить. Он просто не мог иначе. Если был хоть какой-то шанс на чудо, что Беска останется жить, пусть даже и после его смерти, то его нужно было попробовать реализовать.
И в этот момент вспыхнул свет.
Яркое золотое пламя охватило оба трона, Беску и Славу, словно маленький смерч. Оно не обжигало, а наоборот, ласково гладило кожу, вызывая приятные мурашки.
Они оба замерли. Слава, потому что не видел такого в вероятностях, и по пощипыванию в пальцах понял, что это то самое чудо, на которое он надеялся, а Беску захлестнула волна, наполнявшая невероятной энергией, и ей казалось, что она сейчас становится всемогущей, а за спиной вырастают огромные огненные крылья. Она на миг ощутила весь замок до самого последнего камушка.
И тут Рахен выстрелил в Славу. От него не укрылось движение юноши.
Беска вздрогнула.
В ее сердце больше не было места ярости. Та непостижимым образом сгорела в охватившем их золотом пламени. Но сейчас она почувствовала укол боли.
И вспомнила беззвучный крик матери: «Беги!»
В нем было столько любви, заботы, боли и силы, что он породил на свет Тени и преобразил Тео.
И Беска закричала:
– Неееет!
Крик пронзил замок насквозь, заставив древние стены содрогнуться.
Глава 32. Эпилог
Слава смотрел на застрявшую в огненном смерче пулю. Она висела почти ровно перед его носом, не в силах сдвинуться дальше.
Раздался еще один выстрел. И еще один. За мельканием золотых и серых полос он совершенно не мог различить, что там происходит. Потом раздались крики, звон металла и наступила тишина.
Золотое пламя осело на пол постепенно тающими хлопьями светящегося снега. Звонко упала на камни пуля.
Беска первым делом обернулась к Славе и встретилась с ним взглядом. Целую бесконечную секунду они смотрели в глаза друг другу. Этот диалог нельзя было облечь в слова, но оба почувствовали состояние другого так, как будто влезли в его кожу.
Потом
