– Нет! – замотал головой Охотник. – Такое я точно запомнил бы. И не было у меня никакого ритуального ножа.
– Как скажешь. Просто странно, что оно совпадает со знаком на мече, – пожал плечами настоятель и принялся за работу.
Плечо Николаса обвило кольцо с замысловатым цветком на внешней стороне. Настоятель нацарапал контур острым стержнем, вставил туда иголки и принялся вбивать их в кожу ребром ладони.
Охотник погрузился в мысли о произошедшем. Чего в действительности хотел Безликий и кем он был? Что это за метка– тайна? Его жизненный путь – разгадывание глупых загадок вредного божества? Вот уж незавидная участь. Не будет он никому служить, нетушки!
Меч никак не добыть, а без него о мести Мраку нечего даже думать. Нужно отыскать новый путь, свой собственный, чтобы никто не навязывал свои правила и не манипулировал им. Главное – избавиться от проблем с даром и воспоминаний Безликого. Может, тогда вина за кровь на своих руках и предчувствие беды перестанут его мучить.
Когда Кадзума закончил, Охотник поднялся и осмотрел своё плечо в зеркале. Цветок походил на лотос, составленный из геометрических фигур и линий.
– А ты стойкий, – похвалил его Кадзума. – Но чем больше держишь в себе, тем хуже будет потом. Попробуй подать мне миску.
Посуда с тушью медленно и плавно поднялась к его руке.
– Я подумал… – осторожно начал Николас, – насчёт искренности. На самом деле мне нужна не месть, а утешение. Дома и родных меня лишили, но я бы хотел обрести место, которое мог бы назвать своим. Место, где я был бы полезен.
Николас опустился на колени и коснулся стоп настоятеля.
– Для меня было бы честью, если бы вы взяли меня в ученики. Я готов беспрекословно следовать всем вашим указаниям и выполнять даже самую тяжкую работу.
Кадзума положил ладони на его голову.
– Встань. Ты невероятно одарён и был бы завидным учеником для любого наставника, но тебя терзают такие внутренние демоны, что справиться с ними вряд ли под силу даже самому опытному и мудрому из нас.
Николас поднялся. Что ж, надо принимать отказы с достоинством.
– Благодарю за помощь. Сколько я вам должен?
– Погоди! Я не сказал «нет». Подойди к зеркалу ещё раз.
Николас сделал, что было велено, вглядываясь в рисунок на плече.
– Ты ни разу не посмотрел на своё лицо. Руки, ноги, обстановка за тобой – но взгляда своего отражения ты избегаешь. Давно так?
Николас нахмурился, суматошно соображая. Хотелось ответить, что перед зеркалами только девчонки красуются, но за это его бы выгнали.
– Я не люблю зеркала. Мне кажется, что оттуда смотрит кто-то злой, – сознался он. С Кадзумой разговаривать оказалось ещё труднее, чем с Гвидионом. Неприятно, когда тебя всеми страхами и слабостями наружу выворачивают. – Наставник говорил, что это – моя Сумеречная суть. Я справлялся с ней под его руководством.
– Ты играл с иллюзиями? – проницательно спросил Кадзума. – Дело не в Сумеречной сути, твой страх перед ней скорее следствие, а не причина. Ты подавляешь часть своего естества, наказываешь себя, причём это тянется уже очень давно, из прошлой жизни даже. Если ты не примешь эту часть, всё может окончиться очень печально. Если хочешь стать моим учеником, то первой и главной твоей аскезой будут медитации на отражение твоего лица в зеркале.
– Хорошо.
Это не так сложно. Биться с тенями и двойниками в иллюзорном мире было куда тяжелее.
Николас потянулся к зеркалу, но настоятель его перехватил.
– Не эти зеркала. Они принадлежат Братьям-Ветрам, – он кивнул на алтарь. – В храме есть ещё одно зеркало, им владеет моя дочь. Уговоришь её отдать зеркало тебе, и ты – мой ученик.
Уговорить? Николас почесал в затылке. Интересно, чего хотят девчонки?
Покинув святилище, Охотник отыскал Эглаборга в гостевом домике. Тот разбирал вещи.
– Мы здесь задержимся на некоторое время.
Целитель ошеломлённо развернулся к нему и вскинул брови:
– Но раньше вы отовсюду бежали так, словно пятки горели.
– Раньше у меня был дом. А теперь мне нужна передышка.
– У вашей передышки очень красивое личико, – пробормотал себе под нос Эглаборг.
Охотник сделал вид, что ничего не слышал, и отправился в купальню, как просил Кадзума, чтобы закрепить татуировку.
Освободившись, он разыскал Юки. Бледно-зелёная, словно подёрнутая изморозью трава, её аура обнаружилась легко. Женщинам отводилась восточная часть построек. Николас постучал в бамбуковую перегородку. Какая хлипкая конструкция – того и гляди сломается от неловкого прикосновения.
Юки долго не отвечала. Может, он не вовремя? Или он стал ей неприятен? Эта мысль язвила гораздо больше, чем все разговоры с Кадзумой вместе взятые. Николас нервно перебирал пальцами. Нужно продумать, что говорить, когда он подловит её на улице. Что сможет её пронять?
– Вообще-то мужчинам нельзя заходить на женскую половину без приглашения, – прозвучал нежный голос Юки.
– Прости. Твой возлюбленный Йоси прав, я редкостный невежда.
– Мы просто друзья, – она зарумянилась и опустила взгляд. – Ничего страшного, вы же мало знаете о наших традициях.
Юки затворила за собой перегородку, не позволив Николасу заглянуть внутрь даже краем глаза. Они отошли на середину дорожки – ничейную межу.
– Чем мне загладить свою вину? – спросил Охотник, следя за каждым её движением.
– Вы ни в чём не виноваты, к тому же, и так сделали достаточно, когда спасли нас от Оньи. Да и невежливо заставлять гостя работать.
– А если бы я был таким же послушником, как Йоси? Смог бы я стать твоим другом и что-то для тебя сделать? – Николас по привычке потянулся за её ладонью, но Юки отстранилась.
Конечно, для них даже руки целовать – неприлично.
– Вам бы пришлось ещё многому научиться.
– Так в чём же дело? Начинай учить прямо сейчас! Настоятель Кадзума сказал, что если ты дашь мне своё зеркало, то я смогу остаться.
– Он так сказал? – Юки испуганно сдвинула брови. – Нет! Зеркало – единственное, что сохранилось от моей матери. Просите о чём угодно, но не об этом!
– Я готов заменить его чем-нибудь равнозначным. Скажи свою цену, и я сделаю всё!
С трудом удалось заставить себя не налетать на неё, как коршун. Да и впрямь что можно предложить взамен памяти о погибшей матери? Ничего, он и сам это прекрасно осознавал.
– Прости мою настырность, – Николас отступил. – Что-то я очень много извиняюсь в последнее время.
– Вы учитесь. Извинения и есть основа нашей традиции, – со снисходительной улыбкой Юки поклонилась и ушла на свою половину.
Что ж, Кадзума дал ему срок, пока не завершит татуировку. Время ещё есть. Надо что-нибудь придумать.
========== Глава 20. Когда ты со мной, луна красива ==========
1565 г. от заселения Мунгарда, Острова Алого Восхода
Следующим утром Кадзума пригласил Николаса показать своё мастерство. Йоси уже разминался с бамбуковой палкой. Настоятель вручил Охотнику вторую и кивком указал на площадку для поединков. Тануки встал в боевую стойку и почтительно склонил голову. Николас последовал его примеру.
– Начинайте, – скомандовал Кадзума.
Йоси ринулся на Охотника с ошеломляющей скоростью. Хорошо ещё, что бамбуковая палка оказалась значительно легче меча и позволила быстро реагировать. Второй выпад последовал незамедлительно, но на этот раз спасла готовность к парированию. Оборотень уклонился, Николас снова атаковал. Двинувшись слишком резко, тануки потерял равновесие. Меткий удар по ногам поверг его на землю.
Настоятель хлопнул в ладоши, показывая, что поединок окончен. Николас подал Йоси руку, но тот с гордым видом отвернулся и поднялся сам. Только укоризненный взгляд Кадзумы заставил спесивого ученика склонить голову. Охотник повторил его движение и вопросительно глянул на настоятеля.
– Пять ударов. Тебе понадобилось целых пять ударов, чтобы победить, – заключил Кадзума. – А теперь посмотрим, что у тебя получится со мной.
На этот раз Николас атаковал первым. Настоятель не стал увёртываться, а с лёгкостью отразил нападение. Палка казалась продолжением руки, послушно следовавшей каждому его движению. Выпад был настолько стремительным, что едва получилось отбить. Нужно отыскать брешь в его защите с помощью обманного финта.
