— Что ж, Родион, — прервал молчание Кардинал, — хотя тебя и привели ко мне определенные трудности, все же я действительно рад, что ты здесь. Сколько мы не виделись?
— Два года, — ответил Гронский. Он допил кофе и теперь курил, стряхивая пепел в большую хрустальную пепельницу. Синеватый дымок сигареты стеснительно вился среди благородных сигарных клубов.
— Да, два года. Как летит время! Когда ты позвонил сегодня, я даже подумал, что оно вдруг повернуло вспять. Подумать только: труп человека, упавшего с высоты на крышу машины! Застреленный автоматчик! — Кардинал с легкой улыбкой покачал головой, как отец, втайне гордящийся озорными выходками сына. — Ничего подобного ты не вытворял уже, наверное, года три?
— Думаю, что почти четыре.
— Время, время… Но выбор оружия, насколько я знаю, все тот же: «Walther» сорокового калибра. Кстати, мне сказали, что из пяти твоих выстрелов в цель попали только три. Что с тобой такое? Отсутствие практики?
— У меня была вчера нелегкая ночь, — ответил Гронский, немного замявшись.
— Влияние нелегких ночей на такие навыки — это и есть следствие отсутствия практики, — назидательно сказал Кардинал.
Алина с удивленным вниманием слушала этот диалог, переводя взгляд с одного собеседника на другого. Кардинал посмотрел на нее и улыбнулся:
— Вероятно, Родион, с присущей ему скромностью, не рассказал вам о том, что он не всегда организовывал похороны… ну, во всяком случае, в том качестве, в каком он занимается этим сейчас? Впрочем, думаю, вы уже об этом догадались, если видели его сегодня в деле.
Алина сдержанно кивнула.
— Видите ли, Родион, в некоторой степени, мой воспитанник, — Кардинал взглянул на Гронского. — Не правда ли?
Гронский тоже молча кивнул. Кардинал посмотрел на него, на Алину, усмехнулся и стряхнул в пепельницу толстый серый столбик слоистого пепла.
— Итак, давайте перейдем к делу. Мне было приятно оказать вам обоим сегодня небольшую услугу, и особых проблем это мне не доставило. Но я понимаю, что сегодняшнее неприятное событие — это только следствие. И мне бы очень хотелось узнать о причинах.
Гронский подался вперед.
— Я расскажу.
Кардинал чуть поднял руку.
— Родион, с твоего разрешения, я бы предпочел, чтобы рассказ начала леди. Во-первых, она является пострадавшей стороной, а во-вторых, мы же джентльмены, верно?
Алина бросила на Гронского быстрый взгляд. Тот молча пожал плечами. Она посмотрела на Кардинала — он улыбнулся и развел руками.
— Считайте это просто небольшим пожеланием хозяина дома.
Гронский повернул голову к Алине и чуть кивнул. Она вздохнула и начала свой рассказ, уже второй раз за этот день, снова не понимая, зачем это делает и о чем можно говорить, а о чем следует умолчать.
Она не упомянула о таинственной гибели своей матери тринадцать лет назад. Но совершенно откровенно рассказала обо всем, начиная с момента обнаружения тела несчастной Марины на заднем дворе бара «Винчестер»: о кровавых убийствах девушек во дворах, о характере нанесенных жертвам ранений, о том, как руководитель судебно-медицинского Бюро Даниил Ильич Кобот скрывал эти преступления, подписывая ложные заключения экспертизы, и о том, как она по совету Гронского дала согласие работать в медицинском центре «Данко», чтобы попытаться узнать причины всех этих странных событий. Иногда Алина смотрела на Гронского: тот спокойно сидел, не глядя на нее, и задумчиво курил. Зато Кардинал не сводил с Алины внимательного, но доброжелательного взгляда, ободряюще кивал, и даже один раз подлил в ее бокал еще виски, который она, разволновавшись, выпила, даже не заметив. Он задал несколько уточняющих вопросов о «Данко», а когда она дошла до состоявшегося по просьбе Гронского визита к Галачьянцу, Кардинал одобрительно кивнул:
— Браво, Родион. Если навыки огневой подготовки ты немного растерял, то исследовательский талант и интуиция по-прежнему с тобой.
— Это было очевидно, — отозвался Гронский.
— Не скромничай, — сказал Кардинал. — Очевидно далеко не для каждого, к тому же не каждый так информирован о некоторых обстоятельствах жизни этой почтенной семьи. Ты не рассказал милейшей Алине, зачем тебе понадобилось делать анализ крови Маши Галачьянц?
— Я не успел.
— Ну полагаю, что ты еще восполнишь этот пробел. Ведь вы напарники, так? А у напарников не должно быть тайн друг от друга.
Алина хмыкнула.
— Вижу, вы уже успели убедиться в том, что откровенность не входит в число добродетелей Родиона, — заметил Кардинал. — Так что же было дальше?
— Дальше Алина решила самостоятельно исследовать закрытую зону «Данко», — быстро сказал Гронский. — Хотя я категорически не советовал ей этого делать.
Кардинал укоризненно покачал головой.
— Родион, ты невежлив. Дай леди самой продолжить рассказ.
Алина поняла: ей следовало умолчать о том, как они пытались спасти очередную жертву таинственного убийцы, и рассказывать теперь о событиях прошлой ночи. Происходящее стало напоминать ей какую-то странную игру джентльменов, в которую она оказалась втянута, не зная ни правил, ни ставок в этой игре, и могло статься, что в итоге тот, кто останется в проигрыше, встанет, учтиво поблагодарит победителя за интересную партию и пустит себе пулю в лоб.
Помня предостережение Гронского, Алина обстоятельно рассказала то, что пока не было известно и ему самому: о своих находках во время ночной вылазки, о том, как потом позвонила в Следственный комитет, и о последовавшем за этим утреннем визите в ее квартиру трех тяжеловооруженных громил. Мужчины внимательно слушали, а Кардинал поинтересовался, какими же в итоге оказались результаты анализа крови Маши Галачьянц.
— Совершенно нормальными, — Алина пожала плечами. — Никаких следов патологий или заболеваний.
Кардинал и Гронский переглянулись. Алина замолчала, и на некоторое время в кабинете снова наступила тишина. Кардинал задумчиво вращал в руке стакан с капелькой виски на дне.
— Ну что ж, — наконец сказал он. — В знак благодарности за увлекательное повествование я тоже хочу кое-что рассказать. Ведь вам интересно, кем были посланы те, кто стараниями Родиона освободился сегодня от бремени земного существования?
Гронский и Алина молчали, выжидательно глядя на Кардинала. Он продолжил:
— Личности было установить нетрудно. У того, кто так неловко приземлился на крышу автомобиля, было удостоверение офицера ФСБ — поддельное, разумеется, но имя там было указано настоящее. А у двух других были документы сотрудников частной охранной фирмы. И принадлежит эта фирма некоему Абдулле.
Гронский вздрогнул и бросил взгляд на Кардинала.
— Тот самый?..
— Да, Родион, мой мальчик, тот самый. Я скажу больше: он является официальным и единственным владельцем медицинского центра «Данко», непрезентабельные закоулки которого так отважно исследовала очаровательная Алина. Ты удивлен?
Гронский кивнул. Очаровательная Алина непонимающе смотрела то на него, то на Кардинала. Тот заметил ее взгляд и пояснил:
— Видите ли, получилось так, что этот Абдулла, о котором мы говорим, известен и мне, и Родиону, и известен не с самой лучшей стороны. До недавнего времени он работал в службе безопасности Германа Андреевича Галачьянца — странное совпадение, не правда ли? Точнее сказать, не в самой службе безопасности, а в той неофициальной ее части, которая исповедует принцип, что лучшая защита — это нападение. Но в декабре прошлого года он вдруг оставил это занятие и совершенно неожиданно увлекся оказанием медицинских услуг.
— Теперь понятно, откуда взялись средства на строительство «Данко», — задумчиво сказал Гронский. — И почему во главе его оказался именно Кобот.
— Совершенно верно, — кивнул Кардинал. — Я сначала думал, что Абдулла действует по поручению самого Галачьянца, но очень скоро убедился, что это не так. Он действительно разорвал с ним отношения, по крайней мере как с работодателем, и развил за это время удивительную активность. Создание собственных боевых отрядов из сумасшедших головорезов, которых он выкупает из тюрем и специализированных психиатрических клиник. Бессмысленный захват нескольких не очень крупных бизнесов, совершенный без всякой тонкости, зато с максимальными затратами средств и применением насилия. Чем-то похоже на пьяный загул в масштабах города, только пьяный не от алкоголя, а от неожиданно свалившихся на голову больших денег. Конечно, меня это пока непосредственно не касается, но, тем не менее, примерно с мая месяца мои люди присматривали за Абдуллой, но, видимо, недостаточно внимательно. Да и про убийства девушек я услышал сегодня впервые.
Кардинал помолчал, аккуратно допил виски, поставил бокал на столик и посмотрел на Гронского:
