1926
В ПОВЕСТКУ ДНЯ
Ставка на вас,комсомольцы-товарищи, —на вас,грядущее творящих!Петьзаставьтебыт тарабарящий!Расчистьтеквартирный ящик!За десять лет —устанешь бороться, —расшатаны– многие! —тряской.Заплылотинойбыта болотце,покрылосьбудничной ряской.Мы так жесердца наширевностью жжем —и суд нашпо-старому скорый:мычастонаганоми финским ножомрешаем —любовные споры.Нет, взвидя,что естьлюбовная ржа,что каши вдвоемне сваришь, —ты зубы стисньи, руку пожав,скажи:– Прощевай, товарищ! —У сколькихмечта:"Квартирку б внаем!Свои сундукида клети!И угол мойи хозяйство мое —и мойна стенепортретик".Не наше счастье —счастье вдвоем!С классомспаяйся четко!Коммуна:все, что мое, —твое,кроме —зубных щеток.И мыпо-прежнему,если радостно,по-прежнему,если горе нам —мытопим горе в сорокаградуснойи празднуемрадостьтрехгорным.Питьена песни б выменять нам.Такуюсделай, хоть тресни!Чтоб пенистей пива,чтоб крепче винахватализа душупесни.
Гуляя,работая,к любимой льня, —думай о коммуне,быть или не быть ей?!В порядокэтогомайского дняпоставьтевопрос о быте.
1926
ПРОТЕКЦИЯ
Обывателиада в 3-х частях
1
Обыватель Михин —друг дворничихин.Дворник Службинс Фелицией в дружбе.У тети Фелициилицо в милиции.Квартхоз милицииФедор Овечкоимеетв советенужного человечка.Чин лицане упомнишь никак:главшвейцарили помистопника.А этому чинудомами знакомамамашамашинистки секретаря райкома.У дочки еебольшущие связи:друг во ВЦИКе(шофер в автобазе!),а Петров, говорят,развозит мужчину,о которомвсе говорят шепоточком, —
маленького роста,огромного чина.Словом —он…Не решаюсь…Точка.
2
Тихий Михинпойдет к дворничихе."Прошу покорненько,попросите дворника".Дворник стукнетсяк тетке заступнице.Тетка Фелицияшушукнет в милиции.Квартхоз Овечкозамолвит словечко.А главшвейцар —Да Винчи с лица,весь в бороде,как картина в раме, —прямопойдетк машинисткиной маме.Просьбудочьпредает огласке:глазки да ласки,ласки да глазки…Кого не ловили на такую аферу?Куда ж удержаться простаку-шоферу!Петров подождет,покамест,как солнце,персонье лицо расперсонится:– Простите, товарищ,извинений тысячка… —И просити молит, ласковей лани.И чин снисходит:– Вот вам записочка. —А в записке —исполнение всех желаний.
3
А попробуй —полазийбез родственных связей!Покроют дворникисловом черненьким.Обложит белолицаятетя Фелиция.Подвернется нога,перервутся нервыу взвидевших нагани усы милиционеровы.В швейцарской судачат:– И не лезь к советувсе на даче,никого нету. —И мама самаи дитя-машинистка,невинность блюдя,не допустят близко.А разных главныхнеуловимошоферывозят и возят мимо.Не ухватишь —скользкие, —не люди, а налимы.«Без доклада воспрещается».Куда ни глянь,"И пойдут они, солнцем палимы,И застонут…".Дело дрянь!Кто бы ни былисему виновниками– сошка маленькаяили крупный кит, —разорвемсплетенную чиновникамипаутину кумовства,протекций,волокит.
1926
ЛЮБОВЬ
Миропятьцветами оброс,у миравесенний вид.И вновьвстаетнерешенный вопрос —о женщинахи о любви.Мы любим парад,нарядную песню.Говорим красиво,выходя на митинг.Но частопод этим,покрытый плесенью,старенький-старенький бытик.Поет на собранье:«Вперед, товарищи…»А дома,забыв об арии сольной,орет на жену,что щи не в навареи чтоогурцыплоховато просолены.Живет с другой —киоск в ширину,бельем —шантанная дива.Но тонким чулкомпопрекает жену:– Компрометируешьпред коллективом. —То лезут к любой,была бы с ногами.Пять бабпеременитв течение суток.У нас, мол,свобода,а не моногамия.Долой мещанствои предрассудок!С цветка на цветокмолодым стрекозломпорхает,летаети мечется.Одноемув мирекажется злом —этоалиментщица.Он рад умереть,экономя треть,три годасудиться рад:и я, мол, не я,и она не моя,и я вообщекастрат.А любят,так будьмонашенкой верной —тиранитревностьювсякий пустяки меритлюбовьна калибр револьверный,невернойв затылокпулю пустя.Четвертый —герой десятка сражений,а так,что любо-дорого,бежитв перепугеот туфли жениной,простой туфли Мосторга.А другойстрелу любвииначе метит,путает– ребенок этакий —уловленьелюбимойв романические сетис повышеньемподчиненной по тарифнойсетке…По женской линиитоже вам не райские скинии.Простенького паренькаподцепилабарынька.Он работать,а еене удержать никак —бегает за клёшемкаждого бульварника.Что ж,сидии в плачеНилом нилься.Ишь! —Жених!– Для кого ж я, милые, женился?Для себя —или для них? —У родителейи дети этакого сорта:– Что родители?И мыне хуже, мол! —Занимаютсялюбовью в виде спорта,не успеввписаться в комсомол.И дальше,к деревне,быт без движеньица —живут, как и раньше,из года в год.Вот так жезамуж выходяти женятся,как покупаютрабочий скот.Если будетдлиться такза годом годик,то,скажу вам прямо,не сумеетразобратьи брачный кодекс,где отец и дочь,который сын и мама.Я не за семью.В огнеи в дыме синемвыгории этого старья кусок,где шипелиматери-гусынии детейстерег– отец-гусак!Нет.Но мы живем коммунойплотно,в общежитияхгрязнеет кожа тел.Надоголосподымать за чистоплотностьотношений нашихи любовных дел.Не отвиливай —мол, я не венчан.Насне поп скрепляет тарабарящий.Надообвязатьи жизнь мужчин и женщинсловом,нас объединяющим:«Товарищи».
1926
ПОСЛАНИЕ ПРОЛЕТАРСКИМ ПОЭТАМ
Товарищи,позвольтебез позы,без маски —как старший товарищ,неглупый и чуткий,поразговариваю с вами,товарищ Безыменский,товарищ Светлов,товарищ Уткин.Мы спорим,аж глотки просят лужения,мызадыхаемсяот эстрадных побед,а у меня к вам, товарищи,деловое предложение:давайтеустроимвеселый обед!Расстелим внизукомплименты ковровые,если зуб на кого —отпилим зуб;розданныеЛуначарскимвенки лавровые —сложимв общийтоварищеский суп.Решим,что всепо-своему правы.Каждый поетпо своемуголоску!Разрежемобщую курицу славыи каждомувыдадимпо равному куску.Бросимдруг другушпильки подсовывать,разведемизысканныйсловесный ажур.А когда мнетоварищипредоставят слово —я это слово возьмуи скажу:– Я кажусь вамакадемикомс большим задом,один, мол, яжрецпоэзий непролазных.А мнев действительностиединственное надо —чтоб больше поэтовхорошихи разных.Многиепользуютсянапостовской тряскою,с темчтоб себяобозвать получше.– Мы, мол, единственные,мы пролетарские… —А я, по-вашему, что —валютчик?Япо существумастеровой, братцы,не люблю яэтойфилософии нудовой.Засучу рукавчики:работать?драться?Сделай одолжение,а ну, давай!Естьперед намиогромная работа —каждому человекунужное стихачество.Давайте работатьдо седьмого потанад поднятием количества,над улучшением качества,Я меряюпо коммунестихов сорта,в коммунудушапотому влюблена,что коммуна,по-моему,огромная высота,что коммуна,по-моему,глубочайшая глубина.А в поэзиинетни друзей,ни родных,по протекциине свяжешьрифм лычки.Оставимраспределениеорденов и наградных,бросим, товарищи,наклеивать ярлычки.Не хочупохвастатьмыслью новенькой,но по-моему —утверждаю без авторской спеси —коммуна —это место,где исчезнут чиновникии где будетмногостихов и песен.Стоитизумитьсярифмочек парой нам —мыпочитаем поэтика гением.Одногоназываюткрасным Байроном,другого —самым красным Гейнем.Одного боюсь —за вас и сам, —чтоб не обмелелинаши души,чтоб мыне возвелив коммунистический санплоскость раешникови ерунду частушек.Мы духом одно,понимаете сами:по линии сердцанет раздела.Есливы не за нас,а мыне с вами,то черта льнамостается делать?А если яваскогда-нибудь кроюи на васзамахиваетсяперо-рука,то я, как говорится,добыл это кровью,ябольше вашегорифмы строгал.Товарищи,бросимзамашки торгашьи– моя, мол, поэзия —мой лабаз! —всё, что я сделал,все это ваше —рифмы,темы,дикция,бас!Что может бытькапризней славыи пепельней?В гроб, что ли,брать,когда умру?Наплевать мне, товарищи,в высшей степенина деньги,на славуи на прочую муру!Чем намделитьпоэтическую власть,сгрудимнежность слови слова-бичи,и давайтебез завистейи без фамилийкластьв коммунову стройкуслова-кирпичи.Давайте,товарищи,шагать в ногу.Нам не надобрюзжащеголысого парика!А ругаться захочется —врагов многопо другую сторонукрасных баррикад.
1926
