Уайт кивнул, и экран погас.
— Связь с самолетом Флавия, — сказал Георгий. — Генерал-лейтенант? Возвращайтесь. Бросайте все и возвращайтесь. У нас новость, которая важнее... чего угодно.
— Георгий, я уже на подлете к точке. Меня там ждут...
— Возвращайтесь, — повторил Георгий. — Вы поймете, почему. Это — мой приказ.
Флавий помедлил. Но кивнул.
— Спасибо, что не расстреляли меня, — сказал Уайт.
— Мы это еще успеем, — сказал Георгий. — На тех фотографиях — ваша семья?
Уайт с трудом кивнул.
— Я не знаю, как Лян это сделал. Пробиться к передатчику дальней связи очень трудно. Он сказал, что я не имею права не знать.
Георгий Навпактос и Аттик Флавий переглянулись.
— Как давно вы узнали?.. — спросил Георгий. — Простите. Как давно это пришло?
Уайт беспомощно пожал плечами.
— Около сорока минут... По-моему. У меня выключилось чувство времени.
— Около сорока минут, — повторил Георгий. — Андроник уже погиб. И города уже погибли. А если бы раньше?
Уайт понял.
— Я не знаю. Было бы глупо оправдываться. Это война. Когда я шел сюда... — он нашел в себе силы усмехнуться. — Мне не хотелось делать то, что они придумали. Но сомнений не было, и бунтовать я не собирался. Я ведь присягу давал, в конце концов...
— Кому? — мягко спросил Аттик Флавий.
Уайт поднял глаза. У него были огромные зрачки.
— Императору... О том, что он не существует, я узнал меньше часа назад. Раньше — только догадывался.
Флавий смотрел куда-то вниз, на матовую поверхность стола.
— Значит, догадывались?..
Уайт свел вместе руки, как будто ему было холодно.
— Да...
— И многие у вас догадываются?
— Я... Я не знаю. Возможно. Думаете, мы про это говорим?..
— А кто вам сказал об этом? Сейчас?
Уайт медлил. Георгий затаил дыхание.
— Мне сказал это человек по кличке Сокол. Тот, кто командовал излучателями.
— А другое имя у него есть?
Уайт помотал головой.
— Мне объяснили, что у них нет имен. Только названия птиц.
— У кого?
— У людей из Ледяной зоны. Я видел еще... Нескольких.
— Значит, они и есть реальная власть в Гондване? Вы думаете, ваши родители и брат были убиты по их приказу?
Уайт развел руки в стороны.
— Это два разных вопроса. Насчет реальной власти — в широких пределах... Да. В широких пределах. Хотя, как вы знаете, никакая власть не бывает абсолютной. А кто убил моих родителей, я не знаю. Точнее — я знаю, что их убила Гондвана. Этого достаточно.
Флавий кивнул.
— Что сказали в ответ на бунт ваши люди? — это спросил уже Георгий.
— Они пошли со мной. Я и не сомневался. Надо знать... нашу систему. Возразил только командир "Ваманы".
— Это авианосец, который вы уничтожили?
— Да...
— А где находятся эти люди-птицы?
Уайт сделал над собой усилие.
— На Токугаве. В основном на полярном континенте. В другие места они только вылетают, когда нужно. На Токугаве — центр воспроизводства.
— Так... И что вы хотите с ними сделать?
Уайт, кажется, удивился вопросу.
— Уничтожить. Разве неясно?
— И стать императором самому?
— Нет, — сказал Уайт. — Только не я. Да, я прекрасно понимаю, что после уничтожения центральной власти случится хаос... но потом все как-то стабилизируется. Опасность будут представлять головорезы из Безымянной зоны. Здесь, на транспортах, был целый корпус...
— Был?
Уайт кивнул.
— Приняв решение переходить, я уничтожил их первым делом... Нет. Не первым. Сначала — штабной корабль, на котором находился Сокол. Потом мониторы. И потом транспорты с наземными силами.
— А перейти на вашу сторону вы им не предложили?
Уайт тряхнул шевелюрой.
— Нет... Вы не понимаете. В Гондване космофлот и наземные силы — два разных мира. Космофлот комплектуется людьми из Производственной зоны. Такими, как я и как все мои подчиненные. Мы всегды договоримся между собой... так или иначе. А наземные силы — это Безымянная зона. Это те, кого выкинули из Производственной зоны, то есть из нормальной жизни. Без малейшей надежды вернуться. Те, кто знает в жизни только силу. Чудовища. У них никогда не было самостоятельного доступа к космофлоту, и они всегда знали, что при малейшем бунте их сожгут с орбиты. Но уж у себя в зоне — творили, что хотели. На том империя и держалась... Договориться с ними нельзя. Я не стал и пытаться.
— Кто ими командовал?
— Южный генерал Санграм.
— Южный? — а вот этот вопрос задал четвертый участник разговора. Фрегаттен-капитан Маевский, который до сих молчал.
— Южный генерал, да...
— Это примечательно, — сказал Маевский, обращаясь ко всем сразу. — Насколько я знаю, в Корпусе бессмертных есть четыре вида генералов. Восточные генералы — это оперативники. Грубо говоря, пехота. Они организуют бой. Западные генералы командуют техническими частями. Космической техники у "бессмертных", разумеется, нет, но наземной, а также авиации — в достатке. Северные генералы — это служба тыла, и туда же входит контрразведка. А Южные генералы — это чистильщики. Служба уничтожения. Командующие палачами, так их можно назвать. На петлицах у них петля, знак бога Ямы. Так ведь? Южных генералов меньше всего, обычно один-два на всю империю... Жаль, что вы его распылили. Было бы любопытно познакомиться.
— В следующий раз попробую такого для вас сохранить, — сказал Уайт.
— Это не обязательно, — сказал Георгий. — Но у меня есть еще один вопрос. Когда вы сюда спускались, вы не боялись, что мы распылим вас? Просто от избытка чувств. По свежим впечатлениям, так сказать.
Уайт подумал.
— Я мог бы ответить, что мне все равно... и это было бы правдой. Но это не та правда, которая... Простите. Я запутался. Короткий ответ — нет, не боялся. Я понимал, что вы не самоубийцы.
Георгий удовлетворенно кивнул.
— Вижу, что голову вы не потеряли. Это было видно уже по бою, но я хотел убедиться.
— Мало радости — работать с непредсказуемым партнером?
— Да, — сказал Георгий. — Именно так. А теперь давайте, как вы и предложили, обсудим детали...
Вину казалось, что он оглох.
Ничего особенного. Обычная звукоизоляция каюты.
Вернувшись на "Айравату", он не смог заснуть.
Перед глазами стояла картина: Вин Уайт, говорящий с византийцами.
Не адмирал. Просто кареглазый человек среднего роста. Суетливый. Без конца говорящий какие-то слова, что-то объясняющий... Спорящий даже с кем-то.
А еще этот человек был пустым внутри...
Вин осознал, что стонет.
Стоп, стоп. Надо как-то успокоиться. Если вызвать врача, он тут же даст релаксант.
Нет. Справляться надо самому, даже если ты не адмирал.
Думать о... некоторых вещах было все равно невозможно. Охранительное торможение — так это называется.
Интересно, Лян Вэй понимает, что он натворил?
Когда на Шакти высадится флот — поймет.
Сначала выжжет огнем с орбиты базы на Себеке. А потом высадится.
Хлопот будет много, ох много. Но феодальная инфраструктура способна выдержать и не такие потрясения.
Переживут как-нибудь...
Но сначала — Токугава.
Не вся, а ее полярный континент.
Сердце зла.
Мир прозрачных дворцов, сияющего неба и людей в разноцветных плащах. Ему кое-что показали...
И намекнули. Что он может туда войти. Стать птицей.
У кого-то из древних фантастов был такой рассказ: о трагедии человека, который постепенно превращается в птицу. Короткий совсем рассказ. Миниатюра.
Разве не страшно?..
От этой мысли стало спокойнее.
Значит, теперь у нас Георгий Навпактос. Ну что ж, человек он вроде разумный. Хороший выбор. За несколько операций, которые предстоит провести, командный состав сработается, люди научатся воспринимать бывших врагов как своих. А потом... Потом можно и уйти.
— Да примет нас Рогатая Богиня, — сказал Вин вслух.
Закат на Карфагене — развернутая пылающая книга на полнеба.
Георгий Навпактос сидел у огромного окна. Наблюдал.
Синяя дымка по краям зарева уходила куда-то на ту сторону мира...
Проскользнула тень. Георгий развернулся.
Это был Маевский. Он подошел совсем близко к стеклу, и какое-то время они смотрели на закат вместе.
Кипящее солнце погружалось в черный океан. Очень медленно.
Когда Маевский заговорил, Георгию показалось, что кто-то перевернул песочные часы. Он не сразу отреагировал.
— А? Простите...
