– Что-то не сходится! – поморщился Гуров и нервно щёлкнул зажигалкой. Лев Иванович пытался бросить курить, поэтому в минуты душевного волнения, чтобы не думать о табаке, отвлекал себя пощёлкиванием зажигалки.
– Что именно не сходится?
– Картинка в моей голове никак не складывается! А это значит, что я где-то не домыслил или сделал неправильный вывод.
– Интуиция?
– Просто по личному опыту знаю. Сыщик никогда не раскроет преступление, если в его голове не сложится картина преступления, хотя бы в общих чертах.
– А когда сложится, то обязательно раскроет?
– Когда сложится в общих чертах, он приступит к проработке деталей: каждый пазл должен занять своё место! Задача сыщика – отыскать эти самые детали и правильно их сложить, только тогда картина преступления предстанет во всей своей зловещей красе.
– А в углу этого полотна будет подпись автора – сиречь преступника?
– Когда картина преступления проработана до мельчайших деталей, то сразу становится видно, кому всё это было нужно. Остаётся только найти главного фигуранта и защёлкнуть на его запястьях «браслеты».
– Послушать Вас Лев Иванович, так раскрыть преступление не сложнее, чем разгадать в журнале шараду!
– Сложнее, гораздо сложнее! И вся сложность в том, что логическую цепочку причинно-следственных связей выстроить можно, и даже нужно, но ведь не зря говорят, что дьявол кроется в деталях! Порой даже вполне нормальный человек бывает непредсказуем, поэтому во всех наших предположениях изначально заложен определённый процент ошибки.
– Можешь пояснить?
– Легко! Вот, например, ты, майор, всегда соблюдаешь установленные правила?
– Всегда. По крайней мере, стараюсь не нарушать без особой на то необходимости.
– И дорогу переходишь всегда на зелёный свет?
– Ну, иногда, если очень тороплюсь, то иду, вернее, бегу и на красный.
– Вот, что и требовалось доказать! Ты знаешь, что переходить дорогу на красный сигнал светофора – это нарушение, но идёшь на это сознательно.
– Так я же делаю это не часто и только в виде исключения, когда тороплюсь.
– А вот это как раз те самые детали, в которых и прячется дьявол! Теперь теоретически допустим, что тебя сбила машина…
– Типун вам на язык Лев Иванович!
– Я же сказал – чисто теоретически.
– Всё равно неприятно.
– Так вот, когда начнётся следствие, то свидетели все как один покажут, что ты мужчина был положительный, строгих правил, и дорогу всегда переходил на зелёный свет.
– Так оно и есть.
– И тогда возникнет версия, что виноват во всём водитель того самого транспортного средства, под колёсами которого ты отдал душу…
– Лев Иванович! Я же просил Вас!
– Всё, всё, больше не буду. Я к тому, что показания водителя, что он ехал на разрешающий сигнал светофора подвергнутся очень сильным сомнениям. Вот это и есть тот самый процент ошибки, о котором я тебе говорил.
– Хм, как у Вас, Лев Иванович, всё так ловко получается!
– Опыт, майор, он как импотенция, приходит с годами. Ладно, давай вернёмся к нашим проблемам. Я понял, почему в моей голове картинка будущего преступления не складывается: неправильно мы с тобой, майор, действия исполнителя трактуем!
– Как неправильно? Ты же сам сказал, что оба варианта теоретически возможны.
– Я насчёт эвакуации исполнителя, точнее, исполнителей. Как-то всё это зыбко и неправдоподобно. Нет, я согласен: вопрос эвакуации после выполнения «заказа» с исполнителями, конечно, проговаривался и наверняка есть ещё и запасной вариант, но давай вспомним, ради чего вся эта каша заварилась?
– Месть! Межзвёздная корпорация «Чёрная Бездна» решила нас, точнее, Вас, Лев Иванович, и начальника строительства Романова примерно наказать.
– И не просто наказать, а устрашить всё остальное население. Дескать, смотрите и запоминайте, что будет с вами в случае непослушания. Из этого следует, что действовать исполнители будут крайне жёстко, публично, и при большом скоплении народа.
– Вы это, господин полковник, на что намекаете?
– Да я, собственно, ни на что и не намекаю, просто старая поговорка на ум пришла: «Бей своих, чтоб чужие боялись»! А почему – и сам не знаю! Пока не знаю…
Глава 5
Большие хлопоты маленького семейного торжества
Сценарий празднования Международного дня семьи изысками явно не блистал. С утра на центральной площади планировался короткий митинг с участием руководящих лиц «объекта». Потом открытие на алее Непокорённых скульптурной композиции «Вера-Надежда-Любовь», дальше планировался праздничный обед, а вечером после заката – народные гуляния и фейерверк.
Скульптурная композиция, автором которой был известный московский скульптор Ираклий Рикацители, представляла собой трио молоденьких взявшихся за руки девушек, на которых из одежды были только венки из полевых цветов.
– Раньше я был ярый монументалист, – признавался в очередном интервью скульптор, – теперь я сторонник малых форм.
При этом Ираклий откровенно косился на пышные девичьи формы, которые малыми назвать ни у кого язык бы не повернулся. На «объекте» не было секретом, что знаменитому скульптору в течение последних двух недель позировали секретарь начальника строительства Джульетта, инспектор ОК Катенька Поспелова и недавно принятая кассиршей в банк Анфиса Козырева. Новоявленная кассирша не зря выбрала образ роковой женщины из романа Шишкова «Угрюм-река»: уже через неделю после её появления в банке, половина мужского населения «объекта» была тайно влюблена в новенькую кассиршу, а вторая часть населения мужского пола этого даже не скрывала. И только начальник Службы безопасности банка оставался холоден к чарам молодой женщины.
– Не нравится она мне! – поджав губы, докладывал Лев Иванович директору банка Али-Бабе.
– Есть какая-то конкретная информация? – вопрошал директор.
– Если бы на неё был компромат, то она бы здесь не работала! – гнул свою линию Гуров.
– Так чем же вам она не нравится, – удивлялся директор.
– Она собеседнику в глаза не смотрит.
– И это всё?
– А разве этого мало? – удивлялся сыщик. – Если сотрудник прячет взгляд, значит, на душе у него не спокойно, значит, совесть не чиста, а это уже «железный» повод для вербовки.
– Лев Иванович, давайте не будем торопиться вешать на наших сотрудников ярлыки, – мягко осаживал главного специалиста по безопасности Али-Баба.
– А если…
– Если появятся новые факты, – перебил его директор, – тогда будем принимать меры.
Утро 15 мая выдалось солнечным и по-летнему жарким. С самого утра празднично одетые жители «объекта» в приподнятом настроении толпились возле банка, на центральной площади. На просторной вымощенной мраморными плитами площадке перед самим банком, поблёскивая на солнце начищенными инструментами, разместился выписанный из «тонкого» мира на один день симфонический оркестр «Виртуозы Зазеркалья». Сухой и длинный как жердь дирижёр, поминутно поправляя свои белоснежные манжеты, нервно прохаживался перед одетыми во фраки музыкантами.
В отделе снабжения при Высшем Совете решили не заморачиваться с подбором типажей и выдали на весь оркестр три партии образов, отчего музыканты оркестра выглядели одинаково и напоминал участников конкурса близнецов. Так, флейтисты, трубачи и кларнетисты выглядели тридцатилетними брюнетами с напомаженными причёсками «а-ля Чикаго», голубыми глазами и аккуратными тоненькими усиками над верхней губой. Скрипачи и музыканты щипковых инструментов были ярко выраженными блондинами с ослепительно белыми улыбками, а ударные являли собой немногочисленную колонию курносых рыжеволосых особей, лица которых были щедро усыпаны веснушками.
Наконец дирижёр не выдержал, остановился, нервно тряхнул седыми локонами, и, высоко вскинув руки, резко взмахнул дирижёрской палочкой. Оркестр, привычно подчиняясь команде, слаженно и громко заиграл что-то бравурное. Это была так неожиданно, что с лужаек и ближайших кустов испуганно вспорхнули воробьи и проказники любви – белокрылые амурчики.
Так под звуки бравурного марша началась праздничная программа большого семейного праздника.
В это самое время на алее Непокорённых началось торжественное открытие скульптурной группы «Вера-Надежда-Любовь». Ираклий Рикацители под аплодисменты одним рывком стащил со скульптуры белое полотнище, и на суд зрителей предстали взявшиеся за руки три удивительно красивых девушки с необыкновенно одухотворёнными лицами. В своём творческом порыве достичь совершенства, Ираклий превзошёл самого себя: каждая деталь скульптуры, каждая чёрточка на лице, так же как и вся композиция в целом, были тщательно продуманны и старательно проработаны. Рядом с Ираклием, смущаясь и краснея, находились те, кто послужил прообразом творения и вдохновения художника – тоненькая белокурая Джульетта и пышущая здоровьем бордовая от смущения Катенька Поспелова. Отсутствовала только Анфиса Козырева, так как перед самым открытием её срочно вызвали в банк, где, если верить слухам, накануне праздника Анфиса то ли по невнимательности, то ли из-за нехватки опыта, недодала клиенту банка крупную сумму.
