влево, столбы опасно кренились. Казалось, крыша вот-вот сползет, оставив нас под чернотой Звездносвода.
– Кто ты без меня? Второй сорт, младшая из младших, – напирал «выдающийся хирург». – Тебе никогда не подняться выше. Все, о чем ты с гордостью вспомнишь в старости, – твои отношения с Кристианом Вейроном…
Зачем он говорил все эти мерзости? Это добавляло ему силы? Уверенности? Или ему хотелось меня полностью уничтожить задолго до того, как он доберется до тела? Опустошить, подчинить, унизить, не поднимая руку?
Он чеканил слова, вбивая их мне в сознание. Было время, когда каждое ударило бы наотмашь. Когда я согнулась бы под гнетом обидных смыслов. Но сейчас меня больше беспокоил откат, рвущая руку привязка и чернота снаружи амбара.
– Я был груб и не сдержан, признаю. Но ты сама виновата. Нам было хорошо, пока ты все не испортила.
– Ты был женат, Крис…
Колени подгибались, в ногах не было сил. Словно кто-то вынул из меня стержень и выбросил за ненадобностью. Не опирайся я о стену спиной, давно бы упала обратно на сено.
– Я и сейчас женат. И что? Это мешало тебе крутить передо мной своим задом в узком форменном халатике? Ты вообще осознаешь, как это действует на здоровых мужиков?
– Я не… к-крутила…
– Неужели ты верила, что я так легко отпущу? Позволю совершить глупость, о которой ты завтра пожалеешь? – в несколько шагов Крис настиг меня и саданул кулаком по стене.
Я часто заморгала, дерево за спиной завибрировало, поползло в сторону. Крыша, державшаяся на одном варховом слове, проломилась в нескольких местах, осыпалась на пол, открыв вид на звезды. И я пожалела, что не обернулась морской пеной на том утесе. Или не улетела с белыми цапами в Ташер.
– Видишь, Лис? Я твоя опора, – выдохнул мне в лицо. – Ты зависишь от меня. Я нужен тебе даже больше, чем ты мне.
– Да я за эти несколько дней почти забыла о твоем существовании, – я зажмурилась, стараясь не вдыхать его запах. – Разве что… разве что глаза открылись…
– Врешь, Лисси. Я знаю, что ты скучала.
Он поцеловал, а я не сильно этому удивилась. Я с самого выхода из вояжера с тревогой ждала момента, когда он ко мне притронется. И Крис притронулся. Вытянул из меня весь воздух губами, заставив судорожно вдыхать его аромат. Знакомый, но неприятный.
– Узнаешь? Вспоминаешь? – вернул меня за подбородок к себе. К своему требовательному рту. – Чувствуешь, как бьется в груди беспокойное трусливое сердечко?
– Я не люблю тебя больше. Совсем. Ни гхарровой капельки.
– А кого любишь? Его? – уточнил с глухой злобой, и пальцы Криса до скрипа стиснули ветхий деревянный столб. Так яростно, будто это был не столб вовсе, а мое горло.
– Я не… – сглотнула, запинаясь о мысли.
«Я не знаю?» А кто знает? Я так беспощадно во всем запуталась.
– Пойми, лисичка. У меня лишь два выхода, – вкрадчиво объяснил Вейрон, откидывая меня обратно на сено. – Или обладать тобой… или убить… чтобы не мучила. От моего проклятия нет иного лекарства.
Ох, Имира Сиятельная, покровительница обреченных дев…
Магия сира Рэдхэйвена рассеивалась, и виззарийская привязка буквально отрывала руку от тела, норовя вернуть ее «второй половинке». Казалось, я растворяюсь. В окутавшей меня боли, разлившейся от запястья прямо к сердцу. В отвращении от прикосновений чужого мужчины.
Вейрон без лишних церемоний забрался под розовую юбку и рванул хавранское кружево. С обидным треском оно разошлось по швам и повисло белоснежными лоскутами на длинных пальцах.
– Ох…
Невыносимо жалко. Белье умудрилось пережить и болото, и пиявок, и прогулку по изнанке, и торги с мраком… С десяток ощупываний темным магистром, несколько стирок банными артефактами… Оно героически защищало мой… кхм… от нахального ветра и чужих глаз. И просто не могло погибнуть так глупо!
– Красивое, – Крис помял кружево пальцами и отбросил в сторону. – И ты красивая. Ничего не имею против блондинок.
Имира, Имира, Имира, только не так! Не на прелом сене, не на глазах у богов, не под тяжестью самого омерзительного мужчины Эррена!
– Твоей блудливой богине давно нет дела до обиженных дев, – жестко рассмеялся Крис, подминая меня под себя. Глыба, под которой проще задохнуться, чем сделать нормальный вдох.
Мысли взорвали голову. Губы сами шептали чужое имя. Не потому, что надеялись на защиту, а просто чтобы не дать мне сойти с ума.
– Он прав, – вплелось в мои мысли навязчиво и чужеродно, как засохшая травинка впутывается в растрепанную косу. – Имире давно нет дела до дев, оказавшихся в беде…
Вейрон резко оторвался от моей шеи и подскочил с сена. Он тоже услышал вкрадчивый шепот в голове.
В старом амбаре стало светлее, красноватое свечение шло от незапертой двери. С таким рыжим жаром горит пламя в камине и алеет плавящийся металл.
– Шшшш! – в проеме стояла невысокая девушка с двумя темными косами на плечах.
За ней появились вторая и третья… Загорелые, красивые, с очень миниатюрными ступнями. Маутянки входили в амбар, распространяя жар от раскаленных тел. Того и гляди прелое сено загорится, и от деревянных стен останется только пепел!
Я схватила с пола порванное кружево и нервно сунула в карман помятого платья. Что бы эти служительницы партэлей обо мне ни подумали, они ошибаются.
Попыталась встать, но одна из островитянок осекла меня жестом. И настолько знакомым «ш-ш-ш», что я сразу узнала подружку магистра. Дэлию. С пяточками, любящими топтаться по сиру Райсу.
Девушка покрутила пальцем перед моим носом, распространяя с ладони красное марево. И еще немного пошипела для острастки.
– Не трогайте меня! – вскрикнула я, задыхаясь от совсем безрадостных догадок.
Если это тот самый древний культ охотниц за искрами, то их интерес к «выдающемуся» Кристиану понятен. Но что они сделают со мной? Не стоило Дэлию так варварски с простыней выгонять. Пусть бы себе лежала до прихода магистра.
– Сиди, лисичка, я разберусь, – Крис усмехнулся. Не понимал, чего это я переполошилась из-за кучки босоногих девиц. – Я Кристиан Вейрон, хирург Королевской лечебницы в Хитане. Супруг Кларин тэль Меер, родственницы Ее Величества и…
– И тебе пора заткнуться, – вдруг без всякого шипения фыркнула Дэлия и стряхнула с предплечий взвесь красных искорок.
Жар отделился от ее тела, подлетел к Крису и впитался в кожу. Вейрон послушно захлопнул выдающийся рот. Затем закатил выдающиеся глаза. И стремительно уложил выдающееся тело на прогнивший дощатый пол.
– Шшш! – негодующе шикнула другая маутянка, с чернявыми косичками, что входила первой.
Дэлия виновато пожала плечом. А затем лениво пнула все то выдающееся, что осталось от Кристиана Вейрона, пускавшего слюни на сено.
– Что
