Ньялл знал немного, потому что был из тех, кого захватили в Эдс-Байриге и отпустили, отрубив руку. И он пошел домой, сказал он, но затем добавил еще немного новостей:
— Ярл, может, и мертв, насколько я знаю. Но собирался грабить Мерсию, пока его собственная ведьма творит свою ворожбу.
— Его собственная ведьма?
Ньялл снова коснулся молота.
— А как еще бороться с колдуньей? Конечно, при помощи другой колдуньи. И ярл нашел одну очень могущественную! Старая карга, что возрождает мертвых.
— Возрождает мертвых? — я на мгновение уставился на него.
— Я сопровождал её на север, — произнес он, стиснув молот, — и она все объяснила.
— Что объяснила? — спросил Сигтрюгр.
— Христиане поклоняются мертвым, — сообщил Ньялл, — во всех их церквях есть статуя мертвеца, и они хранят кусочки мертвецов в серебряных ящиках.
— Я видывал такое, — сказал я.
— Реликвии, — вставил Финан.
— И они разговаривают с этими кусочками мертвецов, — продолжил Ньялл, — а мертвецы говорят с их богом, — рассказчик оглядел сидящих за столом, боясь, что ему никто не поверит, — именно так! Именно так они общаются со своим богом.
— Разумно, — осторожно произнес Сигтрюгр, глядя на меня.
— Живым трудно говорить с богами, — кивнул я.
— Но не христианам, — настаивал Ньялл, — потому они и побеждают. Потому и ведьма у них такая могущественная. Их бог прислушивается к мертвецам.
— А может, христиане побеждают, потому что у них есть Утред? — криво усмехнулся Финан, единственный христианин за нашим столом.
— А почему у них есть Утред? — ухватился Ньялл. — Говорят, он чтит наших богов, но все же сражается за христианского бога. Эта ведьма его околдовала!
— Это так, — слишком легко согласился Финан, и я почти угостил его пинком под столом.
— Должно быть, это очень одинокий бог, — задумчиво произнесла наша хозяйка Лифа. — У наших богов есть компания. Они вместе пируют, вместе сражаются. А их бог? У него никого нет.
— Так значит, он слушает мертвецов... — произнес Сигтрюгр.
— Но только мертвецов-христиан, — настаивал Ньялл.
— Но что может сделать ведьма ярла Рагналла, — я почти назвал Бриду, но в последний момент спохватился, — чтобы это изменить?
— Она шлет послание их богу.
— Послание?
— Она утверждает, что пошлет целую толпу мертвецов. Они велят мертвому богу лишить мерсийскую ведьму силы, а иначе ведьма Рагналла убьет всех христиан в Британии.
Я чуть не рассмеялся вслух. Только Бриде, подумал я, хватило бы ума угрожать богу! А потом я вздрогнул. Она хотела отправить толпу посланников? И где она их найдет? Это должны быть христиане, иначе пригвожденный бог их не послушает, а повсюду в Нортумбрии монастыри сожжены, а монахи и монахини убиты или изгнаны. Но есть одно место, где церковь еще процветает. Одно место, где она может найти достаточно христиан, чтобы отправить их прокричать в загробном мире дерзкое послание пригвожденному богу.
Она отправилась в Эофервик.
Куда идем и мы.
Я рассказал Сигтрюгру, что Эофервик лежит на равнине, и это так, но эта часть равнины слегка приподнята над остальной местностью. Город также находился у слияния двух рек, и уже только это делало нападение на него весьма затруднительным, а стены — почти невозможным, потому что были они в два раза выше стен Честера. Когда мой отец штурмовал город, в стенах зияли большие бреши, но они оказались лишь наживками, ведущими в капкан, и он погиб в его пасти. Теперь бреши залатали, но новая каменная кладка выглядела менее прочной, чем старая. Флаг ярла Рагналла с кроваво-красным топором свисал со стены, а второй лениво колыхался на высоком шесте над южными воротами.
Наш потрепанный отряд по-прежнему состоял в основном из пеших воинов, хотя с тех пор как отправились в путь из затерянной в холмах усадьбы Лифы, нам удалось украсть или купить с десяток лошадей. Усталые и покрытые пылью люди шли босиком. Человек тридцать отстали, но остальные еще тащили на себе кольчуги, оружие и щиты. Приблизившись к городу, мы развернули стяг Сигтрюгра, точь-в-точь как у его брата, и усадили Орвара с его людьми на коней. Стиорра в белом плаще ехала на маленькой вороной кобылке. Дочь сидела впереди неё. Её охраняли Финан и двое норвежцев Орвара, что ехали по обе стороны. Мы с Сигтрюгром шли пешком среди остальных, тянущихся следом за всадниками в направлении городских ворот.
Над земляном валу стояли высокие стены.
— Здесь погиб твой дед, — сказал я сыну, — здесь же меня схватили датчане, — я указал на один из более светлых участков новой каменной кладки. — Твой дед повел атакующих прямо туда. Я думал, мы победили! В стене был пролом, через который он и ворвался в город.
— И что произошло?
— Датчане построили новую стену позади старой. Это была ловушка. Стоило нашей армии войти, как на нее напали и перебили.
Сын посмотрел вперед, отметив увенчанные крестами церковные крыши.
— Но если город уже так давно под датчанами, то почему до сих пор христианский?
— Некоторые датчане приняли христианство. Твой дядя, например.
— Мой дядя?
— Брат твоей матери.
— Почему?
Я пожал плечами.
— Он здесь правил. Большинство его воинов были саксами и христианами. Он хотел, чтобы они сражались за него, поэтому сменил религию. Не думаю, что из него вышел христианин, но так было проще.
— Здесь много датчан-христиан, — вступил в разговор Сигтрюгр, его голос звучал мрачно. — Они женятся на саксонских девушках и принимают крещение.
— Почему? — снова спросил сын.
— Тишина и покой, — сказал Сигтрюгр. — К тому же пара аппетитных сисек любого мужчину убедит сменить веру.
— Миссионеры, — радостно произнес Финан. — Яви же нам этих миссионеров!
Городские ворота открылись. Наши всадники находились еще в двухстах шагах, но вид огромного знамени Сигтрюгра успокоил дозорных. Всего двое поскакали навстречу, и Орвар, который притворялся предводителем нашего маленького войска, поднял руку, чтобы остановить нас, когда те приблизились. Я протиснулся вперед, чтобы всё слышать.
— Орвар! — узнал его один из приближающихся всадников.
— Я привез ярлу девчонку, — произнес Орвар, ткнув пальцем в сторону Стиорры. Та, выпрямив спину, сидела в седле, бережно сомкнув руки вокруг Гизелы.
— Отличная работа! — один из всадников протиснулся сквозь людей Орвара, чтобы взглянуть на Стиорру. — А что с её мужем?
— Кормит рыб в Ирландии.
— Мёртв?
— Порублен на куски, — отозвался Орвар.
— Оставив хорошенькую вдову, — усмехнулся воин и протянул руку в перчатке, чтобы взять Стиорру за подбородок.
