Были мобилизованы СМИ, чтобы разогреть общественное мнение слухами о коррупции в науке. В качестве обличителя привлекли министра науки в правительстве Гайдара Б. Г. Салтыкова. По его словам, РАН «неэффективно размазывает свой бюджет равномерно по всем институтам» и к тому же остается «непрозрачной» структурой. Какой ужас — на фоне прозрачности всех российских структур! В бытность Б. Г. Салтыкова министром была практически ликвидирована отраслевая наука — НИИ и КБ. Это аргументировали тем, что отечественная прикладная наука никому не нужна, т. к. «западные товары лучше».
И образованные люди принимают эти доводы всерьез, кормясь от «трубы», качающей нефть с месторождений, найденных и обустроенных с помощью примерно тысячи НИИ и КБ. А Салтыков выступает, сидя в теплом зале под электрическим светом — а вся система теплофикации и Единая энергетическая система созданы с помощью другой тысячи НИИ и КБ. Итак, уничтожили науку отраслевую, теперь взялись за Академию наук.
Что же такое Российская Академия наук? Это особая форма организации науки, изобретенная в России применительно к ее историческим условиям, с периодическими срывами в нестабильность. Академия была построена как ковчег, в котором при очередном потопе спасалась часть научного сообщества с «сохраняемым вечно» фондом знаний и навыков — так, чтобы после бедствия можно было возродить российскую науку в ее структурной полноте и целостности.
Беда, что обществоведение не объяснило современному поколению, какую ценность построили для них деды и прадеды. Академия позволила России создать науку не просто мирового класса, а и со своим неповторимым стилем. Здесь, в Академии наук, хранился «генетический аппарат», воспроизводящий секреты этого стиля в университетах, НИИ и КБ. От этого отводят сегодня разговорами про «эффективность»! Газета, взявшая интервью у экс-министра Салтыкова, поддакивает ему: «И впрямь: сколько средств ни направляется в последнее время на финансовые счета РАН, а отдача низкая». Какое убожество мысли!
По заказу Центра стратегических разработок (т. н. «центр Грефа») был составлен доклад социолога С. Белановского «Оценка состояния Российской Академии Наук». Вывод сводится к тому, что РАН надо немедленно реформировать. И замечательное добавление: «Начать следует с простого — с хорошего финансового аудита. Привлекать для этого нужно западные аудиторские компании… Западная экспертиза заслуживает доверия, а российская — не заслуживает… К экспертизе научных проектов, за исключением строго секретных, привлечь известных зарубежных ученых».
Видимо, заказчики считают, что в России не найдется добровольцев на роль палача Академии наук, даже за хорошие деньги. Мы много наслышаны о том как сервильные обществоведы времен тоталитаризма выполняли приказы начальства. Но им такая лихость и не снилась. Более невежественных суждений о науке, чем в докладе Белановского, читать на русском языке не приходилось. Вот его сентенции: «Для того чтобы планировать реформу науки, необходимо понять, какие цели эта реформа должна преследовать. Цель, лежащая на поверхности, состоит в том, чтобы ресурсы, поступающие в науку, доходили до эффективно работающих коллективов, а не размазывались».
Замысел ясен — ликвидировать 70 % институтов РАН, назвав их «неэффективными». За подрядами на оценку «эффективности» к бухгалтерии уже выстроилась очередь. Но какой позор для гуманитарной интеллигенции — внимать подобным суждениям! О какой эффективности речь, это понятие в науке вообще неопределимое, а в данный момент в РФ тем более!
И этот гуманитарий еще поучает ученых: «Отметим, что научные результаты не обязательно мыслить как чисто экономические, но роль экономического критерия по сравнению с сегодняшним днем, наверное, должна возрасти. Ученые должны понимать, что с иной постановкой вопроса сегодняшнее российское общество может не согласиться».
Какой регресс в культуре рассуждений. Да и кого интересует эффективность какого-то института РАН — Грефа с Кудриным? Они миллиарды долларов, прямо вынутых из российской земли, «стерилизуют», отправляя обратно в США. Разве из экономии стремятся уничтожить Академию наук! Это именно щепка при рубке леса.
Главная ценность Академии наук сегодня — это сохраняемые под ее крышей 50 тысяч российских ученых, представляющих собой всю структуру современной науки. Это колоссальный фонд знаний и навыков, хранящийся в седых головах этих людей. Их главная миссия сегодня, их священный долг перед Россией — выжить. Пережить это смутное время — и передать сжатый сгусток сохраненных знаний и умений тем молодым, которые придут возрождать российскую науку.
Во время Смуты 1917-1921 гг. большевики, следуя урокам царей, собрали, сколько могли, ученых в Академии наук. Влиятельные «пролеткультовцы» пытались тогда разгромить Академию абсолютно под теми же лозунгами, что и сегодня. Ленин пошел на конфликт с ними, строго запретив «озорничать около Академии наук», хотя она была не просто консервативной, но и монархической. И уже в 1918 г. Академия стала матрицей, на которой начала расти будущая советская отраслевая наука. Если бы в тот момент Академию наук не уберегли, нить развития русской науки была бы оборвана, и ни о какой индустриализации 30-х годов и победе в Отечественной войне не было бы и речи. Эту нить собираются оборвать сегодня — без войны, когда казна лопается от нефтедолларов.
Если это случится, Россия останется без интеллектуального сообщества, которого не заменить никакими иностранными экспертами. Нынешние 50 тысяч ученых РАН не могут сегодня блистать на международных симпозиумах, быть конкурентоспособными и эффективно «производить знания». Они стары, их приборы поломаны, а нищие лаборатории остались без реактивов.
Требовать от них «эффективности» — это все равно, что гнать на старт тяжело больного спортсмена. Но эти люди образуют коллектив, обладающий знанием и способный понимать, собирать и объяснять новое знание из мировой науки. Этот коллектив жизненно необходим стране и народу в нынешний период, даже больше, чем в спокойные времена.
Этот коллектив будет еще более необходим России завтра, когда молодежь начнет нащупывать дорогу из ямы кризиса. Только отечественные ученые, обладающие опытом побед и бед России, владеющие русским научным стилем и, главное, любящие нашу землю и наш народ, смогут соединить здравый смысл с научным методом. Такой «зарубежной экспертизы» Россия не получит ни за какие деньги.
Пока что ситуация продолжает находиться в неустойчивом равновесии. Однако принципиальные установки правительства не изменились, не изменился и понятийный аппарат, с которым подходят к науке. 20 августа 2008 г. состоялось совещание у премьер-министра РФ В. В. Путина, посвященное программе развития науки. «Были намечены главные направления модернизации этого сектора», — сказал А. Фурсенко, план действий «должен быть подготовлен к осени 2008 г.» (!)
В своем вступительном слове В. В. Путин сказал: «Эффективность деятельности государственного сектора науки пока остается низкой. Успехи фундаментальной науки не обеспечивают необходимую нам динамику и качество прикладных исследований, а они, в свою очередь, не в полной мере учитывают реальные потребности экономики. Сектор исследований и разработок по-прежнему держит ориентир лишь на ресурсы федерального бюджета, имеет слабый коммерческий потенциал и, что особенно важно, слабо интегрирован с образованием, а это серьезно усугубляет проблему его кадрового обеспечения. Очевидно, что наряду с реализацией уже утвержденных программ модернизации науки и образования следует подумать и о внедрении новых инструментов» [3].
Министр А. А. Фурсенко так определил основные принципы модернизации: «Во-первых, это повышение эффективности деятельности существующих научных организаций, которые составляют государственный сектор науки… За счет повышения их эффективности, введения системы оценок их деятельности может и должен быть реструктурирован этот сектор. Наиболее эффективные организации должны получать большее финансирование, а неэффективные должны быть реорганизованы, а часть их — закрыта… Мы должны точно определить, какие организации не работают, живут за счет сдачи в аренду своих помещений, передать их собственность в распоряжение действующих организаций, чтобы дать возможность специалистам заниматься наукой» [5].
Зная, какими индикаторами, измерительными инструментами и критериями для определения полезности науки пользуется руководимое А. А. Фурсенко министерство, приходится ожидать нового тяжелого удара по остаткам российской науки. В данном случае он прямо направлен на «государственный сектор», прежде всего, на Академию наук.
К несчастью, само научное сообщество России настолько утратило способность к рефлексии, что не может выделить группу авторитетных ученых, которые смогли бы без надрыва объяснить власти, в чем стратегическая необходимость для страны сохранить и восстановить отечественную науку, несмотря на ее нынешнюю неэффективность в терминах тупого рынка. В течение целого столетия российское научное сообщество могло эту свою обязательную функцию выполнять. Академики — монархисты и кадеты — могли объяснить это Ленину в обстоятельных личных беседах и докладах. Академики Иоффе, Капица и Курчатов могли в личных беседах и записках объяснить это Сталину. Академик Келдыш мог объяснить это Хрущеву, академик А. П. Александров — Черненко. Почему сегодня В. В. Путин говорит языком Фурсенко, совершенно неадекватным ни состоянию России, ни состоянию науки?
