больше затруднили задачу.
– Вы все лучше уйдите, пока я не начала, – сказала я Цзяньюю. – Если не сработает, вам тут делать нечего. Уносите Лю и…
Цзяньюй покачал головой:
– Никто не может уйти. Снаружи анклав держит круг магов. Только благодаря этому мы смогли вернуться после общей эвакуации. Нас предупредили, что, если мы попытаемся выйти, прежде чем заложим новый анклав, мы толкнем в другую сторону, и все рухнет.
Превосходно.
– Я уверен, что у тебя все получится, – сказал Цзяньюй, причем абсолютно искренне.
Очень мило, но я бы предпочла услышать, что я дура и ничего у меня не выйдет: лучше всего мне работается, когда я зла.
– Спасибо, – мрачно сказала я, закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь очистить в голове место для заклинаний.
Но мной по-прежнему владело сильнейшее желание выбраться из этой комнаты, и спустя некоторое время я поняла, что это не просто отвращение – место в принципе было неподходящее. Совет собирался выстроить новый анклав и подпереть им старый. Я намеревалась поступить иначе. Сутры Золотого Камня не предназначались для постройки огромных современных анклавов. Я могла сделать лишь одно – починить старый анклав.
Я открыла глаза и взглянула на Цзяньюя:
– Где основание старого анклава? Того, что пострадал.
Даже Цзяньюй не сразу добыл эту информацию у членов совета: они явно были уверены в моем успехе меньше, чем он. Но выбирать особо не приходилось, и снова по залу, омывая пол и стены, прокатилась волна сомнения. Когда она улеглась, совет наконец перестал спорить и повел меня обратно в проулок.
В дальнем конце по-прежнему маячил Орион – его колено так и висело в воздухе, словно он застыл во времени.
– Выпустите их, – велела я женщине, но та и сама смотрела на моих друзей с тревогой.
– Это не наши чары, – сказала она. – Связь с изначальным анклавом рвется. Они на той стороне.
Значит, дело было не в защитном заклинании; свиток мудреца, очевидно, перенес меня в пекинский анклав через брешь в пустоте. И если она расширится – все мы рухнем.
Больше они не колебались. По ту сторону проулка стояли два внушительных городских особняка, и между ними была маленькая щель, заметная лишь в том случае, если поднять голову и посмотреть туда, где заканчивался общий фасад (на высоте второго этажа). Двое членов совета взялись за края щели и потянули; стена раздвинулась, и показался узкий короткий проход, который вел между домами, заканчиваясь небольшой каморкой.
Я зашла внутрь, чувствуя, как в животе все переворачивается. Им это сошло с рук. Пятьдесят или сто лет назад группа волшебников собралась в этой комнате, сунула бедолагу вроде Лю в жестяную бочку и обрекла на бесконечные мучения, потому что им была нужна чудовищная сила, высвободившаяся в результате – даже не для того, чтобы построить анклав, а для того, чтобы его расширить! Я заставила себя войти внутрь, приготовившись ощутить под ногами чудовище, которое сотворили в этой каморке. Но когда я, сжав кулаки, шагнула за порог… то не почувствовала ничего. Передо мной была просто пустая каморка, мрачная и убогая.
На полу лежал один-единственный круглый диск вроде крышки от люка с прорезанным в середине квадратным отверстием и надписью из четырех иероглифов: «Спасение от верной гибели» – это выражение я выучила наизусть еще в школе. В наше время такими примитивными заклинаниями не пользуются. Диск потрескался и распался на четыре части, словно какой-то великан стукнул по нему кулаком. На месте основания осталась дыра, и пустота изо всех сил пыталась вернуться к бесформенному хаосу. Анклав держался только потому, что волшебники по-прежнему в него верили, но этого было недостаточно, чтобы удержать целый магический город.
И тут я поняла, что именно так малефицер разрушал анклавы. Он узнал секрет их возведения и сообразил, что в каждом есть ключевое слабое место. Вероятно, враг наносил удар изнутри: когда анклав кренился и защитные заклинания рушились, малефицер высасывал ману и предоставлял обломкам валиться в бездну.
Честно говоря, я этого не хотела. Я не хотела отрывать пекинский анклав от основания и сталкивать в пустоту. Цзяньюй, выстроивший людей в цепочку, чтобы подносить мне кирпичи, не заслуживал гибели. Как и наши однокашники, которые в Шоломанче рискнули собственной, весьма вероятной возможностью спастись, чтобы сделать мир безопаснее для всех. Даже собравшиеся в амфитеатре маги, позволившие мне снять кирпичи с Лю, этого не заслуживали. А если и заслуживали – кому была бы польза от того, что рухнули башни и сгорело метро, обвалились библиотеки и лаборатории? Я должна была сделать так, чтобы это больше никогда не повторилось; выручив пекинцев, я должна была задуматься над тем, как убедить магов больше не возводить анклавы. Но я не хотела, чтобы пекинский анклав погиб, точно так же как не хотела, чтобы в пустоте сгинул волшебный лондонский сад.
Поэтому я достала из сумки сутры и открыла первую страницу, украшенную декоративной рамкой с золотыми листочками. Прекрасно выведенный заголовок гласил, что это одно из заклинаний Золотого Камня – тех, которые следовало использовать на последнем этапе. Я сделала глубокий вдох и нырнула.
Раньше я уже произносила фрагменты сутр, но никогда не доходила до сложных заклинаний. Однако я столько времени смотрела на них и мечтала о том, что можно сделать с их помощью… Древний санскрит напоминал глоток холодной воды, порыв согретого солнцем воздуха, вкус меда и роз, и мои глаза щипало от слез, потому что на мои заклинания это совсем не было похоже. Сутры больше походили на мамины чары, прекрасные и полные света.
В ту минуту я отчетливо и с радостью поняла, что уже не важно, каким образом сутры попали ко мне и как я за них заплатила. Я не могла вернуть уплаченное, тем более не могла отменить то, что сделали когда-то пекинцы. Но строительство Золотого анклава было задачей, которой я хотела посвятить жизнь. А еще я впервые почувствовала, что сутры желали принадлежать мне, что они действительно были моими, хотя раньше я в это не верила, пусть даже тщательно полировала их, обнимала, бережно укладывала на ночь.
Как будто соглашаясь со мной, страницы засветились мягким золотистым светом в тусклой тесной комнате. Книга слегка потянулась из моих рук и, когда я разжала пальцы, взмыла в воздух и зависла перед глазами. Очень удобно – страница как раз перевернулась, и нужно было колдовать. Заклинания лились из меня как песня, и я повернулась и взяла у Цзяньюя, стоящего в конце цепочки, первый кирпич. Я опустилась на колени, продолжая петь, и обеими руками положила
