– Скажите, а участие в отдельных направлениях деятельности Аграрной компании, Торгово-промышленной и Лесоторговой не устроят ваших доверителей? Уверяю вас, на каждый вложенный рубль они получат самое малое два.
– А как же ваши дела на Дальнем Востоке?
– С превеликим нашим удовольствием!
– Кыштымский промышленный район и Ковров?
– Увы, тут я связан по рукам и ногам.
– «Кинематограф» и «Колизеумы»?
– Буду только рад.
Пожилой промышленник понимающе улыбнулся: собственно, он и не надеялся на то, что Агренев допустит кого-то к своим высокотехнологичным производствам. Но попытка не пытка, не правда ли?
– Что же, думаю, главное уже прозвучало. А мелкие подробности утрясут наши помощники – вы согласны?
– Более чем, Петр Ионович.
Проводив дорогого (в пределах двадцати миллионов рублей личного состояния) гостя и компаньона до нижней ступеньки конторского крыльца, Александр в самом превосходнейшем состоянии духа отправился было обратно, мурлыкая себе под нос что-то вроде:
– Дела идут, контора пашет…
Но на полпути резко остановился и развернулся на каблуках. Прислушался, затем привалился плечом к дверному косяку и замер в недолгом ожидании.
– Прямо и не спрятаться мне от тебя, не скрыться, Ефграфий Иванович. Служба?
Дюжий фельдъегерь с роскошными усами, тронутыми легкой сединой, стряхнул с плеч последние следы снега, и с почтительным поклоном пожал протянутую ему руку.
– Она самая, ваше сиятельство!
Протягивая отягощенный всего тремя сургучными печатями конверт, государственный курьер четко щелкнул каблуками и проинформировал аристократа:
– Приказано дождаться ответа.
Расписавшись на внешней оболочке и отдав ее старому знакомцу, князь с легким треском сломал маленькую алую капельку сургуча и вчитался.
– Хмм, довольно неожиданно. Прошу за мной.
Добравшись наконец до своего кабинета, Александр быстро набросал пару строк в самой что ни на есть почтительной манере. Вложил листок в конверт веленевой бумаги, заклеил его, после чего положил на самый уголок стола и подошел к бару, лаконичными движениями наполнив фужер для курьера примерно на половину польской зубровкой, а себя любимого удостоив такого же количества тягучего испанского вина.
– Здоровье Его Императорского Величества!..
Глава 12
За пять минут до полудня первого марта одна тысяча восемьсот девяносто третьего года, к проходной Сестрорецкой оружейной фабрики подъехали разом два экипажа. Слишком близко подъехали, фактически перегородив весь проезд, поэтому возмущенные сторожа совсем было собирались высказать извозчикам и их пассажирам пару ласковых слов – но увидев в руках одного из них «вездеход», а в нем тройную сине-зелено-красную полосу и штрих-пунктир черной, сразу же притормозили. Освидетельствовав же удостоверение-пропуск поближе, охрана и вовсе утратила прежнее рвение. И то сказать – стоит ли высокому начальству и его охранителям пачкать свою обувь в весенней грязи, когда есть все возможности этого избежать?
– Ба, кого я вижу! Уж не Аркадий ли Никитич решил почтить нас своим присутствием?
– Иммануил Викторович!..
Двое добрых приятелей и некоторым образом даже соратников от всей души обнялись.
– Когда же мы в последний раз с вами виделись?
– Да уж не меньше чем с полгода тому назад.
– Изрядно!..
Внутри фабрики охрана членов Директората особо не усердствовала, ограничиваясь ненавязчивым сопровождением на удалении, поэтому два маньяка от станкостроения без каких-либо помех разговаривали на общие для них темы, мимоходом родив пару довольно интересных идеек – и продолжали бы говорить и дальше, если бы гостеприимный хозяин вовремя не спохватился. Не просто так ведь к нему пожаловал Лазорев? Его сиятельство нагружал своих директоров так, что времени на праздные поездки вообще не оставалось!..
– О, поводов хоть отбавляй, друг мой: во-первых, начальник сестрорецкого казенного оружейного завода попросил укомплектовать свое инструментальное производство несколькими высокоточными станками. Во-вторых, я надеялся немного пограбить этого достойного господина на предмет одного-двух высококлассных мастеров…
– Опоздали.
– В смысле?
– Так я уже ограбил этот несчастный завод на всех более-менее приличных мастеровых – теперь вот в качестве компенсации приходится обучать для господина Мосина некоторое количество токарей и слесарей.
– М-да. А где берете учеников?
– Да где и обычно – разорившиеся или ищущие лучшей доли крестьяне, и рабочая молодежь.
– Печально, очень печально.
– Вам ли жаловаться, Аркадий Никитич?
– Ну как сказать… Не так давно я на свою голову уговорил Александра Яковлевича заняться еще одним направлением – турбинами и двигательными установками на их основе. Вот только использовать иностранных рабочих и специалистов мне запрещено – а русские мастера сравнимой с ними квалификации все поголовно заняты на других проектах.
Откровенно намекающий взгляд и интонации скрытой надежды Герт самым наглым образом не понял и проигнорировал. Вот еще чего! Ему самому мастеровых пятого или шестого разряда не хватает!..
– Действительно, печально. А третья причина вашего появления?
– Небольшой заказ на ваше производство.
Приняв оформленную по всем правилам заявку и быстро пробежавшись по ней глазами, Иммануил Викторович на пару секунд задумался, после чего утвердительно кивнул:
– Через месяц начнем отгружать.
Довольный Лазорев (ну хоть что-то быстро уладилось!) хотел было уточнить мелкие детали, как заметил вдалеке идущих быстрым шагом Луцкого и Бенца – причем эти во всех смыслах достойные господа едва ли не бежали, а вдобавок к этому еще и бурно жестикулировали. Стоило им скрыться за углом одного из цехов, как по их следу пробежала дюжина мастеровых, тащивших какие-то непонятные детали, затем в обратную сторону прошел-промчался явный гонец…
– Я смотрю, у вас тут оживленно?..
– Где? Ах это!..
Как-то неопределенно хмыкнув, Герт увлек своего гостя в другую сторону, подальше от явно чем-то взбудораженных директоров автомобильного и моторостроительного направлений.
– Это у них, как выражаются на флоте, настоящий аврал. Где-то с неделю назад стало известно, что Его Императорское Величество изволил проявить интерес к некоторым техническим новинкам Русской оружейной компании – тем, которые сами передвигаются на колесах. Выставка-демонстрация через две недели, вот Борис Григорьевич с Карлом Фридриховичем и готовятся изо всех сил. Да и мне от этого переполоха тоже досталось – все их заказы делаем в ущерб остальным, часть мастеровых пришлось отрядить им в помощь…
Недовольно нахмурившись, станкостроитель недовольно пошевелил усами:
– Безобразие, одним словом!..
Явно желая отвлечься от неприятных размышлений, он же первый и сменил тему:
– Не желаете ли освидетельствовать опытное производство? Там как раз готовят к серийному производству токарный станок нового типа?
Окунувшись в родную стихию, приятели довольно быстро позабыли обо всем, вдобавок заговорив фразами, чуть ли не целиком состоящими их одних технических терминов: шпиндель, опорная бабка, зенкерование и фасонная расточка, суппорт, токарно-револьверный и лоботокарный станки… Самое же интересное, что мастеровые опытного производства отвечали на их вопросы в такой же непонятной манере – да и вообще, не стеснялись и самостоятельно подойти с какой-нибудь проблемой к двум членам Директората, устроившим себе небольшую экскурсию по станкостроительному «Клондайку».
– Знаете, Иммануил Викторович, я вам определенно завидую – куда ни глянь, везде работа кипит, дела двигаются. Не то, что у меня: стоит одну проблему разрешить, как тут же три новых появляется. М-да!..
– Это вы меня перехваливаете, батенька.
Прямо на ходу что-то обдумав, Герт повел дорогого гостя за собой.
– Узнаете?
– Как же! Помнится, именно сюда меня и не пустили при первом моем визите на фабрику.
– Надеюсь, ваш интерес не пропал?
– Обижаете, Иммануил Викторович, когда это я отказывался узнать что-то новое?
– Тогда прошу.
Предъявив свои «вездеходы» в развернутом виде и подождав, пока охрана их внимательно освидетельствует и сделает записи в журнале посещений, два станкостроителя прошли в закрытые «красные» цеха. В принципе, изнутри они ничем от обычных не отличались, разве что окна были расположены так, что сколько в них не заглядывай, все одно ничего не увидишь, да мастеровые выглядели слишком… Представительно, что ли? А у некоторых, самых молодых, прямо на лице было написано, что они учились в Императорском московском техническом училище. Узнав, что так оно и есть, гость только и смог, что покачать головой в непритворном изумлении:
