углами. Его ярко-голубые глаза без привычных очков немного слезились. Секунду-другую он подслеповато всматривался в Фитца.
– Могу я чем-то тебе помочь, сын мой? – поинтересовался он.
– Гарри Дрезден сказал, что можете, – ответил Фитц.
Фортхилл приподнял брови:
– А! Если так, идем со мной.
Фитц огляделся по сторонам и кивнул:
– Угу.
Фортхилл поманил Фитца и повел его по коридорам в скромно обставленную комнатку, служившую ему кабинетом и спальней. Площадью она не превышала десяти квадратных футов, и ее обстановка состояла из кровати, стола, стула и пары ламп. Фортхилл пригласил Фитца войти и закрыл за ним дверь.
– Будь добр, садись, сын мой.
Фитц еще раз огляделся по сторонам и сел на стул. Фортхилл кивнул и присел на край кровати.
– Сначала о главном, – произнес он, хитро сощурившись. – Как лучше поступим: чтобы начал разговор я, а ты смог бы вставить ехидный комментарий насчет католических священников и педофилии или ты сам начнешь беседу так, как считаешь нужным?
Фитц пару раз моргнул:
– Что?
– Подобные комментарии сейчас в моде. Мне не хотелось бы лишать тебя возможности развлечься.
– А… Хм… Да нет, отче, все в порядке.
Фортхилл серьезно кивнул:
– Как считаешь нужным. Что ж, тогда, возможно, нам стоит побеседовать о твоих проблемах?
– Идет.
– Раз так, – продолжал священник, – не расскажешь ли ты для начала, когда Дрезден посоветовал тебе обратиться сюда за помощью?
– Э-э-э… – замялся Фитц и оглянулся, словно искал меня взглядом.
– Отвечай, – сказал я ему. – Скажи ему правду. Все в порядке.
Фитц сделал глубокий вдох, словно собирался броситься в омут.
– С полчаса назад, отче.
Брови Фортхилла сложились на лбу треугольником.
– Да?
– Ну… да, – подтвердил Фитц, беспокойно шаря взглядом из стороны в сторону. – Я… это… слышу умерших людей.
– Должно быть, это действует на нервы.
– Я не псих, – поспешно заявил Фитц.
– У меня и в мыслях ничего такого не было, сын мой, – заверил его Фортхилл.
Фитц подозрительно покосился на собеседника:
– Вы мне верите?
Старый священник одарил его мальчишеской улыбкой:
– Мне хорошо известны сверхъестественные аспекты жизни нашего города – равно как и то, что последние месяцев шесть или около того улицы его сделались особенно опасны.
– Это… очень мягко сказано, отче, – сказал Фитц.
Священник кивнул.
– Уверен, твой личный опыт не из легких, – заметил он. – Не буду отягощать его еще и моим недоверием.
Фитц на мгновение прикусил губу:
– Угу.
– Еще мне известно, – продолжал Фортхилл, – что тень Дрездена продолжает принимать участие в наших делах. Я так понимаю, ты именно с ней разговаривал?
– Угу.
Фортхилл кивнул и обвел комнату взглядом:
– Он… он ведь здесь, с тобой?
– Ух ты! – восхищенно произнес я. – Очко в пользу Фортхилла.
– Угу, – со вздохом подтвердил Фитц. – Он… вроде как болтает без умолку.
Фортхилл усмехнулся:
– Он вообще отличается… то есть отличался настойчивостью.
– Он и сейчас такой, – согласился Фитц.
– Ясно, – сказал священник. – Сын мой, уверен, ты сам понимаешь, какое сейчас опасное время. Боюсь, мне придется попросить этого… духа каким-нибудь образом доказать, что он действительно тот, за кого себя выдает.
Фитц устало посмотрел на священника, потом огляделся по сторонам:
– Вы слышали?
– Угу, – подтвердил я, подошел к противоположной стене и просунул сквозь нее голову.
С той стороны находилось темное пространство, потайная кладовая, в которой едва помещалось два небольших шкафчика. Про эту кладовую не знал никто, кроме самого Фортхилла, но когда я работал на архангела, мы с Майклом Карпентером видели, как Фортхилл отпирает тайную дверцу.
– Подойди сюда, – сказал я. – Постучи в стену, вот здесь. Фортхилл поймет, что это означает.
– Э-э-э, чувак, – проговорил Фитц. – Я же не вижу, где вы находитесь.
Я вздохнул:
– Ты слышишь мой голос?
– Угу, – кивнул он. – Только он… вроде как бестелесный. Словно как ниоткуда.
Что ж, это было не лишено логики. Мой голос доносился до него не физически. Способность Фитца ощущать духов проявлялась в том, что его мозг воспринимал мои слова как сигналы, получаемые органами слуха.
– Хм, ладно, – кивнул я. – Подойди к стене, дальней от входа, – ты входил через дверь прямо на нее.
– Он пытается сказать мне, – объяснил Фитц Фортхиллу, – как доказать, что он не фальшивка.
Он встал со стула и пересек комнату.
– Отлично, – сказал я. – Положи руку на стену. Теперь иди направо. Еще чуть-чуть. Нет, немного назад. Вот так, теперь дюймов на девять вниз – и постучи сюда.
Фитц проделал все, как я сказал, и повернулся к Фортхиллу:
– Это вам что-нибудь говорит?
Старый священник задумчиво кивнул:
– Говорит. Очень даже говорит.
– Чувак, – покачал головой Фитц. – Ох уж это старичье…
Фортхилл улыбнулся:
– Что ж, сын мой. Ты и вправду так замерз и проголодался, как кажется?
Фитц попытался изобразить безразличие:
– Поесть я, наверное, мог бы.
– А скажи, много времени прошло с тех пор, как ты в последний раз принимал горячий душ?
Фитц закатил глаза:
– Ну, если честно, я и не знаю, что это такое.
Фортхилл усмехнулся.
– Дрезден, – произнес он, обращаясь в пустое пространство, – уверен, вы спешите и вас жестко поджимают сроки, но я не буду иметь с вами дела, пока не удостоверюсь, что с мальчиком все в порядке. – Он повернулся к Фитцу. – Вот за этой дверью моя ванная. Там есть душ. Под раковиной стоит картонная коробка, а в ней кое-какая одежда. Я держу ее под рукой как раз на случай вроде этого. Не стесняйся, бери любую.
Фитц глазел на него, недоуменно хмурясь:
– Э… Хорошо.
– Приведи себя в порядок, – продолжал Фортхилл тоном, не терпящим пререканий. – Пока ты будешь мыться, я пойду раздобуду что-нибудь поесть. Ты предпочитаешь чай или какао?
– Э-э-э… – пробормотал Фитц. – Наверное, какао.
– Замечательный выбор, – кивнул Фортхилл. – С твоего позволения…
Он повернулся и вышел из комнаты.
Фитц сразу же принялся изучать обстановку.
– Сомневаюсь, чтобы здесь многим можно было поживиться, – заметил я. – Материальные блага заботят Фортхилла очень мало.
– Да вы шутите? Вы только посмотрите. Одеяла, простыни. – Он заглянул под кровать. – Одной обуви три пары. На порядок больше, чем у всей моей команды. Зеро – тот вообще ходит в четырех парах носков и домашних тапках.
– Этот парень предлагает тебе еду и одежду, – сказал я. – И ты всерьез хочешь его ограбить?
Фитц пожал плечами:
– Тут не до жиру, быть бы живу. Я так живу. Все так живут. Ничего личного. – Он заглянул к Фортхиллу в гардероб, в котором висело от силы полдюжины предметов одежды, и покачал головой. – Эх… Он наверняка заметит, если я возьму что-то.
Он покосился на дверь ванной.
– Ступай, – посоветовал я. – Можешь запереть за собой дверь. Поверь мне, парень, Фортхилл из породы
