Он выполз из-под верстака, за ним, как мантия, потянулось прозрачное пузырчатое одеяло. Слик вспомнил о мужике на носилках, который теперь лежал в его комнате, и о спавшей в его, Сликовой, кровати Черри. У нее-то, наверное, не затекла шея. Поморщившись, Слик потянулся.
Скоро вернется Джентри. Придется как-то с ним объясняться – и это притом, что Джентри терпеть не может, когда рядом люди.
В закутке, служившем на Фабрике кухней, Пташка варил кофе. Пол здесь был выложен коробящимися полосами пластмассовой плитки, и вдоль стены шел ряд тусклых стальных раковин. Под порывами ветра брезент в окне то надувался, то опадал, пропуская молочный свет, отчего комната казалась еще холоднее.
– Как у нас с водой? – спросил Слик, входя на кухню.
В обязанности Пташки входило проверять по утрам резервуары на крыше, вылавливать из них листья, а то и дохлых ворон. Потом он шел осматривать сифоны на фильтрах, впускал галлонов десять свежей воды, если вода подходила к концу. На фильтровку и подачу этих десяти галлонов по системе многочисленных труб до резервуара коллектора уходила большая часть дня. Оттого что Пташка покорно занимался всем этим, Джентри его и терпел. Впрочем, крайняя пугливость парнишки была тоже плюсом. Пташка неплохо овладел искусством становиться совершенно невидимым, когда это касалось Джентри.
– Под завязку, – ответил Пташка.
– Можно как-нибудь принять душ? – спросила Черри со своего насеста на старой стиролоновой раме.
Под глазами у нее залегли темные тени, как будто она не спала всю ночь, но болячку она замазала косметикой.
– Нет, – сказал Слик, – нельзя. Во всяком случае, в это время года.
– Так я и думала, – мрачно ответила Черри, сгорбившись под своей коллекцией кожаных курток.
Слик плеснул себе остатки кофе и встал перед девушкой, глотая горячее питье.
– У тебя проблемы? – спросила она.
– Да. Ты и тот парень наверху. Кстати, а что ты тут делаешь? Ты ведь при деле или как?
Из кармана самой верхней куртки девушка извлекла черный бипер – приемник телеметрического сигнала.
– Как только что-то изменится, он запищит.
– Хорошо спала?
– Нормально.
– А вот я – нет. Ты давно работаешь на Африку, Черри?
– С неделю.
– Ты правда медтех?
Она пожала плечами. Где-то под куртками.
– Достаточно, чтобы присматривать за Графом.
– Графом?
– Да. Графом. Малыш его так однажды назвал.
Пташка поежился. Он еще не успел обработать хайр своими любимыми парикмахерскими штучками, так что волосы в беспорядке торчали во все стороны.
– А что, если он вампир? – предположил Пташка.
– Шутишь? – Черри изумленно уставилась на него.
Широко раскрыв глаза, Пташка серьезно покачал головой.
Черри перевела взгляд на Слика:
– У твоего друга что, шариков не хватает?
– Никаких вампиров. – Слик обернулся к Пташке. – Их не бывает, понимаешь? Только в стимах. Этот парень не вампир, понял?
Пташка медленно кивнул: Слик его, похоже, не убедил. Ветер хлопал пластиковыми занавесями, играя с молочным светом.
Слик попробовал было заняться Судьей, но Пташка снова куда-то исчез, и все время мешали мысли о парне на носилках. К тому же становилось слишком холодно. Придется опять делать отводку с крыши, ставить обогреватели. Что предвещало очередной спор с Джентри по поводу электричества. Ток принадлежал Джентри – один он знал, как перехитрить «Ядерную комиссию».
Шла третья зима пребывания Слика на Фабрике, но, когда он наткнулся на это место, Джентри жил здесь уже четыре года. После того как они привели в порядок чердак, Слику досталась та комната, куда он сейчас поместил Черри и парня, которого, если верить Черри, Малыш называл Графом. Джентри настаивал на том, что Фабрика принадлежит ему, поскольку он пришел сюда первым и подвел электричество без ведома «Комиссии». Но Слик делал на Фабрике множество дел, которые Джентри не желал делать сам. Например, добывал продукты. Или если случится серьезная авария, если закоротит провода или засорятся фильтры – именно у Слика были нужные инструменты и он делал весь ремонт.
Джентри не любил людей. Последнее время он дни напролет проводил со своими деками, периферией и голопроекторами, и наружу его выгонял только голод. Слик не понимал, чего именно добивается Джентри, но завидовал такой одержимости. Никто не докапывался до Джентри. Малыш Африка ни за что не докопался бы до него, потому что Джентри не понесло бы в Атлантик-Сити и он не вляпался бы в такое дерьмо и в долги к Малышу Африке.
Слик вошел в свою комнату без стука. Черри обмывала грудь парня губкой. На руках у нес были белые одноразовые перчатки. Из той комнаты, где готовили еду, она принесла газовую плитку и теперь грела воду в стальном бачке смесителя.
Он заставил себя посмотреть на синюшное лицо на носилках; дряблые губы раскрыты ровно настолько, чтобы были видны желтые зубы курильщика. Лицо улицы, лицо толпы, такое можно встретить в любом баре.
Черри подняла глаза на Слика.
Слик присел на край кровати; накануне девушка расстегнула его спальный мешок и, развернув наподобие простыни, подвернула под темперлон.
– Есть разговор, Черри. Надо с этим что-то решать, понимаешь?
Она выжала губку над миской.
– Как ты связалась с Малышом Африкой?
Она опустила губку в зиплок и убрала пакет в черную нейлоновую сумку из ховера Малыша. Глядя на нее, Слик вдруг понял: в том, что она делает, нет ни одного лишнего движения, похоже, ей даже не приходится задумываться, что делать дальше.
– Ты «У Моби Джейн» знаешь?
– Нет.
– Придорожный дансинг с мотелем на центральной трассе. Мой друг был там управляющим, рулил заведением уже с месяц до того, как я к нему перебралась. Моби Джейн – это просто здоровенная туша; торчит в задней комнате клуба в своей цистерне, как поплавок, а в вену ей капает очищенный кокс – с души воротит. Так вот, я и говорю, приехала я туда со своим дружком Спенсером, тем самым управляющим, потому что у меня были неприятности с моим дипломом в Кливленде и я не могла тогда работать…
– Какие неприятности?
– Обычные. Ты хочешь дослушать или нет? Так вот, Спенсер заранее рассказал мне, что там за дикий бардак с владелицей, ясно? Последнее, чего бы мне хотелось, – это чтобы кто-нибудь прознал про мой диплом медтеха. Иначе меня тут же заставили бы менять фильтры и накачивать кокаином двухсоткилограммовую тушу галлюцинирующей психопатки. Так что меня поставили обслуживать столы, разносить пиво и все такое. Ладно, это меня устраивало. Музыка у них была неплохая. Вообще-то, местечко не для слабонервных, но все было норм, пока все знали, что я со Спенсером. Но однажды я просыпаюсь, а Спенсера нет. Потом выясняется, он исчез с их деньгами. – Не переставая рассказывать, она вытирала грудь «спящего» толстым комом впитывающего волокна. – Сперва они меня немного побили. – Подняв на Слика глаза, Черри пожала плечами. – А потом сказали, что сделают со мной дальше. Скрутят мне руки за спиной и посадят в цистерну к Моби Джейн, потом запустят ее капельницу на всю катушку, а ей скажут, что мой дружок ее обнес… – Она бросила сырой ком в таз. – И вот они закрыли меня в стенном шкафу, чтобы я наглядно все себе представила заранее. Вдруг дверь открывается, и на пороге – Малыш Африка. До тех пор я его никогда раньше не видела. «Мисс Честерфилд, – говорит он, – у меня есть причины считать, что до последнего времени вы были зарегистрированным медицинским техником».
– То есть он предложил тебе работу?
– Предложил? Черта с два! Он просто проверил мои бумаги и увез меня оттуда. Вокруг мотеля не было ни души, и это в субботний вечер. Вывел меня на стоянку, где нас ждали этот его ховер с черепами и двое больших черных парней. Да я, черт побери, была готова на все, только бы подальше от этой цистерны.
– А наш друг уже был в кузове?
– Нет. – Она стягивала перчатки. – Африка велел мне отвести ховер обратно в Кливленд, куда-то на окраину. Дома большие и старые, а газоны все вытоптаны. Африка направился к тому, где было полно охраны, думаю, к своему собственному. Вот этот, – она подоткнула синий спальный мешок под подбородок неизвестного, – лежал в спальне. Мне было сказано начинать немедленно. Африка сказал, что хорошо заплатит.
– И ты знала, что он привезет тебя сюда, на Пустошь?
– Нет. По-моему, он сам этого не знал. Что-то стряслось. Он ввалился на следующий день и сказал, что мы уезжаем. Похоже, его что-то напугало до чертиков. Вот тогда он и назвал его Графом. Потому что был зол и, думаю, перепуган. «Граф и его треклятый „Эл-Эф“» – так сказал он.
– Его что?
– «Эл-Эф». Низкочастотник[46].
– Что это?
– Наверное, вот это. – Она указала на матовый серый блок, установленный в изголовье носилок.
7
Там нет никакого там[47]
Она представила себе, что Свифт уже ждет ее на веранде, в твиде, которому он отдавал предпочтение лос-анджелесской зимой: пиджак и жилетка сотканы разным узором, «селедочная кость» и «собачий клык». Хотя, наверное, шерсть одна и та же, а то и с одной и той же овцы, годами пасущейся на одном и том же склоне холма. И весь имидж от начала и до конца срежиссирован командой визажистов, скрывающейся в комнатке над одним лондонским магазинчиком на Флорал-стрит, где она никогда не бывала. Они подбирали ему полосатые рубашки, хлопок покупали в Париже у «Шарве»; они создавали его галстуки, заказывая шелк в Осаке, – и чтобы обязательно с вышитой вязью из крохотных логотипов «Сенснета». И все же почему-то он вечно выглядел так, будто его одевала мамочка.
