которого так долго ломали копья археологи.
Теперь стало ясно, что культура боевых топоров попала в Швецию с волной переселенцев. Поначалу, возможно, немногочисленные, они оказались причиной того, что общество начало меняться в самой своей основе. Имея общее происхождение, общую культуру и общие языки, они смогли создать сеть контактов и связей, охватывающую огромные территории.
Остается неясным, действительно ли лошадь привезли в Швецию первые представители культуры боевых топоров. Найдены лишь единичные кости, и сказать, принадлежат ли они домашним лошадям, невозможно. Старое представление о том, как по нашей земле лавиной катятся бешеные всадники с боевыми топорами наизготовку, благодаря современным знаниям подверглось серьезному пересмотру.
Но их появление действительно стало началом новой эры и совершенно нового образа жизни, в основе которого лежали большие стада, запряженные быками телеги, пригодные даже для ночевки, металл, шерстяные ткани и хмельной мед, а также крепкие мужчины, у которых рождалось много детей. Больше половины, а то и две трети мужского населения современной Европы по прямой нисходящей линии происходят от вождей этих племен.
«Рагнар», человек культуры боевых топоров, которому суждено было стать прародителем моего отца и каждого шестого шведа-мужчины, 4500 лет назад, вероятно, еще жил на континенте. Но потом перебрался на Ютландию вместе с пришедшей туда волной скотоводов. Об этом говорит родословное древо гаплогруппы R1a, к которой принадлежат Y-хромосома моего дяди Андерса и многих других мужчин, занимавшихся изучением своей генеалогии.
Наверное, прошло несколько столетий, прежде чем потомки «Рагнара» ступили на шведскую землю. Но когда они пришли туда, то изменили общество столь же радикально, как первые земледельцы за две тысячи лет до этого.
Кубки-колокола, кельты и Стоунхендж
Через несколько столетий после того, как представители культуры шнуровой керамики распространились по востоку Европы, похожая, но все же другая культура появляется в Западной Европе. Колоколовидные кубки ознаменовали собой начало бронзового века.
Оплотом этой культуры стали Британские острова. Считается, что люди культуры колоколовидных кубков сыграли важную роль в создании легендарного Стоунхенджа. В нескольких километрах от Стоунхенджа археологи обнаружили несколько могил с останками людей, принадлежавших к культуре колоколовидных кубков.
Одного из них называют Лучник из Эймсбери. 4300 лет назад он умер в возрасте примерно сорока лет. Его могила считается наиболее ценной находкой, относящейся к британскому бронзовому веку. Умершего почтили дорогими погребальными дарами. В могиле лежали четыре керамических сосуда, три медных ножа разного размера и два золотых украшения для волос (старейшие золотые изделия, найденные в Великобритании). Возле его руки найден сланцевый щиток, какими пользовались лучники, и наконечники 16 стрел. Такой же щиток у ног. Плащ из шкур застегнут костяной булавкой. Несколько костяных и кремневых предметов лежали в мешке, который, однако, от времени истлел.
Самая интересная находка – небольшая каменная наковальня. Британские исследователи считают эту наковальню, ножи из меди и золотые украшения указанием на то, что покойный при жизни занимался обработкой металлов. Они полагают, что Лучник, благодаря своему искусству, занимал высокий статус в обществе.
Неподалеку была еще одна могила – мужчины лет двадцати, очевидно, сына или младшего брата Лучника. У обоих была обнаружена редкая наследственная деформация пяточной кости. В могиле молодого мужчины тоже лежали золотые украшения для волос. Вероятно, он родился неподалеку – об этом говорит набор изотопов в его зубах. Но старший мужчина, Лучник, родился в совершенно другом месте, далеко от Стоунхенджа. К великому удивлению ученых, оказалось, что он провел детство в Альпах или на территории современной Германии.
Складывается впечатление, что представители культуры колоколовидных кубков активно перемещались с места на место. Они не только путешествовали вдоль западных берегов Европы, но и добирались водными и другими путями до Центральной Европы.
Точно так же, как в Европе, где наибольшее распространение имела культура шнуровой керамики, особенно часто встречаются Y-хромосомы гаплогруппы R1a, так соседняя группа R1b шире всего была представлена там, где археологи обнаружили больше всего следов колоколовидных кубков.
Американский генетик Питер Андерхилл исследовал тысячи проб, взятых у современных мужчин, и создал генеалогическое древо для группы R1a, о чем я уже рассказывала выше. Подобное древо он создал и для группы R1b. Андерхилл считает вполне вероятным, что носители митохондриальной ДНК, относящейся к подгруппе R1b – М412 – распространились в связи с появлением культуры колоколовидных кубков. Во всяком случае, хронологические данные это не опровергают.
Новейшие исследования ДНК, проведенные археологами и частными лицами, желающими исследовать свою родословную, тоже подтверждают данную гипотезу. Как и в случае R1a, родственные линии R1b, видимо, берут начало в ямной культуре, в степях современной России. Оттуда мужчины с Y-хромосомой группы R1b распространились по Западной Европе. Самое вероятное объяснение – они приплыли на лодках.
Сегодня Y-хромосомы гаплогруппы R1b и ее подгруппы M412 встречаются наиболее часто, следом за ней идет R1a. В Швеции больше трети мужчин принадлежат или к R1a, или к R1b.
Многие ученые считают, что представители культуры колоколовидных кубков принесли с собой ранний вариант кельтского языка. Он принадлежал к языковой группе, которая в наше время сохранилась только на самом западе Европы: во французской Бретани, Уэльсе, Шотландии и Ирландии. Но в доримскую эпоху кельтский язык был очень распространенным, на нем говорили во многих местах Западной Европы.
* * *
Британская пресса назвала человека, найденного в богатой могиле, «Королем Стоунхенджа». На самом деле мы не знаем точно, имел ли этот человек отношение к Стоунхенджу. Зато про его сына или младшего брата знаем, что он родился неподалеку и жил как раз в период, когда была воздвигнута эта постройка.
Стоунхендж является сейчас самой знаменитой в Европе археологической находкой. Ледяным январским утром я отправляюсь туда. На этот раз мне повезло гораздо больше, чем когда я в пасмурный день приехала в Гозек. В Стоунхендже на рассветном небе нет ни облачка. Я присоединяюсь к небольшой группе туристов, собираясь совершить одну из тех редких экскурсий, когда посетителям разрешают войти в сам каменный круг. От входа в центр мы едем на автобусе. За несколько минут до восхода мы выходим из автобуса и бредем к валунам, до которых
