— А что, ещё что-то осталось? — по инерции спросил я.
— Ещё же целый чайник, — немного смутился старик. — Но, если хотите, можно…
Мне уже в который раз стало стыдно. Я даже покраснел:
— Нет, что вы, спасибо, не надо. Это шутка такая глупая.
Старик пожал плечами, мол, дело ваше молодое. Нам вас не понять.
Как раз тогда, когда я уже почти придумал объяснение для старика, исчезла стена и в комнату ввалился Кельнмиир.
Выглядел он довольно устало и потрёпанно. На одежде виднелись дыры, сам он был покрыт слоем пыли, и даже капюшон его был кое-где порван. На плече он держал тело. Наверняка тело Зикера. Кого ж ещё-то?
— Доигрался, — покачал головой старик.
Мне тут же вспомнилось, что точно с такой же интонацией и то же самое говорил мне в детстве мой отец, когда я что-нибудь ломал или получал очередную травму.
— А что такого? — отмахнулся Кельнмиир, откидывая капюшон. Под капюшоном обнаружилось жутко бледное лицо. — Зато повеселился на славу.
Он небрежно сбросил Зикера с плеча на пол возле стола, будто то был не человек, а мешок с… сеном. Отряхнув руки, подсел к столу и, взяв чайник, осушил его прямо из носика.
— Фу. Опять ты эту гадость пьёшь, — сказал он, когда чайник опустел. — И как это пить можно?
Хм… сам-то выпил, когда приспичило.
— Так не пей, — пожал плечами старик и кивнул в сторону Зикера: — А сюда-то ты его зачем притащил?
— Он ещё жив, — пояснил Кельнмиир.
— Что-то я тебя не узнаю, — подивился старик, явно издеваясь. — Противник Великого, и до сих пор жив.
— Ты как? — наконец решил я подать голос. А то сижу, молчу…
— Я? — Кельнмиир топнул ногой. — На своих двоих. А этот…
Старик кряхтя поднялся:
— Тоже на твоих двоих.
Я не выдержал и усмехнулся.
— Чего смешного? — зыркнул на меня Кельнмиир.
— Да я так, — едва сдерживая смех, пробормотал я. Мне почему-то стало жутко смешно. Наверное, нервное.
— Так что ты с ним столько возился-то? — не успокаивался Неил.
Кельнмиир смутился.
Честное слово, взял и смутился.
— Странно как-то получилось. На все мои трюки у него уже были заранее заготовлены контрзаклинания. Или он скрытый гений, или кто-то его подготовил ко встрече со мной. Должен признаться, я даже слегка выдохся.
— Слегка?! — переспросил старик. — Да сейчас даже я тебя заставлю танцевать стриптиз на Площади Семи Фонтанов. Не стыдно?! А ещё Великий…
Кельнмиир наверняка покраснел бы, если бы вампиры умели краснеть. А они, насколько я помню, этого делать не умеют. Зато вместо этого Кельнмиир вскочил и начал размахивать руками так, что я едва успел перехватить многострадальный чайник.
— Не, ну чё ты как я не знаю кто? Думаешь, я сам не понимаю, что слегка… ну хорошо… порядком облажался. Кто же мог знать-то?
— Я мог знать, — с готовностью ответил Вельхеор, вновь показавшись в чайнике, который я держал в руке.
Никто, кроме меня, его, как всегда, не услышал.
Я шёпотом, чтобы не услышали Кельнмиир с Наставником, спросил:
— Ты знал?
— Ты глухой или тупой? — уточнил Вельхеор. — Я же сказал, что мог знать. Если бы был на месте Кельнмиира.
— Идиот, — беззлобно констатировал я. Я поднял глаза от чайника и наткнулся на внимательный взгляд Кельнмиира.
— Ты с кем это говоришь? — тихо спросил он.
Подозрительно тихо.
Вот я болван! Я же забыл, что у вампиров слух ого-го.
— С Ве… — честно собрался ответить я, но, вспомнив о реакции Кельнмиира на имя моего злополучного двойника, так и не договорил, — э-э-э-э-э…
Кельнмиир ободряюще сверкнул клыками:
— Ну?
Я даже чайник уронил. Тот с гулким звоном покатился по полу.
— Ой ты, ёшкин кот, в натуре достали. Никак поговорить не дадут спокойно! — возмутился Вельхеор всё с того же катящегося чайника. — Да со мной он говорит, со мной! Как дети малые, ну чесслово.
Что тут скажешь?
Я собрался духом.
— С Вельхеором я говорю, — наконец ответил я и на всякий случай зажмурился.
Бури не произошло.
Я приоткрыл один глаз и тут же вновь его закрыл, потому что лицезрение красных глаз и ослепительно белых клыков вампира в паре сантиметров от лица заставят нервничать кого угодно. Тем более меня, а я и так совсем дёрганый стал. Стрессы, блин.
Где-то рядом с моим ухом раздался тихий голос Кельнмиира:
— Где он?
Я чуть не подпрыгнул от вполне ожидаемой, но всё же неожиданности. Однако удалось удержать себя в руках. Сам не знаю как.
— На чайнике, — так же тихо ответил я.
Или в чайнике? Чёрт. Как ни крути, а всё понять можно двояко.
Я подождал ещё некоторое время и вновь приоткрыл один глаз.
Кельнмиир уже успел отойти от меня и подобрать чайник. Он задумчиво вертел его в руках и размышлял вслух:
— То ли парень совсем спятил на почве… хм-м… просто на почве. То ли он не спятил, а я не замечаю очевидного. — Он ещё раз посмотрел на чайник и бросил его в другой конец зала. — Не-э-э. Чтобы я да чего-то не заметил? Парень точно слегка скатился с катушек.
Неил, всё это время спокойно сидевший за столом, неодобрительно покачал головой, но промолчал.
— М-да, а Кель то так и не изменился, — послышалось из того угла, в который только что улетел чайник. — Всё такой же болван. Всё. Достали вы меня, щас будет весело.
Я успел увидеть лишь расплывчатый силуэт, а секунду спустя в руках у Кельнмиира оказался всё тот же многострадальный чайник.
— Это что за вольные игры?! — вскричал он и бросил чайник с такой силой, что тот врезался в стену и… должен был бы разлететься на кусочки или хотя бы погнуться, но вместо этого отскочил, будто резиновый, и вновь устремился к Кельнмииру.
— Испепелю! — возмущённо взрыкнул вампир и поднял руки над головой.
Чайник одумался и, резко изменив траекторию, плюхнулся на стол прямо передо мной. На боку чайника застыло счастливейшее лицо Вельхеора. Или моё? Не-э-э, не моё. Я так идиотски выглядеть не могу. Я надеюсь, во всяком случае.
— Во дурак. Когда же до него дойдёт? — вопросило моё отражение и расхохоталось. Неужели я тоже так смеюсь? Больше не буду, как от меня люди-то не шарахаются?
Кельнмиир неожиданно успокоился. Покрутил между пальцами небольшую шаровую молнию, всё ещё размышляя на тему: «Бросать иль не бросать?» — и деловито сел за стол рядом со мной.
Он ещё немного посидел, потом вздохнул и, наклонясь ко мне, тихо спросил:
— Давно телекинез освоил?
Тут уже не выдержал я и присоединился к своему отражению в чайнике. Мы слегка посмеялись… минуты три, причём все три минуты Кельнмиир сверлил меня злым взглядом, а потом Вельхеор решил заявить о своём присутствии во весь голос. Да-да, именно во весь голос. Хорошо хоть, что он меня предупредил.
— Слышь ты, уши заткни, щас я этому чуду буду являть свой глас. Мне кажется, что, если постараюсь, он меня услышит.
Я приготовился, но уши всё же затыкать не стал. А зря. Кто же мог знать?
Когда Вельхеор начал кричать, честное слово, я сначала решил, что здание рушится. Звуковая волна была такой силы, что оставалось удивляться, как меня вместе с креслом не унесло из зала. Может, кресло, с полу прибито?
Оказывается, у Вельхеора поставленный голос. Не просто поставленный, а поставленный на такое место и таким образом, что это не голос, а оружие массового поражения какое-то. Смесь Карузо, Тарзана и обиженного Кинг-Конга.
— Кельнмиир! Самовлюблённый засранец!
Я слегка запоздало заткнул уши. Ни Кельнмиир, ни старик не выглядели удивлёнными и уж тем более оглушёнными. Неужели и теперь ничего не услышали?
Когда слух ко мне немного вернулся, я наконец-то смог понять, о чём говорят Наставники.
— Да точно тебе говорю, я что-то слышал. Что-то отдалённое и очень тихое, но что-то до боли знакомое, — настаивал Наставник Кельнмиир (простите за каламбур, но как есть).
Старик всё так же загадочно молчал и качал головой.
Кельнмиир обратил свой взор на меня:
— Вот ты что-нибудь слышал?
— Ага, — с нервным смешком подтвердил я. — Что-то отдалённое и еле слышимое.
Чайник на столе слегка покачнулся.
— Ах еле слышимое?! — проревел Вельхеор. — Ну, щас я вам покажу еле слышимое!
— Стой! — Я вскочил с кресла, надеясь успеть выскочить из здания, убежать из города и улететь на другую планету, но было поздно.
— Кельнмиир! Самовлюблённый засранец!
Я упал обратно в кресло, и меня замутило. В глазах поплыли красные круги, а голова неожиданно стала ватной. Промелькнула мысль: «оглох». Как пить дать оглох. Как же я теперь?
Кельнмиир что-то сказал мне. Я, естественно, не услышал. Он ещё раз что-то сказать и вопросительно уставился на меня своими красными глазами. Я лишь пожал плечами. Он воспринял это движение как ответ на свой вопрос и отстал от меня. У них со стариком начался спор. Вернее, спорил Кельнмиир, а Неил лишь молча качал головой. Заело его, что ли?
