Кельнмиир без единого звука вскочил и спустя долю секунды оказался справа от меня. Старик дипломатично остался сидеть в кресле, а мне пришлось оставаться на месте, то есть в центре внимания непрошеных гостей.
Я не упомянул о Зикере, потому что он, естественно, так и продолжал валяться на полу, и Вельхеора. Что толку в очередной раз описывать, как он корчит рожи? Тем более если эти рожи в общем-то мои.
— Кто посмел?! — вскричал Кельнмиир.
Его лица я не видел, но по его стойке понял, что он принял боевую трансформацию. Я будто воочию увидел горящие яростным огнём глаза и оскаленные в полуулыбке клыки. Да, вампир в боевой форме — это страшно. Кто рискнёт портить с отношения с такой машиной для убийства?
Правильно, ещё одна машина для убийства.
Пыль начала оседать, и выяснилось, что гостей всего двое.
Первым был толстый мужичок в зелёном одеянии и со странным выражением лица — то ли извиняющимся, то ли издевающимся. В любом случае ничего хорошего в этом лице не было.
Вторым оказался преклонных лет вампир, похожий на Кельнмиира как две капли воды. Говоря о преклонных годах, я подразумеваю человека, по внешнему виду близкого мне. Для вампира, по-моему, это уже едва ли не черта старости. Только этот вампир не принимал боевой формы, а всего лишь недобро ухмылялся, что, впрочем, почти одно и то же. Гардероб же ничем не отличался от гардероба Кельнмиира. Как браться родные, честное слово.
— Никак мой ненаглядный родственничек! — делано удивился гость. — Что же ты делаешь в стане заговорщиков и врагов короны?
— Кого?! — Я чуть не осел на пол.
— А ты помолчи, — недовольно пробормотал вампир и дал знак «зелёному».
Тот пожал плечами, как-то по-особому щёлкнул пальцами и земля поплыла у меня из-под ног. Вернее, это я поплыл. Какая-то сила приподняла меня над полом и скрутила руки и ноги так, что я даже дышать едва смог. Оказалось, что меня обвил какой-то странный побег, чудом проросший сквозь сплошной камень. М-да… действительно чудом.
— Агх… — начал было я, но в рот мне тут же воткнулся какой-то гербарий.
Тут уж не до разговоров стало. Привкус у этой зелени гадкий, горьковатый, так ещё и не продохнёшь толком.
— Эй! Ты чё се, фраер, позволяешь, в натуре? — высказался за меня Вельхеор.
Кельнмиир не преминул бросить в его сторону очередной полный удивления взгляд. Опять что-то не понял. «Зелёный» же Вельхеора не услышал или сделал вид, что не услышал.
— Так это ты стоишь за всем этим? — спросил Кельнмиир, хотя вообще-то всё было понятно даже мне.
— Ты не рад своему дяде? — обиделся гость. — Как нехорошо забывать родные корни.
— Почему же нехорошо, если эти корни гнилые? — сделал ответный выпад Кельнмиир.
— Один — ноль, — восхищённо продекламировал Вельхеор. — Делайте ставки, господа!
Вот неугомонный, лучше бы мне помог, ах да… он же не материальный. А что же Наставник Неил сидит и молчит? Хм… судя по сосредоточенному лицу, он опять чего-то химичит.
— Зачем же так грубо о любящем дяде? Я ведь заботился о твоём воспитании, оберегал тебя от ошибок.
— От себя бы поберёг… ошибка… — пробормотал Вельхеор.
На лице Кельнмиира отразилась усиленная работа мысли. Хех, вампиры же ничего не забывают… столько, наверное, хлама в голове. Пока отыщешь то, что нужно, оно уже и нужным-то перестанет быть.
— Что-то не припомню твоего активного участия в моём воспитании и судьбе. Если честно, то я вообще никакого участия не припомню, — заметил Кельнмиир.
— Во-во, — согласился Вельхеор. — Самое активное участие в его воспитании, по его мнению, принял я, убив свою собственную сестру.
Кельнмиир дёрнулся как от удара, но промолчал.
Его «дядя» принял это на свой счёт.
— А-а-а, припомнил?
Чего припомнил-то? К чему этот «дядя» клонит?
— Нет, — честно сказал Кельнмиир. — Мне плевать на прошлое. Чего тебе сейчас от меня надо?
«Дядя» расхохотался:
— От тебя? Да ничего мне от тебя не надо. Мне и тебя-то не надо. Так уж сложилось, что ты должен исчезнуть. Вот и всё.
Я дёрнулся в объятиях травы. Сорняк какой-то.
А-а-а! Так вот кто этот мужик в зелёном! Это же наверняка Сорняк, как его назвал Кельнмиир. Как его там? Потомственный друид. Что мне даёт это знание? Ничего… пока ничего, а там поглядим. В любом случае, узнать врага — значит наполовину победить его.
— Хех, ну попробуй, заставь меня исчезнуть, — вновь оскалился Кельнмиир.
— Всему своё время, племянничек, — отмахнулся вампир. — А сейчас у меня есть ещё один маленький интерес.
Он подошёл ко мне и заглянул в глаза.
— Вееельхееор, — позвал он, вглядываясь, как мне показалось, в самую суть меня.
Никакого Вельхеора, конечно, в моей сути не было. Зато он обитал неподалёку, прямо на чайнике.
— Чего тебе? — спросил он, заинтересованно наблюдая за действиями «дяди» Кельнмиира.
— Неужели он действительно не Вельхеор? — спросил тот и, не услышав ответа, продолжил размышлять: — То есть он действительно поменялся местами с жителем другого мира? Хм-м… интересно, нужно в этом разобраться… Пожалуй, я его пока оставлю в живых.
«Вот спасибо-то», — подумал я, мысленно изобразив нечто вроде дыбы, на которой был распят мой «благодетель».
Вельхеор удивлённо присвистнул.
— А у тебя, оказывается, есть воображение и вкус. Из тебя ещё что-то может получиться.
Опять, подлец, мысли подслушивает.
У меня тут же появилась ужасная догадка. А не читает ли этот «дядя» мои мысли?
Я опасливо посмотрел на него, но тот был так увлечён рассуждениями, что не заметил бы, кажется, даже моего исчезновения.
— Новые миры — это новые ресурсы, новые открытия… хм-м… интересно. Да, кстати, — невзначай добавил он, повернувшись к Сорняку. — Ты пока что кончай с этими двумя, а то мне некогда.
— Всегда пожалуйста, — ответил Сорняк, но в голосе его слышалось что-то другое, более всего похожее на «да пошёл ты!».
Кельнмиир уже давно был готов, и поэтому атака Сорняка не застала его врасплох. Едва у него под ногами задрожала почва (вернее камень), готовясь извергнуть шустрые побеги, как он взмыл под потолок и шустро кинул фаербол в лоб Сорняка. Тот на удивление проворно для своей комплекции увернулся и начал махать руками, творя что-то явно грандиозное.
Что интересно, старый Наставник продолжал спокойно сидеть, глядя в одну точку, и даже Вельхеор куда-то пропал со своими ехидными замечаниями. Что-то они там готовят. Вопрос в том, к добру это или нет.
Я и не заметил, как хватка побега, который меня удерживал, ослабла. На радостях мне даже почти удалось высвободить руки и выплюнуть изо рта гадостные побеги. Лучше бы я этого не делал. Хватка тут же стала ещё сильнее, но это ещё полбеды. Худшим оказалось то, что, пока Кельнмиир разводил разговоры, обвивающий меня побег превратился во что-то невероятное. Больше всего теперь это напоминало осьминога. Огромный «клубень» шевелящихся отростков, в центре которого оказался я сам. Теперь Кельнмиир не смог бы бросить свой любимый фаербол в шевелящийся зелёный «клубень», не задев при этом меня. Ну и сволочь же этот Сорняк! Чёрт, где моя газонокосилка?
Кельнмиир, по всей видимости, пришёл к тем же неутешительным выводам, что и я. Он, уж и не знаю откуда, достал два огромных меча и начал продвигаться в мою сторону, рубя направо и налево. Правильно, вот когда меня легко было освободить, тогда обо мне никто не думал, а как обложили со всех сторон, теперь опомнились. Вернее, опомнился. Почему старик-то халявит?! И где Вельхеор бродит, пока я тут сдерживаю напор этого Сорняка? Всё приходится самому делать.
Я вздохнул и использовал единственное доступное мне оружие — зубы. Сначала я разжевал и выплюнул горькие листья (ну и гадость!), а затем начал методично грызть побеги «клубня». Противно, а что делать?
Кельнмиир продолжал скакать из одного угла Школы в другой. Несмотря на то что рубил он как заправский лесоруб, побегов не становилось меньше. Но самое ужасное не это. Сколько я ни грыз это чёртово растение семейства клубне-воосьминоговых, толку было ноль. Едва я отгрызал кусок, как его место тут же зарастало. Только зубы зря попортил.
Кельнмиир, поняв, что так он ничего не добьётся, решил немного изменить тактику. Его мечи зажглись весёлым пламенем, и дела тут же пошли на лад. Там, где проходили огненные мечи, новых побегов больше не возникало. Жаль, что я с зубами ничего похожего сделать не могу.
Пришлось продолжить висение в ожидании спасения. Оставалось только смотреть по сторонам и ругаться. Про себя, конечно, потому что гадкие листья опять каким-то чудом (что не удивительно, ведь здесь все «каким-то чудом») заткнули мне рот. Я говорил, что они очень гадкие и противные?
«Дядя» Кельнмиира куда-то запропастился, но вскоре вернулся в компании Зикера.
