стенах на равном расстоянии располагались окошки, а так же бойницы для лучников и артиллерии. Замок скорее напоминал крепость, только им это не помогло.
Горные фейри роскоши предпочитали уют. И этот замок не блистал великолепием, а был просто семейным домом, построенным, чтобы пережить холодные ексширские зимы. Реми запомнила огромные камины, тяжелые шторы и толстые ковры. Интересно, они на самом деле были огромными или ее детское воображение сделало их таковыми.
На дороге валялись тяжелые металлические двери, загораживая дорогу к руинам.
– Хочешь пойти? – шепотом спросил Хейл, потрясенный увиденным.
В этом месте казалось неуместным говорить громко.
– Да, – едва слышно выдохнула девушка, словно их слышали горы. – Подержи лошадей, я недолго.
Принц только кивнул, понимая, что нужно оставить ее одну.
Спрыгнув с лошади, Реми двинулась вверх по крутому холму к руинам своего дома. Она перелезала через обломки стен и груды камней. И когда булыжники под ногами сменились плоскими серыми каменными плитами, девушка поняла, что стоит на месте тронного зала.
Замок был полностью разграблен: исчезли ковры, флагштоки, золоченые подсвечники. Не осталось ни столов, ни стульев, ни канделябров. Ни трона на помосте. И помост, когда-то покрытый белым мрамором, был ободран до основания. Но это место она помнила. В разрушенной дальней стене когда-то было высокое окно. Солнечные лучи падали через него на помост, освещая королевскую семью. Все праздники приурочивались к этому идеальному освещению – в разное время года оно приходилось на разное время, так, чтобы солнце светило на королевскую семью.
Реми вспомнила, как, выпрямившись и высоко подняв подбородок, она купалась в золотистых лучах. Она гордилась своим именем и семьей, хотя ей было тогда всего шесть.
Девушка зашагала к помосту, и под ее ногами захрустело стекло. Поднявшись на возвышение, она застыла на том же месте, где когда-то стояла ребенком, оглядывая тронный зал, которого уже не было. С этого места она не видела Хейла, но знала, он ждет ее внизу холма.
Реми смотрела на пустынный, безлюдный город. На равнинах справа от нее, простиравшихся до леса, раньше выращивали богатые урожаи. Они обеспечивали Ексшир продовольствием, которого хватало на весь год. Теперь поля заросли высокой травой и кустарником.
Потом ее взгляд переместился на заросшую лесом седловину между городом и горами. На склоне горы напротив замка так же гордо возвышался Ексширский храм. Замок лежал в руинах, но храм уцелел. Построенное более пятисот лет назад, это величественное сооружение, место для которого выбрали в густой лесной чаще, напоминало о союзе между Горным королевством и кланом красных ведьм. Расположение замка и храма на одной высоте означало, что они равны. Источник Ексширского могущества заключался в этом союзе – в силе фейри и магии ведьм.
Ексширский храм формой напоминал устремленный в небо каменный шпиль с широким основанием. Его возводили искусные мастера, используя в оформлении самые роскошные материалы. Для стен храма выбрали белый камень, который добывали здесь же. И сооружение стало полной противоположностью черному каменному замку, стоявшему по другую сторону долины.
На самой высокой башне был по-прежнему установлен флагшток, но красные ленты больше не развевались на нем. Когда-то ведьмы добавляли по ленте с наступлением нового времени года, как символ молитв о королевстве. Трепет лент на ветру был похож на биение сердец, на их надежды, мечты о будущем. За тринадцать лет там не осталось ни лоскутка.
И вдруг в окне храма мелькнуло что-то красное. Реми могла поклясться, что это ей не показалось. Девушка старательно прищурилась… И ахнула. Там стояла фигура в красном плаще, на голову был наброшен капюшон: Верховная жрица красных ведьм.
Неужели они вернулись в храм? Баба Морганна сказала, что красные ведьмы собираются на холмах за Ексширом. Быть может, что-то заставило их возвратиться? Сколько их там? Достаточно ли, чтобы вернуть свое святилище и защитить его от солдат Северного королевства?
Реми моргнула, и красный плащ пропал, окно снова зияло черным. Девушка потрясла головой. Может, она уже видела призраков? Но Баба Морганна обещала, что Реми найдет их в лесу. Кому придет в голову отправиться туда?
Реми была готова. Ей было нужно их найти. Нужно увидеться с сестрой.
Сходя с помоста, девушка зацепилась ногой за сорняк, растущий из трещины в плитах, и выбросила вперед руки, чтобы не упасть, но устояла. Ее взгляд бездумно скользнул по толстому колючему стеблю, что вился по камням. И когда она уже собиралась двинуться дальше, под камнем что-то блеснуло.
Осторожно, чтобы не оцарапаться о колючую лозу, Реми отодвинула тяжелый черный валун. Под камнем валялись разбитые очки в золотистой оправе. Сломанные на две части, с погнутым ободком, они были гораздо меньше, чем те, что носили взрослые.
Девушка всхлипнула. Она знала, кому принадлежали очки.
Ее старший брат Раффиел пользовался всеобщим вниманием, потому что был красив и силен, а вот второй брат держался в тени. Ривитус. В семье его звали Рив. В день резни в Ексшире ему было девять. Реми не знала никого умнее Рива. Ее отец и мать на все лады расхваливали его светлую голову, хотя придворные восхищались Раффиелем. Родители знали, что Рив всегда будет рядом с братом, когда тот займет место на троне Горного королевства.
Рив всему учился у советников короля. По собственному желанию мальчик присутствовал на всех заседаниях и постоянно донимал советников отца вопросами. Он буквально жил в библиотеке, с головой погружаясь в каждую книгу по истории или политике, которая попадала к нему в руки. Его обязанности, как члена королевской семьи, балы, праздники, развлечение гостей из других королевств были для него истинной мукой. Родители несчетное количество раз ругали Рива за то, что он приходил в тронный зал на важные церемонии с книгой в руках.
Реми шмыгнула носом и подняла очки. По ее щекам потекли слезы. Он наверняка насупился, когда его заставили стоять рядом с родителями и развлекать гостей из Северного королевства. Что видел он перед смертью? Она сморгнула еще несколько слезинок. Хорошо, если она была быстрой. Очки лежали рядом с троном прямо на помосте, и похоже это было так. Она молилась и надеялась, что брату не пришлось долго страдать.
И тут у нее вырвался тихий крик. Она больше никогда не обнимет братьев! Никогда не побежит за ними, как надоедливая собачонка, одолевая их вопросами, на которые они неохотно отвечали. Не увидит их улыбок, не услышит смеха, не узнает их любви. На этом месте в ее груди всегда будет зиять огромная дыра… Но все же судьба не оставила ее одну.
Руадора жива,
