— А не может быть такого, что это всего лишь галлюцинаторный бред? — с надеждой предположила Алиса, ощупав прохладной ладошкой лоб своего задумавшегося воина. — Бред, вызванный длительным воздержанием и… и последовавшим за этим сильным оргазмом? Я-то ведь совершенно ничего не видела и не слышала?
— Я думаю! — самодовольно хмыкнул Рудин, но тотчас же нахмурился и решительно отрубил:
— Короче, я не знаю, что ты об этом думаешь, но мы сейчас сделаем вот что. Идем в вашу комнату, там включим свет, ты встанешь у окна и раскроешь его. Чтобы я тебя видел, пока хожу. Я спущусь за собаками, приведу их, и мы будем спать все в вашей комнате. С собаками. С торшером включенным. А я в сарае еще и топор возьму.
— Ну вот, началось, — тяжко вздохнула Алиса. — Спокойная жизнь кончилась… Может, Лиховского разбудим? Пусть доложит, что это за дрянь разгуливает по его поместью и развлекается таким вот странным образом?
— Не думаю, что это удачная идея, — с ходу отверг предложение Рудин. — Оружия у этого чудика все равно нету. Если бы он знал, что это за существо, нас бы предупредил. А сейчас, если мы ему скажем, он ведь спать не будет, фимоз — от страха уписается. И к нам запросится. Ты что — хочешь, чтобы он с нами в одной комнате ночевал? Там только две кровати: на одной Борька, на второй мы. Ну и куда мы его?
— Ну, я не знаю… — нерешительно протянула Алиса, которая никак не могла проникнуться серьезностью Серегиных «сказок».
— Зато я знаю, — буркнул Рудин. — Хватит с нас и псов — ночка еще та будет. Накинь одеяло, пошли…
* * *
Ночь прошла так себе. Ризены были очень довольны, что их взяли в комнату, и долго не желали укладываться. Полутораспальная кровать не позволяла качественно разделить два успевших отвыкнуть друг от друга тела: чутко дремавший Серега, пробуждаясь чуть ли не каждые полчаса, принимался тискать Алису и настойчиво предпринимал попытки вторгнуться в мир ее грез. Женщина сонно брыкалась и недовольным шепотом выражала протест — ризены, полагая, что хозяева играют, тотчас же подскакивали к кровати и желали принять участие, тыкаясь куда попало влажными мордами и пытаясь забраться лапами на простыни.
— Никакой жизни! — возмущался Рудин и свистящим шепотом обещал:
— Я вас, отродья лохмомордые, к такси-дермисту сведу с утра! Брысь на место!
Один лишь Борька не участвовал в общем дискомфорте: набегавшись за день с собаками, он спал как убитый, раскинувшись вольготно на просторной для маленького человека постели…
Утро тоже получилось — оторви да брось. Намаявшись за ночь, Рудин вывел с рассветом собак погулять и напоролся на бригадира хохлов, который спешил к дому.
— Надо хозяина будить, — сипло сообщил бригадир и, прокашлявшись, поинтересовался:
— Похмелиться нету?
— Нету, — в тон ответил Рудин, припомнив печальную судьбу вчерашней трехлитровой бутыли «Московской особой». — Не каждый же день! А чего так рано — хозяина будить? Нашли чего?
— Нашли, — хмуро буркнул бригадир. — Пошли, покажу… Труп лежал под осиной. На этот раз вешать его не стали, но был он привычно — если уместно в таком случае данное определение — обезглавлен. В отличие от вчерашнего происшествия, голову искать не пришлось. Она была насажена на кол, который торчал над тем местом, где вчера начали раскапывать обнаруженный ризенами профиль.
Вызванный к месту происшествия Лиховский дисциплинированно позеленел и тут же пристроился пополнять утреннюю прану потребленным им вчера ужином.
— Я же вчера русским языком сказал — нельзя топтаться на месте происшествия! — сурово отчитал бригадира Серега, предприняв три безуспешных попытки найти с ризенами след злодея. — Ты посмотри — как будто стадо коров прошлось! Ну и как я теперь буду искать убийцу?
— А че тут искать… похороним, как того, — бригадир зябко поежился и неожиданно сообщил скрючившемуся на траве Лиховскому:
— Это… Мы уходим, хозяин, не обессудь. На поминки выставишь — спасибо скажем.
— Не понял? — без эмоций вякнул озабоченный борением с собственным организмом хозяин усадьбы. — Как это — «уходим»?
— Нечисто тут… — нахмурился бригадир и вдруг осенил себя крестным знамением. — То не человек, это ясно. Мы пошептались промеж себя: нельзя боле тут копать. Предупредили ведь вчера — а мы не поняли. Так что — не обессудь, — и, без намека на брезгливость сдернув с кола мертвую голову, удалился к ожидавшим окончания разговора хохлам, которые, вопреки обыкновению, на этот раз стояли тихо и не выдвигали похмельных требований.
— У тебя могут возникнуть осложнения с органами, — с сомнением покачал головой Рудин, глядя вслед удаляющимся хохлам. — Если, не дай бог, кто узнает…
— У меня всегда был слабый желудок, — болезненно поморщился Лиховский, вставая и опасливо косясь на окровавленный кол. — Такая реакция — это для меня естественно. Не думаю, чтобы в дальнейшем это вызвало какие-либо осложнения…
— Я имею в виду органы правопорядка, — уточнил Серега, выдергивая кол и бросая его на землю. — Два трупа. Без голов. Оба зарыты на твоей земле. Как тебе это?
— А что я могу сделать? — потерянно пробормотал Серж. — Ну что я могу сделать? Ты — бывалый воин, подскажи мне, как бы ты поступил в такой ситуации.
— Подсказываю, — охотно согласился Рудин. — Первым делом выставишь мужикам ящик водки, дашь жратвы сколько надо и заплатишь за неделю вперед. Этим ты расположишь их к себе, и они уйдут без злобы. Прямо сейчас садись и поезжай — нечего тянуть. А приедешь — поговорим. Во-первых, как и вчера — ни слова Алисе. Она у нас чрезмерно впечатлительная. А во-вторых… В общем, тут ночью кое-что приключилось. Нечто из ряда вон. Очень может быть так, что это некоторым образом имеет отношение к нашим двум трупам без голов.
— А что приключилось? — вяло заинтересовался Лиховский.
— Сначала поезжай, закупи все, потом пообщаемся, — непреклонно насупился Рудин. — Или тебе денег жалко? Если так — скажи, я тебе одолжу. У самого не густо, конечно, но на такое дело найдется.
— Да ну что ты, что ты! — махнул на него ладошкой Лиховский. — Оставь свои деньги — они тебе пригодятся. Сейчас почищу зубы и поеду…
Разговор с Лиховским, состоявшийся после его возвращения в усадьбу, ничего не прояснил, а только еще более усугубил ситуацию. Лиховский, выслушав наедине (они укрылись от Алисы в апартаментах Сержа) версию Рудина о странном ночном существе и его возможной причастности к убийствам рабочих, впал в прострацию и предложил всем вместе ночевать в библиотеке. Там, мол, места много.
— Но что это может быть? — досадливо отмахнулся от такого заманчивого предложения Рудин. — Тебе предыдущий хозяин усадьбы ничего не говорил?
— Это место насквозь пропитано историей, — подумав с минуту, вдруг понес Серж. — Каждый камень содержит в себе слепок событий прошедших веков. Духи предков взирают на нас со стен этого дома и милостиво посылают нам знак…
— Насчет духов ты мне голову не морочь, — сурово пресек такую непродуктивную болтовню Серега. — Я этих «духов»[8] в свое время столько на тот свет отправил, что они мне даже уже и сниться перестали. Ты лучше скажи: тут, в доме, нет ли каких тайных ходов?
— Возможно, и есть, — не стал отрицать Лиховский. — Даже скорее всего — есть. Дом-то старинный, в свое время оборудовался Андрей Ивановичем под свои запросы. Но… карта этих ходов до нас не дошла — как, впрочем, и упоминание о каких-либо ходах.
— Может, тогда попробовать эти стены подолбить? — предложил Рудин. — В шахматном порядке, по звуку?
— Долби, — легковесно согласился Серж. — Все нежилые комнаты в твоем распоряжении.
— Это ты с чего это такой добрый? — насторожился Рудин. — Или я чего не знаю?
— Почему — знаешь, — Серж задумчиво пососал палец. — Я, по-моему, рассказывал. Стены дома выполнены из монолитных каменных глыб и имеют среднюю толщину что-то около полутора метров. Их ни один снаряд не пробьет. Так что — долби сколько влезет.
— В общем, я так понял, что ты пока не готов решать эту проблему, — насупившись, резюмировал Рудин. — А оно, между прочим, будет продолжать шастать по усадьбе. И кстати — почему-то собаки не лают ночью. А оно ведь наверняка прошло мимо сарая, если из дома выдвигалось к каменоломням. Что за чертовщина?
— Именно — чертовщина, — торжествующе подняв палец вверх, воскликнул Лиховский. — И тебе придется пока смириться с этим. Пока я не приеду.
— Не понял?! — приподнял бровь Рудин. — Ты что — сматываешься? Струсил?!
— Мне нужно отлучиться на… на недельку, не более, — слегка покраснел Серж. — Решить кое-какие важные проблемы.
— А эти проблемы у тебя возникли именно после сегодняшней ночи, — ядовито заключил Рудин. — До этого все было нормально. А ты не бойся — купи себе ружье. Я тебя научу стрелять.
