Она решила дружбу с ним немедленно прекратить и ждать своего суженного — того, кого она не сможет отвергнуть.
В Ларисе с детства проявилось обострённое чувство прекрасного. Такое бывает с неординарными личностями. Живопись она признавала лишь эпохи возрождения, музыку — бессмертные хиты. На уродливое подобие гипсовых и оных человеческих тел, выставленных в аллеях парка, или на выставках экспрессионизма, или модернизма, она вообще не могла смотреть без содрогания чувств.
Особое расстройство ей причиняла её дешёвая одежда. Ларисе так не хватало красивых платьев и лакированных туфель, в которых щеголяли некоторые её сверстницы и на которые у бабушки не было денег. И она придумывала для себя кружевные воротнички, вышивки и пуговички, вязала ажурные кофточки. Надо признать, что получалось у неё совсем не плохо, не смотря на то, что её этому никто не учил.
Хотя их вредная соседка как — то заметила, что и правда «голь на выдумки богата»!
И, конечно же, Лариса не могла не влюбиться в ювелирные украшения из драгоценных камней, как магнитом притягивавших взор к прилавкам дорогих магазинов. Она подолгу могла стоять у роскошной витрины, испытывая прямо щенячий восторг.
Поэтому, закончив школу, Лариса поступила в торговый техникум. Учиться там ей не составляло большого труда: предметы были простые и понятные. И потом, если Лариса когда — либо не была готова к ответам преподавателям, потому что не читала учебник, то учителя в этот день её просто не замечали.
Техникум она закончила с красным дипломом. Могла бы так же осилить и институт, но потеряла интерес к учёбе из — за страшного случая, произошедшего на последнем курсе техникума.
Там учились в основном дети торгашей и, не смотря на острый дефицит вещей в магазинах, одевались они прекрасно. Обычные студенты им конечно страшно завидовали. И как — то перед последним семестром преподаватель провела по аудиториям студентку, укравшую у своей сокурсницы модный зонтик.
Девушке было стыдно, она плакала. А вечером повесилась.
Ларисе жалела её, хотя ясно видела, что та действительно оказалась воровкой. И для того, чтобы её саму не постигла та же участь, Лариса решила пойти работать, чтобы, наконец, иметь свои деньги. Она старалась быть мудрой и осторожной, или это были старания Карины.
Первым, что пришло Ларисе в голову, было устроиться продавцом в ювелирный магазин в Столешниковом переулке. И её, естественно, взяли без лишних разговоров.
Здесь она попала в царство изысканной роскоши.
Заходя утром в магазин, она мысленно здоровалась с любимыми драгоценностями. И ей казалось, что в этот момент они сверкали как — то по — особому.
Иногда ей было жаль расставаться с некоторыми шедеврами ювелирного искусства, которые из — за бешеных цен, она не могла купить. И, для того, что — бы не завалить план продаж, она без труда, а иногда и с удовольствием позволяла себе без малейшей вины в голосе втюхать обеспеченным покупателям вовсе не то зачем они пришли, а другое изделие — гораздо примитивнее и дороже.
10
Для начала Артём решил отработать с Дмитрием Антоновичем Темниковым и поехал в город его детства.
Два часа, проведённые в тёплой электричке с резкой вонью включённых электро — печек и сильно разогретых ими скамеек, Пеков позволил себе проспать. Он давно приучил свой организм к послушанию и теперь засыпал, как и бодрствовал чаще по своему усмотрению.
На обледенелой железнодорожной платформе его встретил знойкий зимний ветер, старательно выдувавший мозги. На холодном воздухе, сильно отдающим мазутом, сонливость сразу прошла, но разыгрался аппетит.
Зайти в здание вокзала оказалось мыслью дурацкой, хотя и чрезвычайно соблазнительной. Вонь плохо убранного помещения слегка перебивал запах кофе, продаваемого в обшарпанном буфете, где уже с утра толклись стрёмные граждане с испитыми мордами, свято веровавшие в то, что без бокала нет вокала.
— Это всё же лучше, чем ничего, — решил Артём Андреевич, отказавшись от предложенного ему «сегодняшнего» салата, потому что подозревал, что он так же и «завтрашний» и проглотил бутерброд с колбасой сомнительного вида, запив его очень горячим напитком, отдалённо напоминавший кофе. Ведь впереди у него был плотный график работы.
Пейков намеревался управиться за день и тем же вечером уехать обратно в Москву. Эта поездка не являлась для него отдыхом. У Артёма не было времени на беззаботную экскурсию по сонному городку, безнадёжно утонувшему в бесперспективности, с немыслимо спокойной жизнью, без резкого уличного движения и каких — либо особых достопримечательностей.
Засыпанный снегом городок был старым и маленьким и никогда не смог бы стать большим. Градообразующим предприятием была картонная фабрика с небольшим количеством рабочих мест. Поэтому молодёжь, покидала город, едва закончив школу, с надеждой устроиться поближе к столице и больше никогда сюда не возвращаться. А в городке в основном оставались пожилые люди, и люди пьющие и не слишком чистые на руку. И тишина, которую старательно пытались не разбудить.
Способность расспрашивать людей на прямую, не вызывая у них особого напряга и сомнений, полученная Артёмом ещё при его обучении, позволила ему быстро разузнать всё нужное о Темникове. Да и жители посёлка, как и многих малонаселённых пунктов, оказались на редкость доверчивыми. Пейкову даже не пришлось никому платить за информацию.
Семью Темниковых, уехавших более двадцати лет назад, в городке помнили. Но вспоминали не слишком лестными словами. Казалось, что никто об их отъезде не жалел. У них тут даже не осталось друзей.
Ещё до обеда Артём был осведомлён о не слишком успешной учёбе Димы Темникова в школе, где он не отличался особым рвением к познаниям и был одним из тех хулиганов, боявшихся любого, кто мог бы дать им сдачи.
— Даже я ему однажды в физиономию заехал, — гордо сообщил Артёму небритый мужик в сильных очках и с застиранной авоськой, полной пустых бутылок. Потом он вообще понёс такой вздор, придавать значение которому, Пейков не счёл нужным.
Затем был институт и непыльная работа курьера в районной газете, разгульная жизнь в общежитии и бесшабашные, в основном пьющие друзья.
Папе Дима доставлял немало огорчений. Что поделать? Ведь он был единственным сыном обеспеченных родителей.
В армии он не служил, хотя на здоровье никогда не жаловался. По окончании института он делал головокружительную карьеру в райкоме комсомола, постепенно нагло перекладывая свои обязанности на плечи своих менее обеспеченных коллег. И любил девушку Лизу, терпеливо ожидавшую его в родном городке в выходные дни.
Но серьёзных зацепок у Пейкова пока не было.
О дочери Верочке, родившейся после отъезда Димы и потом сгоревшей заживо, о её подружке Вере, которая была с ней в момент пожара и сейчас работает в школе в районном центре по очень подходящей для дела специальности, Пейкову охотно поведала болтливая старушка. Он вежливо помог ей донести до дома тяжёлую сумку, такую тяжёлую, что Артём даже заподозрил бабулю в воровстве кирпичей. Но мысленно приглядевшись по — лучше, он обнаружил в её сумке обычный речной песок, который бабуля действительно сперла из большой кучи у магазина, что бы посыпать им скользкую дорожку возле своего дома.
— А Лизка — то кабеля этого предупредила, что ребёночка от него ждёт, — рассказывала старушка. — Да видать забыла перед этим радостным известием форточку закрыть. Так у него видать от такого счастья крылья выросли и в неё он и улетел.
В интерпретации старушки страшная смерть маленькой девочки выглядела банальным фактом: нечаянно родившийся, никому не нужный ребёнок просто не смог выжить.
Распрощавшись со старушкой, Пейков попробовал воспроизвести те страшные события и вышел на улицу, где жили Дробышевы.
Артём не любил маленькие города и посёлки с их частными домами, огороженными от посторонних глаз высокими заборами, колючим кустарником и злыми собаками. В этих домах реальных, а не только зарегистрированных преступлений совершалось гораздо больше, чем в больших городах. Там кругом постоянно много людей и любую драку, женские крики и плачь ребёнка и другой негатив слышат многие. И, если они сами не решатся заступиться за обиженного, то хотя бы вызовут милицию.
Здесь совсем другое дело. И Артём почувствовал запах зла. Медленно идя по тёмной, безлюдной улице, он постарался войти в сумрак — на границу сна и реальности. Картина, представшая перед ним, была мягко сказать безрадостная.
В крайнем доме с плотными шторами на окнах муж, днём работавший на ответственной работе, ночью в сильном опьянении несколько лет насиловал свою жену в извращённой форме. Когда она сошла с ума от его издевательств, он упрятал её в психушку. Теперь он привёл в дом молодуху, которую ждала та же участь.
