от ее запаха, преследующего меня ежесекундно.
Как она там? Что будет делать, когда ей придет весть, что я погиб на поле боя…И что она будет делать, когда к ней домой заявится враг?
Знал наверняка, что без боя не сдастся. Но куда ей, такой нежной и хрупкой, супротив диких…
Только представил на секунду, что они смогут с ней сделать, внутри зарычал от гнева и ярости.
Мне срочно нужно что-то придумать, для того чтобы уберечь свою жену и свой дом.
Быстро переоделся в полевую, пропитанную гарью и потом форму. Подошел к прямоугольному столу, на котором были разложены желтоватые, повидавшие виды карты со множеством отметок и костяными фишками.
Устало уперся ладонями в стол, напряженно думая, как поступить. И не сразу заметил, что в кабинете не один.
Максимилиан.
Нервный, резкий шаг вывел меня из глубоких раздумий.
— Когда ты собирался мне сообщить, что там был белый дракон?
Я недовольно дернул плечом, закипая от мысли, что только это волнует императора.
— Сегодня погибли мои люди, — прорычал в ответ, пренебрегая ответом.
— Плевать я хотел на черных драконов, меня интересует белый.
Не раз слышал, как солдаты болтали, что император преследовал в этой войне лишь свои интересы, но, зная его с самого детства, не хотел верить пустым сплетням.
Как оказалось, зря.
Поэтому не выдержал, перешел грань, надвигаясь на бывшего друга, который, став императором, забыл о чести и долге.
Пришло время ему напомнить.
— Не забывай, Веррион, ты мой вассал, — растерянно прошипел Максимилиан, пытаясь меня вразумить.
Я остановился, со всей силы ударив в стену, оставляя в ней вмятину. И тяжело дыша, облокотился, закрывая спиной следы своего гнева, наблюдая, как император, ожидая от меня нечто подобное, стряхнул с себя спесь и медленно подошел к столу, рассматривая перед собой карты.
— Ладно, давай успокоимся, — мирно предложил, пока я шумно дышал, стараясь унять гнев.
Сука! Прикрыл глаза, так хотелось врезать ему по лицу… за то, что довел армию до такого состояния.
— Что ты можешь предложить?
Я, выдавливая из себя весь воздух, открыл рот, чтобы начать говорить. Но меня прервал резкий стук в дверь.
— Войдите.
На пороге стоял запыхавшийся солдат, один из дежуривших сегодня стражников.
— Генерал, — и уже чуть заикаясь: — Ваше величество. У меня поручение проводить вас вниз. Это срочно.
Видя, как парень напрягся, как забегали его глаза, понял, что дело дрянь. Накинув плащ, кивнул императору и направился к выходу.
— Пошли.
Глава 65
Спустились во двор, подходя к пустой, наполненной сбившейся соломой повозке, на которой сидел знакомый мне человек.
Завидев нас, резво поднялся, что совсем было не свойственно в его то возрасте. Он нервно смял своими морщинистыми руками соломенную шляпу и исподлобья нетерпеливо ждал, когда мы приблизимся.
Мой бывший садовник.
Ему пришлось полгода назад уволиться. Здоровье подводило, да и время пришло.
Я, выплатив ему достаточное жалованье, отпустил его домой, в свою деревню, где он продолжил жить вместе со своей женой, разводя огород и продавая овощи на рынке.
Я узнавал.
— Господин Веррион, — и опасливо покосился на императора. А когда сообразил, кто перед ним, низко поклонился, от страха выпучивая свои блеклые, выцветшие от прожитых лет глаза.
— Ваше величество, вы тоже здесь?
Я перебил.
— Что случилось?
Садовник замялся, переступая с ноги на ногу.
— Мне прямо так как есть говорить?
Я сердито поднял брови.
— Не тяни, дед, — хотя чуйка уже подсказывала, что сейчас услышу что-то очень неприятное.
Садовник горестно вздохнул и начал.
— Я семь дней назад поехал на ярмарку. Неподалеку отсюда. Ну вы знаете, в близлежащий город Ремонд.
Кивнул, хмуро злясь, что начал старик издалека.
Садовник заторопился, глотая некоторые слова, считывая мое настроение.
— Так вот, продав овощи, уже направился обратно домой, но помешала погода. Пришлось свернуть и заночевать отсюда неподалеку, в деревушке, — здесь садовник покраснел, видимо скрывая истинную причину своей вынужденной остановки.
Вот сукин сын! На старости лет к другой бабе поехал. Но для меня это было неважно, с кем и где он сношается, пока старая жена ждет его дома.
— Дальше.
Вспоминая небольшое поселение в лесу, из которого им часто приносили парное молоко.
— Хм. Ну, значит, в силу возраста я ужасно плохо переношу грозу. Кости болят.
Его уточнения отдавались зубной болью, сковывая челюсть. Я зло поморщился, подгоняя тем самым старика, испуганно смотрящего мне в лицо.
— Вышел я на улицу размять ноги и заодно проведать свою кобылку и увидел нечто очень странное… — и замер, что-то мямля себе под нос.
— Ты можешь уже разродиться?
Он кивнул, еще сильнее теребя свою шляпу.
— Из леса… хм, вышла ваша супружница.
Я остолбенел, окидывая темным взглядом всех, кто внимательно следил за нашим разговором. У всех глаза полезли на лоб, кроме одного стражника, что привел нас сюда.
— Что ты сказал?
Не выдержал и наклонился, буравя его своими глазами. Морщинистое лицо садовника побледнело, губы затряслись.
— Еще раз повтори.
Он, спотыкаясь о каждое слово, прохрипел, понижая голос до шепота, чтобы его услышал только я.
— Голая, как есть, вышла из леса и, подойдя к дому, в котором я остановился, украла одежду сына хозяйки дома и, быстро спрятав срам, ушла…
Я не поверил ему… не могла Дара пойти на такую глупость.
Да и зачем? Но семя сомнения, которое посеял старик в моей душе, разрасталось с невероятной скоростью.
— Ты уверен, что это она? — не мог не спросить. — Ты когда ее успел запомнить? Вдруг ошибся?
— Обижаете, господин. Все ее видели на празднике. Да и как не запомнить с такими волосами и фигуркою.
Руками обрисовал женские формы и груди, потом, правда, спохватился, страшась, что показал лишнего, и спрятал их за спиной, продолжая держать шляпу, которую уже хотелось разодрать в клочья.
— Хорошо. Последний вопрос. Одежда, в которую она переоделась. Опиши ее.
Поднял вверх глаза, щурясь не от яркого солнца, а все от того же дыма.
— Так в простую рубаху с капюшоном и брюки, я еще подумал, как она без сапог…
Я отшатнулся. Вспомнился парнишка, что осмелился проникнуть в крепость и увести из-под носа моего пленника. Так, стоп… Освежая в памяти, в кого превратился парнишка, чтобы спасти метаморфа.
Проклятье.
Белого дракона.
От мысли, что все это время под личиной белого дракона могла оказаться Дара, переворачивало во мне сознание. У меня даже перед глазами потемнело, настолько невероятно и, сука, очевидно было то, что сказал старик.
— Спасибо, отец, что не смолчал и приехал.
— Да я как только… уже дома понял. Жена отправила
