На этот раз на ней не было чулок, и она с наслаждением ощущала прикосновение его сильных умелых рук.
— Как чудесно.
Он улыбнулся, но ничего не сказал.
— Я хотела бы сделать то же самое для тебя. Это возможно? — спросила она.
— Моя воля поколеблена, — ответил он, начиная массировать другую ногу еще более нежными прикосновениями, и она поняла, что теперь может просить его о чем угодно и он не сможет отказать ей.
— Мне не нравится такая твоя уступчивость, — сказала она.
Бей ничего не ответил и вылил еще немного масла на руки, продолжая массировать ее ноги.
Когда он хотел убрать руки, Диана остановила его и села на постели.
— Пока это еще безопасно.
— Это никогда не бывает полностью безопасным. — Она увидела его темные настороженные глаза, но заметила в них сомнение.
Боже, что же делать?
— Это так же безопасно, как тогда, — сказала она, придвигаясь к нему поближе. — Останься во мне на этот раз. Он не сопротивлялся, но и не двигался.
— Я весь в твоей власти.
— Я стосковалась по тебе, Бей. Скажи, разве будет справедливо, если мы проживем всю оставшуюся жизнь порознь?
Он отодвинулся от нее и встал.
— Ты дьявольски безжалостная женщина.
— Я из рода Айронхенда. — С мольбой взывая к своим предкам, Диана выпрямилась и сняла рубашку. — Ты не должен делать того, чего не хочешь, — сказала она, глядя ему в глаза. — Запомни это.
Диана соскочила с постели и начала сама раздевать его.
Она расстегнула длинный ряд пуговиц на шелковом жилете и сняла его. Затем развязала галстук, расстегнула пуговицы на воротнике и манжетах, вытащила рубашку из штанов и стянула ее через голову. Его покорность немного пугала ее, но он мог бы остановить ее одним словом.
Обнажив его грудь, Диана коснулась ее губами и толкнула Бея на кровать. Опустившись на колени, сняла с него туфли и чулки.
— Ты так и будешь сидеть? — с невольной досадой спросила она.
— Не знаю.
— Похоже, я насилую тебя!
— Может быть.
Диана встала.
— Не говори так.
— Мы должны быть честными друг с другом. — Тем не менее он тоже встал и снял с себя остальную одежду.
Она прижалась к нему всем телом, чувствуя твердое мужское естество.
— Завтра мы предстанем перед королем, и нам придется в любом случае отвечать за все случившееся. Так стоит ли упускать возможность насладиться друг другом этой ночью?
— Утраченная возможность — это еще один тяжкий груз, — сказал Бей.
Мгновение спустя они лежали в постели. Казалось, разделенные кровоточащие половинки соединились в единое целое, и прежняя боль и печаль исчезли. Они лежали так долгие благословенные минуты, затем слились в страстном поцелуе и остались одни в целом мире.
Бей начал осторожно ласкать ее, но Диана отбросила прочь осторожность. Она уселась на него верхом.
— Теперь пришло мое время. Время полной луны. Глядя ему в глаза, она взяла со столика флакон с душистым маслом.
— Прочь, Геката, королева ночи, — сказала она, выливая масло тонкой струйкой ему на грудь, — и уступи этого несчастного смертного Диане до самого рассвета.
Она поставила флакон и начала массировать Бею грудь, желая воспользоваться уроками, почерпнутыми из книг.
Диана продолжала втирать масло, наблюдая, как его веки, дрогнув, закрылись. Затем она начала продвигаться все ниже и ниже, испытывая головокружение от ощущения его гладкого мускулистого тела.
Собрав всю свою решимость, она обхватила руками его горячее и твердое мужское естество.
По всему телу Бея пробежала сладкая дрожь, и Диана почувствовала свою власть над ним.
— Я люблю тебя, — прошептала она, не вполне уверенная в правильности своих действий. — Ты можешь взять на себя роль учителя, если хочешь. Я никогда раньше не делала этого.
— Боже упаси, если ты будешь знать больше того, что уже знаешь. — Его грудь тяжело вздымалась.
— Но это ведь не метод Сократа? — насмешливо сказала она и, мысленно помолившись, склонила голову, чтобы коснуться языком кончика его естества.
Бей глухо застонал, но явно не от боли.
— Ты войдешь в меня? — спросила Диана.
— Или… — произнес он хриплым голосом.
— Или я сведу тебя с ума. Диана посмотрела вниз, и неожиданно все ее сомнения исчезли. Ей ужасно захотелось попробовать мужскую плоть на вкус. Она накрыла ее ртом.
— Сумасшедшая! — Бей привстал, повалил ее на спину и, не давая опомниться, глубоко вошел в нее.
Диана со счастливым смехом обхватила ногами его бедра. Она со страстью отдавалась ему, окончательно забыв о недавних жалких поползновениях лорда Рэндольфа и вообще обо всем на свете.
Когда она вновь пришла в себя, то ощутила Бея у себя внутри и, крепко обняв его, прошептала слова благодарности.
Он продолжал лежать на ней, тяжелый, но желанный, и она запустила пальцы в его волосы.
— Ни за что не отпущу тебя, — сказала она, зарывшись лицом в его волосы, — и буду соблазнять при каждом полнолунии всю оставшуюся жизнь.
— Полнолуние, — сказал он сонным голосом, — наступает завтра.
— Это можно рассматривать как приглашение?
Бей не ответил: он уже спал. Несмотря на тяжесть его тела, Диана улыбалась сквозь слезы любви и радости.
Он сдался наконец.
Глава 30
Диана проснулась от яркого солнечного света, пробивавшегося сквозь щель в шторах.
Сев в постели, она заметила, что нет никаких свидетельств событий минувшей ночи. Ни флакона с маслом, ни возлюбленного. Даже подушка, на которой он спал, была разглажена.
Может быть, все это приснилось ей? Нет, на простынях остались следы масла, этот чувственный запах… Он все-таки был здесь. Более того, он принадлежал ей телом, душой и разумом.
А теперь он ушел и постарался убрать все следы своего присутствия, отчего Диану охватило отчаяние. Сражение еще не было выиграно, потому что его воля не была сломлена до конца и, возможно, лишь укрепилась. В душе он не сдался.
Что же делать?
Явившись ночью в дом Бея в возбужденном состоянии, она думала, что находится в его спальне, но это оказалось не так. В этой большой великолепной комнате не было его личных вещей. Вероятно, он не хотел устраивать Диану в своей спальне, чтобы не рисковать ее репутацией. Это снова был всемогущий, всезнающий и недоступный маркиз Родгар. Проклятие!
Диана обхватила голову руками. Она снова должна предстать перед королем, обществом и перед Беем.
Сегодня их могут заставить обвенчаться, чтобы спасти ее репутацию. Если Бей отгородился от нее стеной, то они окажутся в еще худшем положении, чем прежде.
Она вскочила с постели и ополоснула лицо холодной водой из кувшина. Что известно при дворе о ее ночном приключении? Что скажут теперь?
