говорить, что ты способен на большее, – опять уколола его я.
В ответ он легонько толкнул меня плечом, рассмеялся басом и уставился в стол, потирая пальцем какую-то вмятинку на нем.
– Пойду принесу тебе пиво. Что будешь? – спросил он, почесывая затылок.
– Эль.
– Уверена? – Он весь сморщился, изображая противность напитка.
– Да, – утвердительно ответила я, передразнивая его.
– О’кей.
Не успел Коул уйти, как к вечеринке присоединились Бобби, Маркус, Том, Мишель, еще пара парней и девушка с огненно-красными волосами. Ее звали Джесси, и они с Томом увлеченно болтали, не обращая ни на кого внимания. Я не прерывала их, хотя мне было немного обидно из-за того, что мой парень не обращает на меня внимания, в то время как на улице он разыгрывал сцену ревности. Но, заметив приближение Коула, Том положил руку мне на плечо и придвинулся ближе, попутно представляя меня рыжей.
– Эль закончился, был сидр, – оправдывался Натан, ставя кружку с пивом передо мной. – Но я взял лагер, самый вкусный во всем Лондоне, целая пинта.
– Спасибо, – ответила я.
Теперь место Коула занимал Том, а Коулу пришлось занять свободное напротив. Страуд продолжал обнимать меня, разворачивая к себе, но не прекращал беседы с Джесси. Я же пыталась уловить, о чем говорят с разных концов стола, но пришлось сделать выбор в пользу только одного.
– Да что-то с памятью в последнее время творится, – жаловался Коул.
– Я знаю, от чего это, – усмехнулся Маркус.
– От чего же? – заинтересовался Джонатан, наморщив лоб. Его глаза светились детской наивностью и интересом, хотя и дураку было понятно, что Маркус над ним хочет просто подшутить. Мне нравилось, что ребята не обращали внимания на изменившийся статус друга и троллили все так же, как и раньше, ну, я могла только предположить, что так было и раньше, по рассказам Тома.
– Говорят, все теряют немного мозгов во время беременности, – весь стол загоготал над Коулом, вспоминая мем из Сети, где якобы у него на фото был виден животик.
Я немного освободилась из хватки Тома и не смогла не встрять в разговор:
– Тебе надо пойти на бокс, – подмигнула я Коулу.
– Это что, помогает восстановить память? – смутившись, уточнил он. От меня он никак не ждал подставы.
– Нет, – ответила я. – Но зато они перестанут над тобой стебаться.
Друзья просто давились от смеха, кроме Тома и его соседки, которая положила ему руку на бедро и строила глазки.
Джонатан отхлебнул пива и озорно подмигнул мне, но обратил внимание на Тома и рыжую и нахмурился, собираясь что-то сказать, но я опередила его.
– У меня есть тост. – Я старалась привлечь внимание всех. – Говорят, мужчины как погода – их ничто не изменит. Говорят, мужчины как реклама – ты не веришь ни единому их слову. Говорят, мужчины как шоколад – вкусный, сладкий и всегда оседает на бедрах. – Мужчины фыркнули от смеха. – А я хочу выпить за мужчин… – Я украдкой взглянула на Джонатана, а он посмотрел на меня. – Которые как блендер – ты знаешь то, что он тебе нужен, только не знаешь зачем…
* * *
Вечеринка плавно переместилась в квартиру какого-то знакомого, которого, как оказалось, знали тоже благодаря какому-то знакомому, но это никого не волновало, главное, что вечеринка продолжалась, пусть я и прибыла на нее в такси вместе с пьяным Томом и рыжей. Если честно, с одной стороны, меня радовало то, что Том больше не будет распускать руки и они будут заняты другой фигурой, с другой стороны, я чувствовала себя ужасно обманутой и обиженной. Хотелось плюнуть на все, выскочить из такси и уехать домой. Только дом у меня был не мой, а Тома.
Но что расстраивало больше, так это то, что я потеряла из вида Джонатана, когда все рассаживались по такси. Из машины я видела, он все еще оставался в пабе, и я боялась, что милый вечер без его присутствия превратится просто в кошмар, потому что в то время, как мы болтали и смеялись, как раньше, Том медленно, но верно надирался, непонятно по каким причинам. Так что я хотела видеть в радиусе вытянутой руки хоть кого-то, на кого можно было положиться или заручиться поддержкой.
Квартира, в которой планировалась вечеринка, оказалась огромной, но грязной. Стены, выкрашенные краской, через которую проступали рисунки граффити, а также где-то были и свежие шедевры граффитчиков, делали квартиру какой-то подворотней, но, наверное, это являлось частью модной культуры, о которой я ничегошеньки не знала. Везде валялись пивные банки и какие-то пакеты, окурки тоже попадались, как и стойкий запах травки.
В квартире мы появились втроем, Том прижимал меня к себе за талию, а Джесси прижималась к Тому сама, нервируя меня. Я не представляла, что я здесь буду делать, когда она так цепляется за него, оказалось, что эффектная рыжая – бывшая Тома, которая ненавидит всех, кто хоть на шаг приближается к нему, но меня она пока не цепляла, просто игнорировала.
Поэтому сразу, как мы вошли, не успев даже определиться, куда двигаться, чтобы присоединиться к остальным, Джесси, заорав, что играет их музыка, увела Страуда в неизвестном направлении, а он, как овца мужского рода, всего лишь проблеял:
– Детка, развлекайся. Я тебя найду.
Я вздохнула и пожалела о том, что вернулась в Лондон, впервые за все время пребывания. Увы, что делать, видимо, в этом состоял урок Тома, показать мне, что я не одна на него претендую, что должна его беречь и гордиться тем, что он со мной. Делая для себя эти выводы и оправдывая своего парня, я поплелась за ними, обходя стороной обнимающиеся по бокам парочки, пока не услышала голос за спиной:
– Стася?! – это была Мишель.
Я так обрадовалась ей, что удивилась сама такой своей реакции.
– Ты что ходишь здесь как тень отца Гамлета? – язвительно заметила она и тряхнула копной волос, чем прогнала всю мою радость. – Тень…
Она и не собиралась слушать мои объяснения, продолжая говорить то, что у нее накопилось за вечер:
– Не понимаю я этих мужиков. Оба красавцы, актеры. Как можно влюбиться в такую, позабыв о многолетней дружбе?
Она смерила меня взглядом и, приобняв за плечи, повела с собой.
– Что? Какую… такую? – не поняла я.
– Эти мужики все слепые. А я, у меня на это глаз наметан, детка. Хм… Не понимаю… – Она открыла передо мной дверь, на которой был нарисован огромный парень на скейте, и толкнула вперед. – Вот она, Натан. Целая и невредимая.
Ее слова были адресованы кому-то в этой комнате, и этот кто-то вышел в круг неяркого света напольной лампы. Его плечи опустились, будто
